Обман сердца (ЛП) - Граната Кристен

Моя нижняя губа дрожит.

— Меня не волнует прошлое. Это уже не важно. Все, что имеет значение, — это то, что у нас есть сейчас. И в данный момент у меня есть ты.

Я просовываю руки ему под рубашку, пальцы скользят по твердым выпуклостям на животе, наслаждаясь гладкостью и теплом кожи.

— Я действительно принадлежу тебе. Весь я, — его язык скользит по моим губам. — А ты моя. Твое сердце, твой разум, твоя душа, — его руки скользят вниз по моей спине и останавливаются на выпуклости задницы. — Твое тело.

Я выгибаюсь навстречу прикосновениям, открывая рот и обхватывая его язык своим.

— Тогда трахни меня так, словно я принадлежу тебе.

Без колебаний он поднимает меня на руки и уносит в спальню, бросая на матрас.

— Снимай все. Сейчас же.

Мы оба пытаемся сорвать с себя одежду, пока губы находят друг друга снова и снова.

Я беру руку Трентона и опускаю ее себе между ног, давая почувствовать, насколько сильно он мне нужен прямо сейчас.

— Всегда такая готовая — он погружает пальцы в мою киску, потирая заветное местечко и заставляя бедра дрожать. — На колени, детка. Поверни ко мне свою попку.

Я делаю так, как он приказывает: становлюсь на четвереньки и кладу голову на матрас, задрав зад вверх.

— Черт, эта задница, — резкий шлепок пронзает воздух, когда его ладонь соприкасается с моей обнаженной кожей. — Чертово совершенство.

Он опускается на колени позади меня и проводит языком по пути от клитора к заднице, обводя тугую дырочку, повторяя это снова и снова, пока я не превращаюсь в извивающееся месиво.

Но прямо перед тем, как я разрываюсь на части, он отстраняется. Я хнычу, пока Трентон достает презерватив из ящика прикроватной тумбочки.

Я чувствую его, как только тот натягивает презерватив, кончик дразнит киску, входя и выходя короткими нежными толчками.

— Пожалуйста, Трент, — умоляю я.

Как только слова слетают с губ, он врезается в меня. Мужчина выходит из киски, прежде чем снова погрузиться внутрь. Звук соприкосновения нашей кожи в неумолимом ритме подстегивает. Затем его рука обхватывает мое горло, в то время как другая тянется, чтобы поиграть с клитором, и я теряю всякий здравый смысл. Он наклоняется вперед и рычит мне на ухо, шепча непристойности, пока член погружается в меня раз за разом.

И в этот момент я понимаю, что позволила бы Трентону делать со мной все, что угодно — воплотить любую фантазию, обладать мной так, как он захочет, потому что доверяю ему.

Я полностью отдалась человеку, и как бы ни было страшно, это правда. Трентон восстановил доверие, которое разрушил кто-то другой.

Только надеюсь, что он не разрушит его.

ГЛАВА 20

Трентон

Машина сворачивает на тихую улочку и останавливается, после чего Сэм встречается со мной взглядом в зеркале заднего вида.

Я поворачиваю запястье и смотрю время на часах.

— Должны появиться с минуты на минуту.

Колено подпрыгивает в ожидании.

Когда родители Кэссиди появились прошлой ночью, это стало шоком. Я примерно понимал, какими дерьмовыми они были, но слышать и видеть, как это происходит прямо у тебя на глазах — совершенно разные чувства. Мне хотелось обхватить руками горло ее отца и сжимать до тех пор, пока тот не приобретет двенадцать оттенков фиолетового.

Кто так разговаривает со своей дочерью?

Кто так разговаривает с моей девушкой?

Она — воплощение всего хорошего, доброго и нежного, и я собираюсь защищать ее любым доступным способом — даже если для этого придется заключить сделку с самим дьяволом.

Проходит пять минут, после которых родители Кэссиди появляются рядом с нашим затемненным «Эскалейдом». Сэм открывает дверь и они проскальзывают на заднее сиденье.

— Я знал, что ты придешь, — говорит Аллен. Сильный аромат его «Олд Спайс» щекочет ноздри.

Я поворачиваюсь на сиденье и свирепо смотрю на него.

— Не обольщайся, я делаю это не ради тебя.

— Ты делаешь это ради любви, — воркует Пэм. — Так романтично.

— Влюбленный мужчина — опасная штука, — Аллен подмигивает жене. — Он сделает практически все для своей женщины.

— Это далеко не все, на что способна любовь, — ворчу я. — Ты получаешь то, что хочешь, как и я. А мне хотелось бы, чтобы ты никогда больше к ней не приближался.

Аллен прищелкивает языком по небу.

— Все зависит от того, сколько ты нам дашь.

Я достаю чек из кармана пальто и передаю его через сиденье.

— Будь благодарен за все, что я тебе даю, и исчезни из жизни Кэссиди.

Аллен выхватывает его у меня из рук и показывает жене.

— Думаю, ты пропустил ноль в конце.

Моя челюсть сжимается.

— Думаю, там слишком много нулей.

Он давится смехом.

— Хочешь сказать, твоя любовь к моей дочери ограничена?

Я хватаюсь за дверную ручку, пытаясь удержаться от того, чтобы не перегнуться через сиденье и не выбить всю дурь из этого мудака.

— Вылезайте из машины. Сейчас же.

— Уверен, что я не смогу убедить тебя дать еще немного? — Пэм облизывает губы. — Обещаю, я стою твоего времени.

У меня скручивает желудок от отвращения.

— Я сказал убирайтесь.

Та надувает губы, когда ее муж вылезает из машины.

— Кэссиди не знает, что ты здесь, не так ли? — спрашивает Аллен.

Я не утруждаю себя ответом.

Он уже знает правду.

В ту секунду, когда дверь закрывается, Сэм отъезжает от тротуара. Голова откидывается на подголовник, пальцы потирают виски маленькими кругами, пока беспокойство скручивает внутренности.

— Думаете, это было правильно? — спрашивает Сэм.

— Не знаю, но стоило попробовать хотя бы что-то, — я встречаю его обеспокоенный взгляд в зеркале. — Ты все видел. Необходимо уберечь Кэсси от них.

Я бы отдал им все деньги в мире, если бы это обеспечило счастье Кэссиди.

Кэссиди

— Не могу поверить, что книга выходит уже на следующей неделе.

Волнение бурлит в животе.

— А я не могу поверить, что закончила ее.

Ария снимает пальто и кладет его себе на колени.

— Трент уже прочитал ее?

— Пока нет. Я отдам ему копию сегодня вечером, после игры, — мои глаза сужаются. — Подожди-ка минутку — чья джерси на тебе?

Ария пожимает плечами, как будто это ничего не значит.

— Оказываю поддержку Крум Крейку.

Мои брови подпрыгивают.

— С каких это пор?

— С тех, как вчера вечером он зашел в галерею и оставил свое джерси.

— О, так он просто отдал его? И ничего больше не произошло? И, секундочку, он был в галерее?

Она перекидывает волосы через плечо и отводит взгляд.

— Да, он заходил.

— Зачем ему приходить в твою галерею? Просто чтобы отдать джерси?

— Не знаю. Боже, что за допрос?

Я широко распахиваю глаза и издаю недоверчивый смешок.

— О боже.

Ее глаза устремляются на меня.

— Что?

— Он тебе нравится.

Ария морщит нос.

— Не нравится. Я едва его знаю.

— Говорит девушка в его джерси.

Она вздергивает подбородок.

— На мне оно смотрится мило.

— И уверена, позже будет валяться на полу его спальни.

Она закатывает глаза.

— Да боже мой, Кэсс, это просто джерси.

— Никогда не бывает «просто джерси», — бедра сжимаются при воспоминании о реакции Трентона в тот первый вечер, когда он увидел меня в одежде с его номером. — Он дал его тебе, потому что хочет видеть со своим именем, написанным на спине.

Ария делает паузу.

— Он сказал, что хочет, чтобы я продемонстрировала поддержку команде.

Я качаю головой.

— Подумай ещё раз, девочка.

— О, черт возьми, нет, — она срывает джерси через голову и засовывает ее в сумочку. — Я не чья-то собственность. Не нужно, чтобы он поднимал свою неуверенную мужественность за мой счёт.

Я качаю головой и хихикаю.

— Он будет ожидать, что ты наденешь ее.

Ария не успевает ответить, свет гаснет, а прожекторы кружат по льду, когда голос диктора гремит из динамиков.