Тупак Юпанки - Жертва
— Отдай, — потребовал он.
— Wingardium Leviosa! — раздалось в ответ, и листок воспарил над классом.
— А ты прыгни, вдруг достанешь, — посоветовал знакомый голос сзади.
Северус обернулся и увидел Джеймса, по-прежнему сидящего за партой. Его взгляд больше не был жадным, а просто презрительным и насмешливым. Это успокаивало и бесило одновременно. Но Северусу хватило ума не потянуться за палочкой. Он прекрасно знал, чем это всегда заканчивалось.
— Ну давай, Нюньчик, что застыл? — снова подал голос Поттер.
Северус посмотрел наверх, где под потолком парил злосчастный листочек, и скрипнул зубами.
— Твой лимит времени исчерпан, — сообщил Блэк и одним движением палочки заставил листок вспыхнуть. На голову Северусу посыпался пепел. Он зарычал от злости, но дальнейшее развитие событий предотвратила вернувшаяся профессор МакГонагалл.
— Что тут происходит? Мистер Снейп… боже, в каком вы виде! — она брезгливо осмотрела ученика. — Вы уже сдали свою работу?
***
Снейп влетел в пустой туалет для мальчиков со звериным рыком. Почти не соображая, он кинулся к первой попавшейся раковине и со всей силы стукнул ладонями по зеркалу, потом ещё раз и ещё, и ещё… пока не увидел на стекле следы собственной крови. Только тогда он остановился и, присмотревшись, увидел в отражении единственного свидетеля этой немой сцены.
— Дай угадаю, — протянул насмешливый голос, — опять Поттер и его дружки?
— Заткнись, Люци! — бросил Северус, оборачиваясь и разглядывая блондина.
Тот сидел на подоконнике, блаженно затягиваясь сигаретой. Северус скривился от отвращения.
— Ты — потомок древнего рода, чистокровный волшебник чёрт знает в каком поколении, сын аристократа… а куришь какую-то маггловскую дрянь!
Снейп выплюнул оскорбление, и от этого почему-то стало легче. Люциус нисколько не обиделся, а только негромко рассмеялся.
— Да, возможно, общение с полукровками-равенкловцами на меня плохо влияет. Но, знаешь, как ни странно, помогает собраться с мыслями.
— И о чём же думает наш великий мыслитель? — съязвил Северус, присаживаясь на край раковины и разглядывая свои разбитые ладони.
— О том, что тебе пора прекращать позволять им над собой издеваться, — невозмутимо ответил Люциус и снова затянулся. Зрелище было красивое, но пахло от Малфоя мерзко.
Северус покачал головой.
— Интересно, как?
— Как?! Прекрати себя сдерживать.
— Я не сдерживаю!
— Да? А почему тогда достаётся зеркалу, а не им?
Северус не нашёлся, что ответить, и просто вздохнул, бессильно махнув рукой. Люциус помолчал немного, а потом снова заговорил:
— Слушай, Сев, ты же очень сильный волшебник. Сильнее их всех, вместе взятых. Ты знаешь такие заклятия, о которых они даже и не слышали.
— Знаю, — буркнул Снейп.
— Почему ты им просто не ответишь?
— Потому что тогда я попаду… если не в Азкабан, то уж точно из школы вылечу! — крикнул Северус, раздражённый непонятливостью друга.
— Ладно, ладно, — примирительно поднял руки Люциус и погасил окурок. — Просто пойми, Северус, в тебе живёт злой голодный зверь. Если его долго не кормить, рано или поздно он вырвется наружу. И тогда ты точно попадёшь в Азкабан. А я не хочу этого.
— А может, ты просто не хочешь видеть рядом с собой человека с пеплом на волосах? — снова съязвил Северус.
— И это тоже, — просто согласился Малфой, вставая с подоконника. — Пойми, Слизерин нуждается в тебе, но ТАКОЙ ты Слизерину не нужен.
Северус хотел спросить, что он имеет в виду, но блондин уже вышел из туалета. Во рту стало кисло. Северус повернулся к зеркалу и ещё раз вгляделся в своё отражение: юноша с болезненно бледным лицом, злыми глазами и вечно поджатыми губами. Он смутно начал понимать, о чём говорил Люциус, но истинное значение его слов Северус понял ещё не скоро…
***
Немного подкормить своего голодного зверя Северусу удалось только в октябре, когда во всех гостиных повесили объявление о начале прогулок в Хогсмид. Северус терпеть не мог эту весёлую деревушку: там было слишком людно, слишком шумно, слишком радостно. А он предпочитал покой и уединение. Но, тем не менее, каждый год посещал Хогсмид во время первой прогулки. Правда, не один…
Северус догнал Лили, когда она уже шла в гриффиндорскую башню после завтрака, и без предисловий выпалил:
— Привет, Лили. Ну как, сегодня всё в силе?
— О чём ты? — девушка нахмурилась.
— Хогсмид, — ответил озадаченный Северус. — Мы же не будем нарушать традицию, верно?
— Ах ты об этом… — Лили замялась. — Слушай, я боюсь, в этом году всё-таки придётся нарушить. Видишь ли… мы идём туда с девочками…
— С какими девочками, Лили?! — перебил её Северус. — Первая прогулка в Хогсмид моя.
— Ты знаешь Дину Кловис? — неожиданно спросила Лили.
— Нет, не знаю, — ответил Северус раздражённо.
— Так вот, у неё случилось в семье кое-что нехорошее, — продолжила Лили, не обращая внимания на его тон. — Нам нужно сводить её отвлечься куда-нибудь, понимаешь? Правда, нужно. Так что, извини, сегодня не выйдет. Может, в другой раз?
И, дождавшись кивка, девушка направилась вверх по лестнице. Северус почувствовал себя растоптанным. Нет, разумеется, ничего страшного не было в том, чтобы его Лили пошла в Хогсмид с девочками, страшнее было другое: Северуса не покидало чувство, что в сказанных ей только что словах не было ни доли правды. Его Лили? Северус поймал себя на мысли, что даже сам не заметил, как стал считать девушку чьим-то своим. Это было глупо. Они даже не встречались, они учились на разных факультетах и виделись только на уроках и в библиотеке в течение учебного года, но тот факт, что Северус знал Лили ещё задолго до школы, допускал некоторые фамильярности, по его мнению.
Северус с пользой убил время до вечера, замуровав себя в библиотеке с очередным эссе. Когда он закончил и посмотрел на часы, понял, что вот-вот вернутся студенты из Хогсмида, и поспешил в Большой зал. Лучше бы он не спешил…
Вынырнув из-за поворота, он встал, как вкопанный. У входа в зал стояла Лили с семикурсником равенкловцем и о чём-то мило беседовала. В руках у обоих были пакеты с покупками из «Сладкого королевства».
«Так вот что это за девочки», — подумал Северус и уже хотел сделать шаг вперёд и разобраться, почему Лили его обманула, но неожиданно она приподнялась на цыпочках и оставила на губах юноши лёгкий и целомудренный, но довольно нежный поцелуй.
