Посоветуй мне… (СИ) - Атомный Владимир
Пробуждение не всегда даётся Василию легко. Совершенно случайно, может, лишь по едва слышимому наитию, он приобрёл небольшой серого цвета и очень толстый коврик, разместив перед кроватью. Опускать на него босые ноги стало неким фетишем, поэтому, даже если утро не задалось, Василий всегда встаёт вовремя и первое, что делает, — опускает ноги в нежные и тёплые объятья коврика.
Мужчина взял смартфон с уже успокоившимся будильником. На главной видна зелёная иконка мессенджера. Ткнул в неё. Первой в списке диалогов стоит Ангелина, и второе нажатие открывает уже беседу с ней. Глаза мужчины вновь взялись разглядывать вчерашние фотографии.
Первая с конца — это ракурс снизу, охватывающий ноги, бёдра и талию. На школьнице надеты белые колготки, тонущие в возбуждающей тьме под подолом платья, правда, слегка приподнятым, также попавшими в кадр ручками. Платье тёмно-синего цвета, простое и свободное, из ряда школьной формы для девушек со стилизованной складкой сбоку. Будучи наедине с собой, Василий без стыда разглядывает провокационную фотографию, задерживаясь на затемнениях под юбкой платья.
Следующим вариантом стали серые чулки с маленькими бантиками сверху — их стало возможным заметить, потому что серый приталенный сарафан Ангелина тоже приподняла, да так, что, казалось, можно увидеть некий отсвет белья под ним. Сарафан, тоже из школьной серии, сверху выглядит как жилет, а под ним надета вчерашняя блузка снежной белизны и чистоты. Впрочем, не сарафан с продольными складками на юбке привлекает взгляд мужчины — он всё возвращается к кажущемуся отсвету, но где-то в глубине себя вовсе не желает видеть трусики Ангелины — намёк, этот зовущий отсвет, привлекает значительно сильнее. И сами ноги прекрасны, сжатые со всех сторон серой тканью чулок, как жадными ладонями, чуть вспотевшими от возбуждения. Василий впивался в них взглядом, увеличив картинку сначала на весь экран, почти шестидюймового смартфона, а потом и приближая те участки, что больше привлекают. Девушка, словно всё понимая, сделала фотографии самого высокого разрешения.
Первой среди присланных стала та, где соседская девчонка надела белые гольфы. В качестве школьной формы, выбрано синее платье с белым же передником и рукавом три четверти. Оголённые руки до половины предплечья, открытые участки ног с кажущейся бархатной кожей — всё это служит халвой для взгляда едва проснувшегося мужчины. Весь образ бередит нутро, кровь вновь шумит в голове и полнит чресла. На этой фотографии Ангелина захватила и голову, ракурс тоже нижний, но с образа смущения на лице с отведённым взглядом можно картины писать, и Василий пылко вглядывается вроде в такие знакомые его черты. Ещё недавно шальные отдающие мускусом мысли жили где-то в глубине сознания, на самой границе восприятия, а теперь обрели мощь и плещут образами разошедшейся в эротической истоме фантазии. Юная нимфа в чём-то даже похожа на лосёнка ещё не вставшего крепко на ножки, но уже изящного и красивого в этой высокой худощавой фигурке. Её кожа светится юностью, как молодая листва на деревьях, таким полным жизненного сока салатным цветом.
Василий, сидящий в одной белой майке-безрукавке и трусах, наконец, оторвался от созерцания. Мысли его сейчас о том, что трёх фотографий, конечно же, мало. Будут ли ещё, он не знал, но очень надеялся. Вдруг после его вчерашнего ответа, где был озвучен выбор за третий наряд, пришло новое сообщение:
«Basil, good morning! Представляешь, я оцарапала шею, смотри»…
Следом пришла фотография, что вызвала новую волну жара по телу. Девушка задрала и чуть отвернула голову, чтобы на шее было лучше видно маленькую покрасневшую полоску, но только мужчина испытал возбуждение не из-за неё. Шея, охваченная снизу белым воротничком, предстала во всей красе, даруя пышущему страстью взгляду возможность видеть всю её изящность, скользить по линиям жил и вглядываться в пересекающую их венку. Сверху — точёный подбородок, видна часть ушка, а фоном рассыпаны русые волосы Ангелины, наверняка, пахнущие цветами как вчера. Девушка словно услышала мысли и выслала такую фотографию, что до небес воодушевила Василия, вливая в вены дикую силу, и он написал:
«Тебе надо быть осторожней, Ангелина. Если вдруг что-то подобное случится с тобой — сообщи мне, как сейчас. Учись хорошо».
Экран показал, что собеседник пишет, вскоре примчался ответ:
«Ok, Daddy, you see everything! (краснеющий смайлик) Обещаю! See you!»
Василий предпочёл не отвечать. Ангелина жжёт его каждым сообщением, каждой фотографией. Ей удаётся так подобрать слова, взять такой ракурс на фоне своей девичьей комнаты, что внутри мужчины начинает рычать зверь, алчущий видеть её в форме и без, прикасаться к юному телу и жечься о него, а потом скорее убрать дрожащие руки от греха, могущего затянуть Василия в большую беду. Порочной и преступной страстью болен он, очарован девушкой, которой едва коснулась женственность, но именно такой бутон только-только начавший розоветь жаждет Василий объять всеми из возможных чувств.
День прошёл в потрясающей энергетике. Статьи, что давно висели незаконченными, ибо требовались слишком большие усилия и терпение, журналисту дались легко. Четвёртая или пятая кружка чая вновь оказалась пустой, и Василий пошёл наполнить её. С час назад завезли заказ — пару гамбургеров, наггетсы и несколько пачек с картошкой. Получив удовольствие от ярких вкусов еды, настроение у него только улучшилось, поэтому скорее хочет дописать последнюю большую и важную статью для сайта.
Ангелина не зашла, чему Василий даже обрадовался. Теперь их общение сменило характер и будет трудно вести себя как прежде, а вот возжелать удовлетворить плотское желание он может запросто, поэтому лучше пока пользоваться мессенджером. Девушка же проявляет удивительное чувство момента, делая ровно то, что лишь подстёгивает мужчину, не вдаваясь в спешку, а также не мешая крепнуть и формироваться неожиданно возникшему контакту. Василий ждал вечера, хотя никаких обещаний не было.
Очередной стакан показал дно, а в открытые окна залетел ветерок с вечерним ароматом — волнующим, весенним и зовущим. Василий с полчаса как дописавший статью просматривает работы других журналистов. Из освещения в комнате только настольная светодиодная лампа в виде тонкой стильной полоски на ножке да экран ноутбука намешивает голубого в оконный отсвет.
Пиликнул телефон, и мужчина даже дёрнулся, хватаясь за аппарат. Ангелина пишет:
«Hi, Basil! (радостный смайлик) А я знаю — ты статью пишешь. Увидела свет в твоём окне, когда недавно возвращалась».
Мужчина открыл веб-версию мессенджера и отвечает:
«Привет. Закончил недавно, а чего ты так поздно?»
«Ой, ну ты же сказал хорошо учиться — у меня пробелы в математике и географии, вот позанимались с подружками. Им, кстати, твой выбор понравился, Basil (краснеющий смайлик)».
Мужчина не успел порадоваться, что девчонка серьёзно восприняла просьбу учиться, как сердце убежало в пятки и живот скрутило. Он пишет:
«Ты им сказала, что я выбирал твой сегодняшний наряд?»
Сначала пришёл смайлик с нимбом, потом Ангелина написала:
«Конечно, нет! Я не раскрою личность моего советника никому! I swear God!»
«Хорошо», — написал в ответ Василий.
«Знаешь, как я устала⁈»
«Молодец, что учишься! Как ты устала?» — подыграл мужчина.
«One moment!..»
Василий уцепился взглядом за последнее сообщение. Надежда, что будет фотография, начала крепнуть, а следом пошла волна возбуждения. Он почувствовал, как растёт давление крови, ощущая лёгкое распирание в голове и шум в ушах. Сердце начало тяжело бухать, а в паху потяжелело. Минуты ожидания терзают, но и манят призраком услады. И вот появилась миниатюра. Василий скорее открыл её на весь экран, впившись вожделеющим взглядом в открывающийся вид.
В своей комнате, в розовой обители юности, на большой кровати с толстым пледом лежит Ангелина, словно упав на ложе спиной и едва стянув белые колготочки, лежащие волнующей скомканной горкой на пушистом ковре. Камера находится немного выше уровня кровати и можно видеть и девушку, и её свесившиеся ноги так естественно разведённые, что впечатление об усталости только крепнет. Девушка лежит непринуждённо, прикрыв голубые озёрца глаз, расслабленная и спокойная. На ней вчерашняя форма — тёмно-синее платье со стилизованной складкой сбоку, и когда юная нимфа пала в объятия своего мягкого, словно пушистая вата, пледа, платье немного задралось. Не сильно, но между тёплых и прекрасных бёдер видно трапецию голубых трусиков, тут же притянувших взгляд Василия. Он не может оторваться от любования небесным лоскутком ткани, как не может оторваться Луна от Земли.
