Глория Уинстон - Мнимый жених
— В следующий раз, когда мы будем, есть вместе, я принесу хлеб сама, — заявила Барбара. Надежда на совместные трапезы в будущем тепло отозвалась где-то внутри нее. — Одного не понимаю, чем это сегодня вы были столь заняты? Ну, репетировали перед камерой, снимались, но не весь же день?
Джейк рассмеялся.
— Вот так же, наверное, ревнивые жены расспрашивают своих мужей. Вы прелесть. А муж, оправдываясь, говорит ей, что произошли изменения в сценарии, которые нужно было согласовать, или встретиться с костюмерами и так далее... Финансирование нашего фильма очень напряженное, а авторы сценария вечно задерживают и переписывают текст до самой последней минуты!
Джейк стал рассказывать анекдот про одну мыльную оперу, которую ставили в Нью-Йорке. Сценарий так часто менялся, что продюсеры уже отчаялись и проклинали авторов. Кончилось тем, что настригли тексты из других сценариев — вот их-то и произносили актеры перед камерой. Получилось что надо!
Умиротворенная великолепным вином, изысканной едой и занимательным разговором, Барбара могла бы не обращать внимания на сексуальную подоплеку, скрывавшуюся за каждым взглядом Джейка. Всего неделю назад она смогла бы сделать вид, что ее пульс не становится бешеным всякий раз, когда они встречаются взглядами. Смогла бы притвориться, что дыхание не прерывается у нее в груди, когда его пальцы легко касаются ее руки. Но сегодня вечером ей было не обмануть себя. Сердце ныло, но это была не боль. Замирала душа, но не от страха... Все это имело одну очень простую природу. Она хотела, чтобы Джейк обнял ее, взял на руки, занялся с нею любовью. Она хотела, чтобы он оказался тем мужчиной, который показал бы ей, что значит чувствовать себя женщиной!
Очевидность и сила желания перепугали ее, и она потянулась к бокалу, чтобы подкрепить свое мужество. Он был пуст. Джейк взял ее за руку.
— Не нужно больше вина, дорогая, — сказал он низким, слегка гортанным голосом. — Я хочу, чтобы вы были трезвой, когда я начну соблазнять вас!
Начну, ошарашено подумала она. Да этот человек соблазнял ее с первого момента своего появления в ее пекарне. Дюйм за дюймом, улыбка за улыбкой он выводил ее из состояния замороженного безразличия, пробуждая в ней дремавшие инстинкты. Если бы она хотела избежать ночи в объятиях Джейка, то теперь как раз наступил именно тот момент, когда она должна покинуть его квартиру. И, несмотря на все его высказывания о своей якобы жестокости, Барбара не сомневалась, что он вызовет такси и проводит ее домой, если она попросит его. Но делать этого не стала, так же, как и не стала сопротивляться, когда он взял ее руку и повел в гостиную.
Легким щелчком он включил стереосистему, и мягкие звуки старой любовной песни в исполнении Барбары Стрейзанд наполнили комнату.
— Потанцуем? — спросил он.
И она оказалась в его объятиях. Пальцы Джейка коснулись ее волос, и шпильки с легким металлическим звуком упали на кофейный столик, а ее густые белокурые волосы рассыпались по плечам.
— Боже, Барбара, да вы колдунья! Медленно горящий огонь и вводящая в заблуждение невинность! Даже не знаю, какая из вас соблазнительнее!
— Ну, тогда вам придется справиться с обеими!
— Нет проблем, — глухо вымолвил Джейк. Он взял ее голову руками и склонился к ее губам. — Как долго я ждал этого момента, — пробормотал он. — С того мгновения, как впервые увидел вас!
Его поцелуй ослепил и оглушил девушку. Она сама тянулась к его губам, ерошила волосы на его затылке, гладила щеки, оказавшиеся вовсе не колючими. Она открывала его для себя, как это делают слепые, веки ее были опущены. Когда ее ладонь коснулась его груди в распахнутом вороте рубашки, Джейк тихо застонал от явного удовольствия. Дрожь приятного возбуждения пробежала по телу Барбары, и ее опьянило сознание, что простого прикосновения достаточно, чтобы подействовать на него.
С восторгом отдаваясь ласкам, она почти не заметила, что кассета с записью кончилась и Джейк осторожно увлекает ее к огромному старомодному дивану в углу гостиной. Она внутренне напряглась, но послушно откинулась на подушки, не противясь его настойчивости, хотя в душе ощущала какую-то неловкость. Это сказывались в ней благоразумные наставления, годами звучавшие в ее семье. И еще совесть, которая сурово напоминала: только ее отвращение при мысли, что она увлеклась человеком, который еще не оформил развода, спасло ее некогда от опрометчивого шага. Как знать, не покажется ли ей сегодняшний вечер такой же сплошной ошибкой в дальнейшем?
Джейк обнимал Барбару с поразительной для своих сильных рук нежностью.
— Где вы?.. Вы здесь и вас нет, — услышала она словно издалека. — О чем вы думаете?
— Думаю, что мне лучше пойти домой! — проговорила она, поднимая голову.
Он взял ее руки и приложил к своей груди.
— Барбара, я считаю, пришло время быть искренними друг с другом. Не нужно больше никакой игры, никакой лжи! И того и другого у нас было предостаточно! Я хочу, чтобы мы не скрывали чувств. Сегодня я не Джейк Теммин — богач и не Джейк Конрад — артист. А просто мужчина, испытывающий к вам чувства, которых не питал ни к одной другой женщине. И, если мы займемся любовью, я хочу, чтобы вы решились на это не потому что я, допустим, соблазнил вас или заставил, а потому что небезразличен вам.
Потеряв дар речи, Барбара молча уставилась на него. Сердце ее забилось раза в два быстрее обычного. Она неожиданно поняла, что с ней, почему после многих лет абсолютного равнодушия к представителям сильного пола ее вдруг неудержимо потянуло к этому человеку. Она хотела, чтобы Джейк Конрад любил ее, потому, что сама любила его! Он вихрем ворвался в ее жизнь и покорил ее сердце.
Эта мысль поразила ее, как удар грома. Барбара всегда верила, что любовь и секс должны быть двумя сторонами одной медали. И не ошиблась. Она безоглядно готова была отдать всю себя этому человеку по одной простой причине — она любила его!
Когда, в какой волшебный момент выкристаллизовалось это чувство? В компании Джейка она смеялась, как ни с кем другим. Только с ним становилась раскованной, ждущей счастья. С Джейком же могла обсудить свои чисто деловые проблемы и найти понимание... Фактически он сделал ей самый дорогой подарок — позволил стать самой собой.
Очевидно, Джейк неправильно истолковал ее молчание. Он нежно провел пальцами по ее щеке и глубоко вздохнул.
— Если вы хотите уйти, Барбара, то должны просто сказать мне об этом, — проговорил он с подкупающей улыбкой, от которой ее сердце всегда начинало биться сильнее. — Я всю ночь буду петь вам серенады под окном и, вероятно, заплачу штраф за нарушение спокойствия, но не стану удерживать вас здесь силой!
