Беспощадный босс (ЛП) - Энжел Клэр

Она кивает головой, но выглядит неуверенно.

— Ты уверен, что компания сможет тебя освободить или что клуб сможет тебя отпустить?

— На такой случай у меня есть план Б. — Мы заходим в лифт бок о бок, и я нажимаю на кнопку гаража.

— Разумеется. — Слова сказаны не язвительно, а спокойным, милым тоном, как будто она видит в этом скорее плюс моей личности, чем минус. Очевидно, ей нравится, что я готов. Двери лифта со звоном открываются и выпускают нас на парковку. Я провожаю ее к своей машине и помогаю сесть на пассажирское сиденье, пристегивая ее и не принимая ясность Сандры за должное. Я знаю, что она все еще находится в стрессовом и, по понятным причинам, уязвимом состоянии.

— Ты очень добр ко мне и ко всем остальным сотрудникам. — Она говорит смущенно, когда добавляет последнее слово к своему заявлению. Словно ей показалось, что она на секунду перешла на личности, и если это так, то она отступила. Потому что хотела убедить меня, что не чувствует к себе особое отношение. Я знаю, что сейчас мы на грани, и понимаю ее нерешительность, но сдерживаю свой комментарий о том, что не позволил бы любому другому работнику остаться в моем доме. Я не хочу ставить ее в неловкое положение, но она абсолютно точно получает привилегированное отношение.

— Лучше будь осторожна. А то люди обо мне не то подумают. — Я не собираюсь обманывать себя и думать, что я — хороший человек. Я совершал и буду совершать множество плохих поступков. Люди на моем месте не добиваются успеха, будучи хорошими парнями, они добиваются успеха, делая то, что требуется, а иногда это значит — быть абсолютно жестоким.

— Мне нужно сделать один звонок. Надеюсь, ты не против. — Я смотрю на нее, выезжая с парковки, и она кивает головой. С этой мыслью, я приказываю машине позвонить Блейку. Когда телефон по Bluetooth подключился, он автоматически делает звонок.

— Привет, босс, что случилось? — Блейк говорит совершенно спокойно, и я понимаю, что его пребывание в танке прошло хорошо.

— Мне нужно попросить тебя об одолжении. Разумеется, ты получишь хорошую компенсацию.

— Тогда это не услуга, а работа. — Я не могу сдержать усмешку. Блейк — самый близкий друг в моей жизни, и, хотя я не скажу, что могу кому-то довериться, но ему доверяю больше, чем большинству других.

— Хорошо сказано. Можешь присмотреть за клубом «Ред» для меня? — Я уже не первый раз прошу его об этом и знаю, что он справится с этой задачей.

— Конечно, все в порядке? — Он звучит вполне обоснованно обеспокоенным, но я не собираюсь делиться с ним чем-то личным.

— Абсолютно. Спасибо, что спросил. Я свяжусь с тобой, если понадобится. Звони в любое время. — С этими словами я отключаюсь.

— Кажется, он хороший парень. — Хотя ее замечание прозвучало немного невпопад, я чувствую, как мое нутро слегка сжимается от ревности. Я знаю, что не имею права испытывать к ней чувство собственничества. Она не моя, но я совершенно не хочу, чтобы она была с кем-то еще. Это неприятное чувство, о котором придется подумать позже. Пока же постараюсь не думать об этом и сосредоточиться на заботе о ней.

— Наверное. — С этими словами мы погружается в тишину, пока я не подъезжаю к своему подъезду. Припарковав машину, выхожу и направляюсь к Сандре, но она открывает дверь раньше, чем я успеваю это сделать. Когда она встает, я беру ее под руку, закрываю за ней дверь и веду к парадной двери моего особняка.

Честно говоря, мне не терпится позаботиться о ней. Для меня это впервые, и я не уверен, что у меня хватит эмоциональных сил, чтобы докопаться до истины и понять, откуда берутся все эти новые, запутанные чувства. Я не любитель испытывать какие-либо чувства. Я предпочитаю придерживаться того, что знаю. Люди подводят. Они причиняют боль. И пытаются разрушить. Если ты впускаешь их в свою жизнь, ты даешь им власть сделать все или даже больше, и тебе некого винить, кроме себя. И все же знаю, что могу доверять Сандре.

— Спасибо, за все. — Сандра задыхается, и я легонько сжимаю ее плечи, прежде чем повернуть ее лицом к себе.

— Я здесь, если тебе что-то понадобится. — Я слышу уязвимость в собственных словах, и это заставляет меня ненавидеть себя. Я действительно беспокоюсь о ней, о том, все ли с ней в порядке, и я заинтересован в том, чтобы она прошла через эти трудности как можно более мирно.

У меня уже есть планы поговорить со специалистом и выяснить, есть ли какие-то варианты, которые не удастся рассмотреть иначе. Возможно, я не понимаю, что такое семейные узы, но понимаю, что ее отец очень и очень важен для нее. Значит, он важен и для меня, а это значит, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь им всем.

И если для этого придется переступить свои границы и пригласить специалиста, я сделаю это и попрошу прощения позже, если это вообще потребуется.

Но сейчас я приготовлю Сандре поздний завтрак, возможно, искупаю ее в ванне или дам понежиться в джакузи и позволю ей забыть о всех своих заботах, насколько это возможно.

А я потом постараюсь сделать все возможное, чтобы держать свои руки при себе. А это немалый подвиг, учитывая, как сильно я ее хочу.

Глава 17

Сандра

Ты не можешь рассказать мне больше? Откуда ты знаешь, что с ним все в порядке? Откуда знаешь, что он счастлив? Кто его девушка? Он в кого-то влюблен? Что делает его хорошим человеком в твоих глазах?

Это очень мило с твоей стороны, но не могла бы ты дать что-то более конкретное, чем мягкий отказ от ответа, пожалуйста?

Мне просто нужно знать наверняка, что, если я умру, с ним все будет в порядке.

Сообщения его матери становятся, мягко говоря, утомительными. Она отправила уже дюжину сообщений, и эти три — только за сегодняшнее утро. Я моргаю, кладу телефон на место и переворачиваюсь на спину, все еще не привыкнув спать в гостевой спальне Рико.

Я знаю, что могла бы спать в его комнате в его постели. Но он поступил по-джентльменски и предложил мне гостевую комнату, что казалось разумной идеей, учитывая, что мне нужно немного пространства. Сейчас мне нужно отгородиться от всего этого и разобраться со всеми изменениями, которые так неожиданно произошли за последние несколько дней. Мама позвонила вчера вечером после того, как Рико приготовил мне потрясающий ужин, и сообщила, что состояние отца стабильное, в сердце поставили шунт и что его отправят домой с измененным режимом питания, физических нагрузок и приемом лекарств.

Хотя эти слова прозвучали как хорошая новость, мамин тон подсказывал, что мы еще на темной стороне. Поэтому я попросила копию его плана питания, прежде чем сказать папе, что люблю его, и попрощаться с мамой.

Я переворачиваюсь на спину и смотрю на свой телефон. Я хочу поднять его, и также не трогать вовсе. Я чувствую себя виноватой за то, что рассказала ей хоть что-то о Рико, даже хорошее. Он ведь не может злиться — я могу сказать о нем только хорошее, потому что он в основном хороший человек. Но также знаю, как он не хочет, чтобы кто-то говорил о нем за его спиной, — даже если я могу сказать только хорошее, я нарушила его правила.

Я могу только надеяться, что, если или, когда он узнает, он простит меня и поймет, что мои намерения были добрыми, а я была в уязвимом состоянии. Даже сейчас при мысли о том, что я видела отца на больничной койке и знала, как близко я подошла к тому, чтобы потерять его, мой желудок скручивается, а на глаза наворачиваются слезы.

Конечно, Рико не упоминал о своей матери или о том, что она может знать, так что, возможно, мне не стоит с ней ничем делиться. Если бы у нее были какие-то злые скрытые мотивы, разве она не приехала бы сейчас?

Не исключено, что она ждет дополнительной информации или того, что я расскажу ей что-то более порочащее. Но все же это его мать, и она скоро умрет. Чего она может хотеть, кроме как знать, что с ее сыном все в порядке?

На телефоне загорается еще одно сообщение, и я открываю его, готовая отшить его мать. Но это не сообщение от нее, вместо этого я смотрю на сообщение от Рико.