Выбор сделанный судьбой (СИ) - Добровольская Галина
— Нравишься, Петь. Очень нравишься, но у меня парень есть, — «а недавно ещё и муж помимо парня был» — последнее я уже про себя подумала.
— Я понял. Если вдруг у вас не сложиться…
— Я тут же к тебе, — улыбнулась я.
Крик со стороны привлёк нас обоих, заставив обернуться и наблюдать ужасную картину
Я вдохнула осенний воздух наблюдая как серый крузак выезжает из поворота и, не сбрасывая скорость мчится по парковочной части.
— Придурок, — пробубнила себе под нос.
В это момент в паре метров от нас из машины вышла женщина, и открыла заднюю дверь своему сыну.
— Максим, жди меня здесь, я только сумку возьму, — обратилась она к мальчику лет семи, и тут же залезла на половину обратно в машину.
Только вот Максимка со своей детской непосредственностью отправился ко входу, несмотря по сторонам. В это время как раз приблизился крузак. Я только и успела, что выставить руку вперёд и прошептать «стой». Всё будто в замедленной съёмке включая визг тормозов большой машины, вскрик женщины зовущей своего сына, и глухой удар.
— Надо помочь, — вывел меня из оцепенения Петя.
Бросилась вслед за ним к бессознательному маленькому тельцу, который лежал сломленной куклой. Над ним выла его мать, а водитель крузока вышел и начал ещё и матом её крыть.
— Петь вызови полицию, — нащупывая слабый пульс ребёнка, попросила я.
Со стороны больницы наши уже тащили каталки. А я стала ощупывать мальчика. Перелом ноги, и сломана пару рёбер, но самое страшное ждало дальше. Я ровно положила его голову, выпрямляя позвоночник, и все мы шокировано охнули. Маленькое тельце стало содрогаться.
— Выбит позвоночник и давит на мозг, — услышала я от кого-то из коллег интернов. — Без опытного нейрохирурга он долго не протянет, а в нашей клинике таких нет.
Не обращая внимания на вой матери и ругань урода, что был виновен в данном инциденте, достала телефон и, набрав нужный номер, просто закричала в трубку.
— Ты нужен мне здесь! Сейчас! Прямо сейчас! Слышишь?!
Секунды, минуты или часы… меня не пустили в операционную. Да и смысла в моём присутствии не было никакого. Ещё некоторое время назад я стояла облокотившись о стену в ожидании… чего? Чуда?
Так оно не свершилось. Некоторым временем раньше, операционную покинула Агафьева Варвара Фаридовна, что работала хирургов в этой больнице. Сухопарая женщина за пятьдесят, которая выглядела намного старше своего возраста. С крашенными в ярко — рыжий волосами, и тонной косметики, которая ну ни как не могла скрыть морщины.
Она скорбно поджала губы, лишь отрицательно мотнув головой, заставляя мою веру в лучше оборваться на корню.
Я даже не ощутила, как оказалась сидящей на полу и обхватившей свои ноги. Нет, слёз не было. Было огромное чувство отупения, непонимания, и досады на несправедливость.
Рядом раздался шорох. Я перевела взгляд со своих коленок на светло — синие джинсы с потертостями. И вроде нужно рвать и метать. Наброситься с кулаками на сидевшего рядом, обвинить его во всём…
— Есть вещи, и ситуации над которыми никто не властен, — совсем тихо донеслось от сидящего рядом Громова.
— Почему? — почти шепотом вырвалось у меня.
Хотя этот вопрос хотелось проорать.
Мы же врачи!
Мы должны спасать жизни. Так почему из-за скупости вороватых властей гибнут ни в чём неповинные дети, люди?..
— Ника, с такими повреждениями ни живут, — глубоко вздохнув, ответил Громов. — Даже если бы я в тот момент находился рядом, и даже если бы мальчик находился в моей клинике. У него парок сердца. Ему просто не хватило жизненных сил выкарабкаться. А хватило бы, он стал бы овощем…
Я подняла взгляд на того, кто был моим идеалом во врачебной деятельности. Ведь Громов заслужил своё громкое имя, своей целеустремлённостью и любовью к своему делу. Многие стремились попасть конкретно к нему. Ведь он всесилен, может спасти любого! По крайней мере я так думала, до сегодняшнего момента…
— Когда идолы падают с небес, они разбиваются на смерть в глазах тех, кто им преклоняется, — зло выплюнула я.
Хотя понимала, что глупо на него злиться. Не он сидел в той машине. И не он организовал пробки на дорогах… и не ему решать, кому жить, а куму умереть.
Так почему я сейчас так зла на него. От чего обвиняю во всём случившегося именно Игоря?
— Я некогда не стремился быть объектом преклонения, — безразлично пожал плечами Громов. — Пойдём, тебя ждёт шофёр, тебе требуется отдых.
Он поднялся сам, а потом помог подняться мне, точнее поднял меня силой, ухватив за локоть. Пришлось подчиниться ему. Хотя всю усталость, что я ощущала ранее, как рукой сняло. А вот покинуть это место, я была согласна. Очень сейчас давило всё окружающее пространство.
В полнейшем молчании, мы дошли до машины. Придержав мне дверь Громов дождался пока я сяду в автомобиль, и лишь потом, задумавшись больше о своём проговорил.
— Если вдруг не сможешь проходить практику здесь, скажи. Я возьму тебя к себе.
Изрядно удивив меня этим предложением, он закрыл дверь, а после направился к своей машине.
Я лишь проводила его высокую фигуру недоверчивым взглядом, стараясь не думать, о том, что имела возможность ощутить силу его мускулов, что перекатывалась сейчас под футболкой, на ощупь. Нужно избавиться от этого наваждения.
— Только не говори мне, что Тито тебя бросил? — обречённо проговорила я, глядя на стоящую, на моём пороге Брянову, с покрасневшими от слёз глазами.
Вот на кой её черти принесли?
И так тошно сейчас, ещё и она будет ныть. А выслушивать дифирамбы итальянскому графу мне сейчас не очень хотелось.
— Он сказал, что я ещё слишком мала, — прогнусавила Надя, падая в одно из кресел в гостиной.
Почему-то мысленно согласилась с Тито. Всё же Надя была наивна до жути. Сначала была примерной девочкой в ожидании Димы, видимо сопоставив его интерес к Вяземской в своё время. Решила зацепить тем же. Только братец был научен горьким опытом, и больше на серых мышек и папиных дочек внимания не обращал. А на фоне яркой и жизнерадостной Кристины меркли все. Даже за Алексом заметила, что он иногда смотрит на рыжую женушку своего брата, и как-то странно улыбается. Мне же этот гад ни одной ласковой улыбки не послал…
Встряхнулась, отгоняя очередной злобный приступ в адрес любимого мужчины, и притворно, удивлённо вздохнув, только что руки не заламывала, спросила:
— Да как у него язык только повернулся, сказать такую чушь?!
С Надей мы дружили с пелёнок. И было время, что даже понимали друг друга с полуслова. Мы были колоритной парочкой. Тихоня Наденька, и пробивная оторва я. Славные были времена, вот только я повзрослела раньше.
— Смог, — утёрла она тыльной стороной ладони, покатившиеся по её щекам слёзы.
Пришлось вспоминать, где же у нас лежат бумажные полотенца, что бы дать их единственной подруге.
— Спасибо, — прошептала она, усердно утирая лицо.
Наверное, нам женщинам нужно благодарить тех, кто придумал ламинирование ресниц и бровей. Иначе бы в подобных ситуациях, мы могли посоперничать с пандами, как было ранее.
— Так что у вас там произошло? — обречённо спросила я.
Ведь именно за этим Надя и пришла, что бы выговориться. И я как подруга просто обязана её выслушать несмотря не на что. Хотя может тоже ей поплакаться, полегчает?
Подруга ещё не успела открыть рта, как со мной связалась охрана, доложив о приходе объекта её слёз.
Что ж за день сегодня такой!
Открыла дверь посетителю, мечтая, что бы он провалился сквозь землю. Скандала мне только сейчас здесь не хватало. А он будет, если я сейчас же не избавлюсь от Тито.
— Cara, ты, как всегда ослепительна, — в манерах высшего света, этот бабник поцеловал мою руку.
— А не путает ли меня любезный граф с сестрой?
Я смотрела на свою кисть, зажатую в большой руке мужчины, и понимала всю дебильность ситуации. Нет, я не лебезила перед Тито. Я всегда так издевалась, зная, как его бесит подобная манера поведения окружающий. Но и чувствовать себя кисейной барышней было не по себе. А представив удушливые корсеты, что носили те, мне становилась дурно.
