Руперт Маунтджой - Интимные записки английского денди эпохи короля Эдуарда
Она начала двигаться на мне, равномерно работая бёдрами. Я вошёл в ритм её движений и принялся играть с роскошными грудями девушки, пока она всё наращивала и наращивала темп. Это был очень быстрый секс. Мы не сдерживали себя, и с каждым движением Салли вниз я поднимался ей навстречу, нисколько не уступая ей в пыле. По нашим телам пробежали волны наслаждения, пощипывание в члене стало все сильнее, и вскоре я почувствовал, как густая струя спермы начала искать себе выход наружу. Мой член конвульсивно дернулся, и я выпустил всю эту струю ей во влагалище. Она достигла оргазма вместе со мной. Сокращения стенок её влагалища лишь усиливали наслаждение, и ещё одна порция семени излилась в неё. Она приподнялась и упала мне на руки, дрожа и всхлипывая от удовольствия.
Мы долго лежали, измученные и часто дыша. Никто из нас не мог произнести ни слова. Потом она улыбнулась и послала мне воздушный поцелуй. Я почувствовал, как она расслабилась и вынул из неё свой обессиленный член. Я с грустью взглянул на него, но Салли сказала:
— Он и так хорошо поработал. Моя оценка — девять с половиной из десяти возможных, а это на полбалла больше, чем я когда-нибудь кому-нибудь давала.
— А Голдхиллу? — спросил я.
— Он обычно получает семь или восемь баллов. Что касается десяти баллов, то, надеюсь тебе удастся получить эту почетную оценку на рождественских каникулах, — поддразнивала меня Салли.
Напряжение, сковавшее нас, начало спадать, возбуждение улеглось, и мы начали одеваться. Я принял ванну, переоделся и постучал к Фрэнку.
— Ты готов к обеду? — спросил я.
Он подошел к двери с очень довольным видом.
— Очень вовремя, — ответил он. — Я только что проводил Полли, которая пришла, чтобы на прощанье удовлетворить мои сексуальные потребности. Знаешь, Руперт, это самые замечательные каникулы из всех, какие у нас были, верно ведь?!
— Точно! — с чувством ответил я, и мы, смеясь, пошли вниз.
Глава пятая
СНОВА В ШКОЛЕ
Мне всегда было жаль тех людей, которые считают, что школьные годы были счастливейшими в из жизни. Нельзя отрицать тот факт, что когда умудренные жизненным опытом люди собираются вместе, они с ностальгией вспоминают забавы молодости со всеми их неотъемлемыми частями — вином, женщинами и песнями. И хотя я тоже с удовольствием вспоминаю прошлые утехи, я всё же предпочитаю глядеть вперед в будущее и нетерпением ожидать новых возможностей, которые приготовила мне жизнь.
Тем не менее позвольте мне сказать, что я считаю себя чрезвычайно счастливым человеком, поскольку годы формирования моей личности прошли в Сент Лайонелз Академии для детей дворян. В этом учебном заведении придерживались более либеральных взглядов, чем в других подобных школах. Здесь учились многие великие люди, а на спортивных площадках школы тренировались и выступали многие известные спортсмены. Великолепие древних зданий из серого кирпича, расположенных к югу от Эшдоунского леса вблизи деревни Маресфилд, заставляло учеников ощущать себя наследниками древних традиций. К сожалению, многим из них было присуще чувство социального превосходства и даже шовинизма, но Фрэнк Фолкестоун и ваш покорный слуга принадлежали к тем, кто просто искренне любил эту добрую старую школу.
По двое или трое мы шли по обсаженной деревьями дорожке, ведущей в актовый зал, и обменивались впечатлениями о прошедших каникулах с одноклассниками, с которыми не виделись несколько недель.
— Расскажем, им о наших похождениях? — спросил Фрэнк, ухмыльнувшись. — Они так будут завидовать нам, что не поверят в то, что мы уже не понаслышке знакомы с наукой секса.
Я только собрался ответить, когда раздался зычный голос нашего директора мистера Кили:
— Маунтджой, Фолкестоун! Немедленно ко мне в кабинет!
Фрэнк побледнел и пробормотал:
— Чёрт возьми! Как он только услышал меня?
— Не беспокойся, он ничего не слышал, — заверил его я, но сам при этом был взволнован не меньше его, когда мы вошли в большой, отделанный дубом кабинет директора. Недаром говорят, что совесть делает нас трусами.
Конечно же доктор Кили ничего не слышал. Мы вошли в кабинет, и он, словно в подтверждение моих мыслей, похлопав меня по плечу, сказал:
— Садитесь, мальчики. Я не собираюсь сильно загружать вас в эту четверть, но важно, чтобы вы просто учились как можно усерднее. Пятый класс в этом году очень сильный, и, зная ваших отцов, могу сказать, что вам обоим придётся туго, если вы не окажетесь среди лучших учеников класса по результатам экзаменов. — Мы вяло улыбнулись, а он продолжил: — Но я очень верю в вас и чувствую, что вы достаточно сильны, чтобы вынести ещё и дополнительный груз. Я хочу, чтобы вы помогли мне в деле, которое важно как для школы, так и для всей страны. — Эти полные драматизма слова заставили нас выпрямиться на своих стульях. Что он мог иметь в виду? Он увидел, что достаточно заинтриговал нас, и продолжал:
— Завтра к учёбе в нашей школе приступает особенный ученик. Это не рядовой случай, когда обычный одиннадцатилетний мальчик приходит в нашу школу. Во-первых, ему шестнадцать лет, и он будет учиться в вашем классе. Во-вторых, зовут его принц Салман, и он старший сын раджи Локшенстана, страны, которая представляет для Англии стратегический интерес на северо-западной границе. Отец принца — важный союзник в нашей борьбе против афганских повстанцев и тех агентов европейских государств, которые хотели бы ослабления наших позиций в Индостане.
Я доверяю вам абсолютно конфиденциальную информацию. Наше правительство убедило раджу послать Салмана учиться в Англию. Раньше принц обучался на дому. Его учителями были английские преподаватели, поэтому он прекрасно говорит по-английски. Нам оказана высокая честь, ведь по совету наместника в Индостане раджа выбрал для своего сына именно нашу школу. Я не удивлюсь, если раджа знает вашего отца, Маунтджой. Ведь мальчиком вы несколько лет жили в Дели, если я не ошибаюсь.
Я хочу, чтобы вы взяли Салмана под своё крылышко. Он несколько раз бывал в Англии, поэтому здешняя жизнь не покажется ему совсем уж незнакомой. Покажите ему, что здесь и как, и постарайтесь, чтобы он не вляпался в какие-нибудь неприятности.
— Мы будем рады помочь, вам, сэр, — сказал я. — Можно задать один вопрос? Как нам его называть — ваше высочество, принц Салман или как?
Директор улыбнулся:
— Хороший вопрос, Маунтджой. Думаю, что лучше всего будет, если все его будут знать просто как принца. Он приедет сюда не раньше завтрашнего дня, и я позову вас, когда он прибудет. Ещё вопросы будут?
— Нет, сэр, — ответили мы хором, и доктор Кили отпустил нас. — Хорошо, я буду надеяться на вас. Я уже проинформировал преподавателей обо всём, но если у вас возникнут какие-то проблемы — обращайтесь прямо ко мне.
После чая наш класс собрали для «важного обращения» нашего школьного проповедника, преподобного Перси Кларка. Содержание его было нам известно заранее. Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что он сам был тайным гомосексуалистом, потому что больше всего он любил спрашивать мальчиков, нет ли у них тайных желаний, не рисовали ли они в своём воображении голую женщину, была ли у них когда-нибудь эрекция и удовлетворяли ли они когда-нибудь сами себя. Конечно, все всё отрицали, хотя на самом деле почти каждый мог дать утвердительный ответ на любой из этих вопросов.
Однажды один пятиклассник после пятиминутной паузы признался во всех «грехах», и ему немедленно повелели с самого утра и поздно вечером окунать свой член в холодную воду.
Поэтому мы знали, чего ожидать, когда он откашлялся и начал талдычить о зле «одиночного секса».
— Остерегайтесь этого искушения дьявола, — провозгласил он. — Оно мешает вам сформироваться в сильного человека с истинно мужским началом. Не разбрасывайте впустую семя, которое было даровано вам как ценный дар. Храните его, пока оно не вызреет и не даст жизнь вашему сыну. Вот вам мой совет. Как только вы почувствуете растущее в вас давление и желание, произнесите молитву: «О, Боже, дай мне силы сопротивляться злу, поражающему моё тело». Я также рекомендую холодные ванны и долгие прогулки, которые помогут вам спасти вашу душу и тело. И последнее предупреждение — многие из наших лучших докторов писали, что самоудовлетворение ведет к ослаблению зрения, слуха и даже к безумству.[18]
Помните об этом и обещайте себе, что вы будете сопротивляться силам тьмы.
Он бубнил ещё несколько минут, и Гарри Прайс-Бейли, атлетического сложения парень и добрый наш приятель, проворчал:
— Я полагаю, он ещё минут пять будет мешать нам заняться собой!
Ещё много лет после окончания школы я был очень зол на доктора Кили, который позволил этому недоумку в рясе засорять умы ребят этой чушью, — не важно, если кто-то со мной не согласен, я уверен, что удовлетворение себя при помощи собственного кулака ещё никому не повредило.
