Лиса Дягилева - Роковое чувство
— Благодарю за честь, господин Советник Первого Консула, — беззвучно прошептал монгрел, ощущая подступивший к горлу ком. Иронии в этой фразе хватило бы и на десять блонди. Да, Катце по достоинству оценил то, что имел — точнее то, что имели его. Как выяснилось: разница была только в формулировке. Из головы выбило весь сон, и теперь мягкая широкая постель с измятыми шелковыми простынями казалась самым отвратительным зрелищем на свете. Даже сидеть на ней было противно. Дилер хотел просто встать и уйти, но и этого он не мог сделать в силу некоторых обстоятельств. И хотя сейчас монгрелу было сложно передвигаться, не ощущая боли между ягодиц, он твердо решил покинуть спальню Второго Консула до того, как тот вернется с работы.
* * *Катце уже больше часа сидел за стойкой в баре, медленно потягивая из бокала бренди и задумчиво уставившись в одну точку. Перед ним стояла пепельница, полная окурков и уже усохший несъедобного вида бутерброд на серебряном фарфоровом блюдце.
Эм не давал о себе знать больше двух месяцев, а Катце старался по возможности не появляться в Танагуре.
Время уже близилось к полуночи и хотелось спать, но дилер в последнее время довольно часто засиживался допоздна либо за работой, либо в баре. Причиной тому были — не много, ни мало — его сны. Катце с юности не видел эротических снов, а тут — они словно вырвались из небытия, чтобы мучить его смутным образом Рауля Эма. Во сне блонди целовал его, ласкал, а потом они занимались любовью, забыв обо всем на свете, но всегда неизменно наступало утро и чувство обиды возвращалось. Катце даже не понимал, почему днем при мысли о Втором Консуле он испытывал отвращение, а ночью странную тоску, от которой курить хотелось особенно сильно.
Из глубокой задумчивости его вырвал приятный вкрадчивый голос.
— О чем задумался, красавчик?
Катце повернул голову и скептически посмотрел на обладателя этого самого голоса — это был парень лет двадцати, в легкой, прилегающей к телу черной водолазке, джинсах, металлическим браслетом на правом запястье, указывающим на то, что он является собственностью этого заведения — чей-то бывший пэт, теперь работающий проституткой в Мидасе. Длинные каштановые волосы, правильные черты лица и цепкий взгляд карих глаз не пробуждали никаких эмоций. Про таких говорят — «обыкновенный»… Обыкновенный — если бы не улыбка — теплая, лучезарная, озорная. Именно тепла сейчас не хватало Катце больше всего. Но жил же он раньше как-то без этого! А вот с недавнего времени что-то изменилось — привычное одиночество вдруг стало тяжелым.
— Ни о чем, — дилер вернулся к своему прежнему занятию — а именно пить и при этом пронзать пустое пространство прямо перед собой отсутствующим взглядом.
— Хочешь поговорить?
— Нет.
— Тогда — выпить?
Уже собираясь рассердиться, Катце посмотрел на парня — тот по-прежнему приветливо улыбался, словно грубость монгрела ничуть не задела его. В карих глазах светились мягкость и понимание, и дилер почувствовал странное спокойствие — словно на душе стало не так тяжело.
— Почему бы и нет? — ответная улыбка вышла скупой и натянутой, но доброй.
— Ник, принеси два Вултана, — парень живо махнул рукой толстому лысому бармену, и тот, кивнув, полез под стойку за заказом.
— Я не потенциальный клиент, — предупредил Катце, — так что зря время тратишь.
— Мой рабочий день на сегодня закончен, — мягко ответил парень, не отрывая заинтересованного взгляда от лица монгрела. — Мое общество ни к чему тебя не обязывает.
— Хотелось бы верить.
— Я Ёхито, — молодой человек протянул дилеру руку.
— Катце.
Рукопожатие вышло коротким и совсем ненавязчивым.
Монгрел совершенно не пожалел об этом знакомстве. Они выпили, отчего Катце хотя бы изредка начал улыбаться, потом долго болтали о всякой ерунде, начиная от одежды и заканчивая дорогими компьютерами. Надо признать, что познания собеседника в этом деле были отнюдь не рядовыми, чем дилер был приятно удивлен. Потом Ёхито перезнакомил монгрела едва ли не с половиной обслуживающего персонала. Веселый и живой — Ёхито жил одним днем, и Катце ему почти завидовал. С ним было просто и легко, даже не смотря на то, что судьба этого молодого человека складывалась не радужно — он родился в нормальной семье, но родители погибли, и одиннадцатилетний Ёхито вскоре оказался на рынке рабов, где его и купили. Так он стал пэтом одного зажиточного бизнесмена, который приторговывал компьютерами где-то в Сазане. В борделе Минос Ёхито находился всего полгода, но за это время он уже успел стать всеобщим любимчиком.
В ту ночь они попрощались сухо и коротко, и Ёхито даже не позволил Катце оплатить выпивку. Но через три дня дилер снова пришел в этот бар — и на этот раз выпивку заказывал Катце. Они нравились друг другу без всяких намеков на секс или выгоду. Ёхито любил подолгу разговаривать с монгрелом, а тому в свою очередь с новым знакомым было просто и легко. Мешало лишь одно «но», которое омрачало их дружбу — Ёхито часто был занят клиентами и Катце вскоре понял, что лично его это отчего-то совершенно не устраивает. Через две недели он пошел к хозяину заведения и договорился с ним о том, чтобы во время его пребывания в Миносе Ёхито всегда был свободен.
С тех пор они виделись гораздо чаще — и практически все свое свободное от работы время Катце проводил в этом баре.
И все-таки, не смотря на это, ночи монгрела оставались неизменными — полными все той же тоски и снов о Рауле.
— Все, хватит! — однажды дилер не выдержал — целую неделю к ряду ему снилось, что они с Эмом занимаются любовью в его квартире. В который раз, проснувшись в холодном поту на рассвете, Катце вдруг отчетливо понял, что с этим надо кончать. Именно тогда ему пришла в голову эта сумасшедшая идея — завязать серьезные отношения с Ёхито. Монгрел взвесил все «за» и «против», и все же решился сделать предложение.
— Ты не хотел бы провести со мной ночь? — спросил он однажды вечером, придя в бар, где его по обыкновению встретил кареглазый парень. Они, как обычно разговаривали, сидя за уединенным столиком, где их никто не мог побеспокоить и эти слова вырвались у Катце сами по себе.
Неожиданным стало то, что сам Ёхито искренне удивился. К тому времени он уже знал, что Катце кастрирован и молодого человека это особенно не волновало. Когда же первое потрясение прошло, он спокойно улыбнулся дилеру и виновато сказал:
— Не зависимо от того, что подвигло тебя на это, тебе в любом случае придется заплатить. Мне жаль, Катце. Но правила…
— Это не проблема, — твердо ответил монгрел, глядя в глаза Ёхито и улавливая в них плохо скрываемую искорку радости. — Так ты не против?
