Олег Болтогаев - Ликвидация безграмотности
— Огоньку не найдется?
Сашка едва не чокнулся от этих слов.
Они с Наташей замерли. В той позе, что и были. Только перестали двигаться. То есть, Сашкин петушок-герой так и не покинул свою горячо любимую обитель. Наташа спрятала лицо у Сашки на плече. Он попытался поправить ее юбку.
Рядом с ними стоял человек. Парень.
— Так что? Нету? — сказал непрошеный свидетель и исчез в темноте.
— Нету, — зачем-то прохрипел Сашка ему вслед.
И только тут он понял, что это был Петька. Сволочь! Как он мог!
Он что, подкрался к ним? Или случайно набрел? Узнал ли он их?
— Пойдем отсюда, — прошептала Наташа.
— Ну что ты. Давай закончим…
— Пойдем отсюда, — она слезла с его коленей.
Они, обнявшись, пошли по школьному двору. Неудовлетворенное желание было непереносимым. Ноги, казалось, сами привели их в школьный сад.
Они были словно пьяные.
Одуряюще пахла акация. Траву еще не косили, и она была такая мягкая.
Когда они на нее легли.
Глава 20
Мать пришла с работы и была чем-то недовольна.
Она долго пилила Сашку, за то, что он не помыл полы.
— Не пойдешь вечером гулять! — строго заявила она.
— Сейчас, сейчас помою, — Сашка засуетился.
Не пойти гулять — это было невозможно. Что угодно, но гулять — обязательно.
Едва Сашка закончил мыть полы, как в дверь позвонили.
Сашка открыл — на пороге стояла Наташа.
Сашку словно толкнули в грудь. Такое у Наташи было лицо.
Похоже, она плакала, плакала много и долго.
— Нам нужно поговорить, — тихо промолвила она.
— Заходи, — прошептал Сашка.
— Нет. Пойдем на улицу.
— Сейчас.
Сашка вмиг переоделся.
— Ма, я пошел! — крикнул он и выскочил к Наташе.
— Куда пойдем? — спросил он.
— Давай на стадион, — ответила девушка.
— Пошли на стадион.
Солнце уже село, но было еще совсем светло.
Они тихо шли по улице, и Сашка боялся что-то сказать.
Его сердце тревожно бухало у него в ушах.
Он вдруг понял, что случилось. Наташа забеременела.
Кошмар. Как это могло произойти? Ведь только один раз они сделали это, не предохраняясь. Сашка вдруг почувствовал, что его ноги стали тяжелыми и что он идет с трудом. Может, презервативы были некачественными?
Да нет, такого быть не могло. «Проверено электроникой». На каждой пачке.
Тогда как это могло случиться? Господи, ведь Наташа просила его не делать этого. «Чувство полного обладания!» Идиот! Получил полное обладание.
Они уже шли по стадиону. Наташа молчала, печально опустив голову.
Точно! Она беременна. Сашке показалось, что земля уходит из-под его ног. Что делать? Она же говорила, что ее отец убьет и его, Сашку, и ее, Наташу. Он почувствовал, как бешено колотится его сердце. Его девушка беременна!
— Сядем тут? — заботливо спросил он.
— Где хочешь, — безразлично ответила она.
Они сели на лавочку. Наташа не поднимала головы. Ну, дела!
«Как ее сразу подкосило, — подумал Сашка. — Словно похоронила кого».
— Что случилось? — выдавил он из себя наконец.
Наташа ничего не ответила и стала плакать. Сашка обнял ее.
— Наташа, почему ты плачешь?
Она молчала. Ее плечи дрожали. Сашка вдруг ощутил, какая она слабая и совершенно беззащитная. Жаркая волна любви и жалости к ней затопили его.
И Сашка решился произнести роковые слова. Будь, что будет!
— Мы что — залетели?
Он специально сказал «мы», чтоб она поняла, он с ней в ее беде.
Если она, эта беда, вдруг пришла. Наташа подняла голову.
— Хуже, — всхлипнула она.
Хуже?!
Но что могло быть хуже?
Глава 21
Сашка ошарашенно смотрел на Наташу.
— Мы уезжаем, — сквозь слезы прошептала она.
Уезжают? Они уезжают? Куда? Когда?
— Куда? — тревожно спросил Сашка. Но от сердца слегка отлегло.
— В Приморский край. Отца переводят.
— В Приморский район? Так это же недалеко! Я буду приезжать к тебе.
Сашка почувствовал, как спазм ужаса постепенно отпускает его.
— Не Приморский район. Ты не понял. Приморский край.
— Край?
— Край, край. Город Большой Камень. Это под Владивостоком.
— Ничего себе! Это же на другом конце земли. И надолго?
— Как у военных. Лет на пять.
— И когда ехать?
— Первого июля прибыть к месту назначения.
— И что? Вы все сразу едете? А квартира?
— Квартира принадлежит гарнизону. Она не наша.
— И когда ехать?
— Двадцать пятого отъезд.
— Ничего себе. Послезавтра, что ли?
— Да. Приди завтра ко мне. Простимся.
— Что ты такое говоришь? Что значит «простимся»?
— А то и значит — простимся.
— Но я буду писать тебе. А ты мне.
— Конечно. Но ты завтра приди. Я буду дома одна.
— А твои?
— У отца отвальная в ресторане. Они с матерью до вечера будут там.
— Наташа, я не могу прийти в себя.
— А каково мне? — она снова заплакала.
Вот теперь Сашка стал понимать. Что он, быть может, теряет Наташу навсегда.
— Сашенька, миленький, я не хочу уезжать, — зашептала Наташа.
— И я не хочу, чтоб ты уезжала. Я люблю тебя.
— Саша, что нам делать?
Они ничего не могли сделать.
— Уж лучше бы я забеременела от тебя.
— Что ты такое говоришь?
— А что, неужели ты не женился бы на мне? Обещал ведь…
— Женился? Но кто бы нам разрешил? Нам ведь только по шестнадцать.
— Значит, не женился бы? А я-то думала… — она грустно усмехнулась.
— Конечно, женился бы. Но твои родители…
— А что они могли бы сделать? Против нас.
— Ты сама говорила. Убить меня. И тебя.
— Это на словах. А узнали бы, что я беременна, завертелись бы. Поженили нас.
— Ты думаешь?
— Конечно. Но что уж теперь… Жизнь не терпит сослагательных наклонений.
— Закончим школу — давай поженимся, — Сашка решил исправить впечатление.
— Это ты так зовешь меня замуж? — Наташа улыбнулась.
— Не пойму я тебя. Ты сегодня серьезная или нет?
— Куда уж серьезнее, — вздохнула Наташа.
Они помолчали.
— Так во сколько завтра приходить? — спросил Сашка.
— А прямо с восходом солнца.
— Опять надсмехаешься.
— Да, слегка. К половине одиннадцатого приходи.
На том и расстались.
