Триша Телеп - Романтика. Вампиры333333333
— Ты намерена исследовать меня.
Виктория рассмеялась, и на сей раз в ее смехе прозвучали истерические нотки.
— Много лет я воображала, что же буду делать, если мне и впрямь удастся поймать вампира. Вначале я решила, что пойду по стопам доктора Франкенштейна и проведу вскрытие, чтобы изучить все органы вампира под микроскопом на клеточном уровне.
Лишь усилием воли мне удалось не содрогнуться. Меня вовсе не приводила в восторг перспектива стать препарированным объектом изучения под микроскопом. Быть может, если я смогу сосредоточиться как следует, мне удастся придумать тактику, которая побудит Викторию освободить меня.
— Но потом мне пришло в голову кое-что другое. Лучший способ узнать, что представляет собой вампир, — это самому стать вампиром. Так вот, я хочу, чтобы ты сделал меня вампиром.
Сама мысль о том, чтобы превратить эту прекрасную женщину в чудовище, показалась мне отвратительной.
— Ты не знаешь, о чем просишь.
— О нет, прекрасно знаю! И дело не только в том, что мне хочется изучать вампиров. Я была совершенно серьезна, когда говорила, что жажду знаний — всех знаний. Подумай только, какие возможности откроются передо мной! Когда я стану бессмертной, в моем распоряжении окажется вечность — целая вечность для того, чтобы впитать все знания и мудрость человечества!
Дрожь восторга охватила меня при этих словах. Поистине мы с Викторией — родственные души!
— Я тоже тогда говорил совершенно серьезно, — сказал я. — Я, как ты, стремлюсь к постижению мира. Меня можно назвать вечным студентом.
Виктория шагнула ближе и присела рядом со мной на краю кровати. И глубоко заглянула в мои глаза, словно пытаясь понять, насколько я искренен. Взгляд ее был настолько напряжен и сосредоточен, что, клянусь, будь у меня душа, этот взгляд проник бы в нее.
— Ты ведь не пытаешься мне подыграть, правда? Ты действительно меня понимаешь.
— Нет, я не пытаюсь тебе подыграть. Я и вправду хорошо понимаю твою страсть к познанию.
— Что тебе больше всего нравится изучать? — шепотом спросила Виктория. Глаза ее блестели.
— Науки о Земле, искусство, социологию, медицину… да, в сущности, все. Именно потому я селюсь возле университетов. — Близившийся рассвет уже жег меня изнутри. На горизонте все явственнее алело сияние восхода. — Слушай, может быть, теперь ты задернешь занавески? Пожалуйста.
— Ты обратишь меня? — спросила Виктория.
— Ты потеряешь душу, — проговорил я.
Солнце, свет которого еще недавно был почти безобидным жжением под кожей, теперь уже взялось за меня всерьез.
— Меня это не волнует. К чему мне душа, если я смогу жить вечно?
Кляня Викторию и ее предков, я извивался на кровати в тщетных попытках отползти подальше от окна.
— Ты превратишься в чудовище! Злобную кровожадную тварь без малейшего проблеска разума! Годы понадобятся тебе, чтобы обуздать жажду крови и вернуться к своим ученым исследованиям… Если ты вообще сумеешь уцелеть!
Виктория смотрела на меня бесстрастным взглядом, словно ожидая, когда я расскажу о чем-то настолько ужасном, что она не сможет этого перенести. Настолько сильно она жаждала бессмертия! Я заговорил быстрее, рисуя охоту вампира в самых мрачных и мерзких подробностях, какие только мог измыслить. Однако и это не тронуло ее.
— Как мне до тебя достучаться? — в отчаянии вопросил я. — Что тебе нужно услышать, чтобы ты отказалась от этой мысли?
Виктория вскочила и заметалась возле кровати:
— Что мне нужно? Ответы на все вопросы! Я хочу знать, как создавалась Вселенная! Я хочу знать, в чем смысл жизни, существуют ли рай и ад, существует ли Бог, в конце концов!
— Заверяю тебя, что Бог существует, поскольку я точно знаю, что существует Сатана!
Виктория резко остановилась, тряхнула головой, волосы цвета воронова крыла покрыли плечи. Красота ее была дикой и яростной.
— Откуда ты это знаешь?
— Потому что я — его подручный! — прошипел я.
Глаза мои налились кровью от бешенства. Я оскалил острые клыки, чувствуя, как лицо мое искажается и превращается в маску смерти — последнее, что видели на этом свете мои жертвы. Я никогда не видел себя в этом самом чудовищном облике, однако о впечатлении от него мог судить по тому ужасу, который отражался на лицах моих жертв — молодых вампиров. Викторию, однако, это зрелище не испугало. Не то чтобы оно вовсе не произвело на нее впечатления — напротив. На лице ее отразилось чувство, которое, на мой взгляд, было совершенно неуместно в нынешней ситуации, — возбуждение.
Усмехаясь, она смотрела на меня. Солнце наконец вынырнуло из-за горизонта, и я пронзительно закричал.
— Ты обратишь меня? — требовательно спросила Виктория.
— Да! — выкрикнул я, корчась от невыносимого жара.
— Тогда приступим! — провозгласила она и резким движением задернула занавески.
Торжествующий возглас Виктории был последним, что я услышал, проваливаясь в беспамятство от нестерпимой боли.
* * *Я пришел в себя в прохладном сумраке, очнувшись от беспокойного, полного кошмаров сна. Виктория задернула занавески за долю секунды до того, как меня могло поглотить пламя. Я осторожно потянулся, стараясь определить, насколько повреждена моя плоть, и ощутил живое тепло своей мучительницы. Виктория, совершенно обнаженная, лежала, свернувшись калачиком, рядом со мной.
— Я подумала, что тебе стоило бы отдохнуть и восстановить силы, — пояснила она. — Извини, что мне пришлось так с тобой поступить.
Прежде чем заговорить, надо было обуздать свою ярость. Для этого потребовались все мои силы. Никогда еще за все мое долгое вампирское существование со мной не обходились так дурно, и, клянусь Сатаной, девчонка дорого заплатит за свою выходку!
— Да, — ответил я вслух, — отдых был как нельзя кстати, а твоя кровь поможет мне окончательно исцелиться.
Она вновь возбудилась и встала на колени рядом со мной.
— Это будет первая часть обмена кровью, который меня обратит?
— Верно, — отозвался я. Виктория и не подозревала, что не доберется до второй, когда она должна бы испить моей крови. Она до той минуты попросту не доживет. — Может быть, освободишь мои руки и мы приступим к делу? — предложил я, стараясь сохранить спокойствие и изобразить обаятельную улыбку.
Виктория достала из ящика комода нож. Когда она направилась ко мне, меня на миг охватила тревога, однако девушка лишь разрезала полосы пластика. Вслед за тем она сняла наручники.
Я принялся растирать запястья. Следы, оставленные пластиковыми путами, исчезали на глазах. Я вновь улыбнулся — на сей раз уже искренне.
