Один путь (ЛП) - Вернон Меган

Мои губы прошлись по ее подбородку, пока я не прикусил мочку ее уха.

— Я делаю все, что в моих силах, чтобы не трахнуть тебя прямо здесь. — Она вытянула шею в сторону, чтобы дать моим блуждающим губам лучший доступ. Затем вздохнула, ее грудь прижалась к моей.

— Не думаю, что в лифте есть камеры — лучшее место для этого.

Я откинулся назад и посмотрел в ее прикрытые веки.

— Тогда пойдем домой.

Она взяла меня за руку, когда двери лифта зазвенели и открылись позади нас.

— Да. Пойдем. — Сэм потащила меня по коридору к квартире. Это был один из многих случаев, когда я жалел, что не надел костюм, чтобы она могла потянуть меня за галстук. Было что-то очень горячее в том, что девушка доминировала.

Она остановилась у входной двери, и я прижался к ней, дыша ей в губы. Затем наклонился, чтобы поцеловать ее, но она прикусила мою нижнюю губу, прежде чем обвить мой язык своим и нежно пососать его. Я застонал ей в рот и положил одну руку ей на бедро, а другую на дверную ручку.

К моему удивлению, дверь была не заперта, и я надеялся, что это не так, потому что это означало, что Тригг находился в квартире. Если так, то, надеюсь, он поймет намек и уйдет. Дверь открылась, и я упал на Сэм.

— Эй, Трипп, эй, эй, это, должно быть, новая подружка, — сказал голос. Но это был не Тригг. А женщина.

Сэм прервала наш поцелуй и прижалась ко мне. Моника стояла на кухне и смотрела на нас широко раскрытыми глазами. Тригг и Трэй сидели на диване с коробками китайской еды в руках.

Трэй встал, поставив коробку на стол. Он вытер руки о джинсы и сделал несколько шагов к входной двери, протянув руку. Вместо искренней улыбки на его лице появилась фальшивая, та самая, которую папа приберегал для политических мероприятий. Я этого не хотел. Если он собирался встретиться с Сэм, то, как бы неловко это ни было, я хотел, чтобы все было по-настоящему.

— Привет, я Трэй, младший брат Триппа.

Моника все еще стояла там, широко раскрыв глаза, когда Трэй пожал Сэм руку. В этот момент я первый раз увидел спокойную и в то же время ожесточенную Сэм. Она просто переводила взгляд с пола на меня, потом на Трэя и Монику, а потом прикусила губу.

Трэй поднял бровь.

— Это может показаться грубым, но ты выглядишь знакомо. Ты — Сэм?

Сэм кивнула.

— Да. Я думаю, мы вместе ходили в школу.

Трэй склонил голову набок и уставился на Сэм.

— Сэм, как Саманта? Моя соседка со второго курса и соседка Моники по комнате? — я перевел взгляд с Трэя на Сэм. Она просто опустила голову и нервно рассмеялась. — Да. Точно.

Дерьмо. Она никогда не говорила мне об этом.

— Ух, ты, — сказала Моника. — Это было так давно. Я не видела тебя целую вечность. Ты хорошо выглядишь. Совсем другая без ярко-красных дредов и темного макияжа.

Сэм провела рукой по своим коротким темно-рыжим волосам.

— Да. Хех. Ты тоже хорошо выглядишь. Ну, ты понимаешь, со всей этой беременностью. Ты сияющая беременная женщина. — Сэм снова нервно рассмеялась.

В ее голосе не было обычного сарказма. Ничего похожего на Сэм, в которую я влюбился. Все партии выставляли себя напоказ, и я ненавидел это. Это не долбаные выборы или семейные торжества, поэтому все должны были быть настоящими.

Особенно, если у этих троих была своя история. История, о которой я хотел бы, чтобы Сэм рассказала мне.

Тригг встал, держа в одной руке палочки для еды, а в другой — коробку.

Он подошел к нам с широкой дрянной улыбкой.

— Ух ты, это все как одна большая неловкая семейная встреча. Жаль, что никто из нас по-настоящему не пьет. Я могу сбегать, если нужно. Уверен, что «7-Eleven» открыт, и мне удастся купить бутылку.

Я отрицательно покачал головой.

— Наверное, сейчас не время.

— Да. — Сказал Трэй, положив руку на плечо Моники. — Уже поздно, а ты весь день на ногах. Нам пора домой.

Моника кивнула.

— Да. Нам пора идти. — Она смотрела на Сэм так, словно увидела привидение, и едва могла отвести взгляд, даже когда они прощались.

Это был один из самых неловких и запутанных моментов в моей жизни, как будто я проглотил кислоту. Моя жизнь была менее запутанной, чем это.

Тригг прислонился к входной двери, с улыбкой пережевывая остатки еды.

— Итак, Сэмми, похоже, ты что-то скрывала от меня и моего дорогого брата. Или ты знал и поэтому так долго пытался скрыть ее от семьи? — спросил Тригг, указав на меня палочкой для еды.

— Нет. Он не знал, — прошептала Сэм.

Я уставился на нее, ожидая, что она скажет что-нибудь. Хоть что-то. Казалось, прошла вечность, прежде чем она, наконец, повернулась к нам спиной.

— Я собираюсь принять душ. Увидимся, когда я выйду.

Не оглядываясь на нас, она прошла несколько шагов в ванную и закрыла дверь.

Я повернулся и ударил Тригга кулаком в плечо. Это было нетрудно, но он все равно вздрогнул и схватился за руку.

— Ой! А это еще за что?

— Почему, черт возьми, ты был здесь с Моникой и Трэем? А потом задавал ей такие вопросы? Ты сделал все еще более неловким.

— Эй! — он поднял руки вверх. — Не надо ненавидеть меня только за то, что я спрашиваю о том, что мне интересно.

Я сверкнул глазами, потому что лучшего ответа у меня не было. Я хотел знать, не скрывала ли она чего-то, не говоря, что знала моего брата. Черт, что она жила в одной комнате с Моникой. Я знал, что у Моники была какая-то соседка-наркоманка на втором курсе, из-за которой Трэй вызывал полицию. Я знал это только потому, что Трэй сказал, что знал этот запах, потому что он всегда исходил из моей спальни, когда мы были моложе.

Были ли Моника и Трэй рядом, когда умерла мама Сэм? Да и знали ли они вообще?

У меня было так много вопросов, но я не знал, получу ли когда-нибудь ответы.

***

Я просидел еще час с Триггом, и он рассказал мне о своем фиаско с Рони. Она осталась в Чикаго у родителей на каникулы, но не знала, что будет, когда они вернутся. Ради Беллы они собирались посмотреть, куда приведет их Рождество.

Это означало, что Тригг тоже останется со мной до конца Рождества.

Потрясающе.

Сэм вышла из душа в середине нашего разговора.

Она переоделась в выцветшую голубую футболку и шорты. Я не мог не смотреть на нее. Конечно, это была не самая сексуальная вещь, которую можно надеть в постель, но мне нравилось, когда она не пыталась выделяться. Когда Сэм была просто собой.

Когда она скользнула в постель и вытащила книгу, я, наконец, оглянулся на Трига, который улыбнулся мне.

— Думаю, мне тоже пора на боковую. Это был долгий день.

Я молча кивнул.

— Да. Точно.

Я надел пижамные штаны и подполз к Сэм. Она не произнесла ни слова. Единственными звуками в квартире были Тригг, готовящийся ко сну, и кошачий храп. К тому времени, как храп Тригга перекликался с кошачьим, Сэм выключила свет на прикроватном столике и легла.

Я оглянулся, чтобы увидеть, что она лежала на спине, ее глаза все еще открыты. Она глубоко вздохнула.

— Полагаю, мне придется кое-что объяснить.

Я повернулся.

— Не обязательно, но это было бы здорово.

Она не пошевелилась.

— Моника была моей соседкой по комнате на втором курсе. Мы хорошо ладили, но, когда она начала встречаться с Трэем, мы почти не разговаривали. Мне было все равно, потому что мы не были лучшими друзьями или что-то в этом роде. К тому времени, когда все случилось с моей мамой, она в основном жила у твоего брата, так что я даже не потрудилась ей сказать. Закончила семестр и уехала.

— Так… раз ты знала моего брата, значит ли это, что ты знала, кто я, когда я увидел тебя?

Она покачала головой.

— Не сразу. Как уже сказала, я перестала следить за новостями. Но как только ты заговорил, и я увидела водителя, то начала собирать пазл вместе. Потом ты оставил мне записку со своим именем, и я точно знала, кто ты.

— Так вот почему ты меня оттолкнула?

Она покачала головой.

— Нет. Это было больше связано с тем, что меня облапошил мой бывший, а я пыталась найти свой путь обратно в хорошее место, трахаясь со всеми остальными. Я знала, что могла бы просто хлопнуть ресницами, и ты бы трахнул меня в переулке. — Она вздохнула. — Но, как уже сказала, когда мы встретились, я увидела кое-что еще в твоих глазах. Что-то, что тебя мучало. Я не думала, что у парня, рожденного в привилегированном положении, могло быть так много демонов, но чем больше я узнавала тебя, тем больше видела настоящего мужчину. Не того, которого показывали в новостях. А того, кто упорно боролся и еще больше любил.