Эмма Марс - Спальня, в которой ты, он и я
Я не могла придумать, с чего начать, чтобы подойти к делу.
– Вы…?
– Нет, это не я. Следуйте за мной, я сейчас вас представлю.
Я не поняла юмора, но послушно пошла следом и тут увидела своего клиента: мужчина в темных очках, лет сорока, не больше, втиснутый в узкий элегантный костюм, подчеркивающий стройность фигуры, в расстегнутом пиджаке, под которым виднелся отлично скроенный жилет из богатой ткани, держал в правой руке трость с серебряным набалдашником. Мой провожатый безо всяких официальных представлений тут же оставил нас, повернувшись спиной и бормоча себе под нос:
– Всего хорошего, мне еще с китайцами разбираться. Надо их пощипать, пока есть возможность. Бизнес есть бизнес!
Я остановилась как вкопанная в двух шагах от незнакомца. Тогда он снял очки и стал рассматривать меня с ног до головы, медленно, не произнося ни слова. Странное магнетическое воздействие производил он одним только своим взглядом, когда избавил глаза от немного смешных дымчатых стекол. Редкий ореховый цвет его глаз при электрическом освещении приобретал слегка золотистый оттенок, а дополнительный блеск придавал их выражению редкую интенсивность. «Взгляд убийцы», – подумала я, стараясь тут же прогнать от себя эту мысль. Напрасно, впрочем, потому что ему удалось поймать мой взгляд, и я уже не могла от него освободиться. Он проник в меня взглядом, он пытался вникнуть в мои мысли. Еще не сказав ни слова, он уже подчинял себе собеседника.
– Добрый вечер, Эль.
Все остальное в его облике служило соответствующим дополнением: овальное вытянутое лицо, высокие скулы, четкая линия подбородка, атлетическое сложение, высокомерная осанка, гордый поворот головы, тонкие изящные руки, такие бывают у хирургов или пианистов…
Он сразу попал в топ из трех моих самых импозантных клиентов. Не то чтобы красавчик типа тех, что стоят у входа в магазины модной одежды как живые статуи, привлекая взгляды легкомысленных девиц, зато у этого была особая аура. Такая, как у самых привлекательных артистов в фантастических фильмах или спектаклях, когда их герои-небожители спускаются на землю к нам, простым людям.
Мне не нужно было смотреть в зал, чтобы почувствовать: все внимание сосредоточено на нем. Особенно внимание женщин, которые с замиранием сердца глядели в его сторону и трепетали, как дрожащие на ветру осенние листья. Он сам ничего особенного для этого не делал, он вообще ничего не делал, как прежде, стоял не шелохнувшись, но и мужскую публику подавлял своим видом, просто сохраняя величественное спокойствие. Он был, несомненно, здесь, среди нас, но при этом как-то отстраненно, словно облако, которое молчаливо проплывает над суетой повседневной жизни.
– Добрый вечер, – пролепетала я.
Незнакомец сделал шаг мне навстречу, и я заметила, что он с трудом переносит вес своего тела на трость из редкой породы дерева. Его неуверенная поступь свидетельствовала о том, что он не притворяется. Физический недостаток ничуть не разрушил загадочный образ, напротив, добавил ему обаяния. Недуг оказался всего лишь оболочкой, всего лишь намеком и хранил в себе целую историю – драматическую, конечно, – придавая его образу еще больше таинственного шарма.
– Пожалуй, в первый раз я не разочарован экстравагантным предложением нашей общей знакомой, Ребекки.
Но этот комплимент, давший понять, что он числится среди постоянных клиентов нашего агентства, был мне неприятен, я сочла его грубым. Чтобы не ставить себя и нас в неудобное положение, клиенты «Ночных Красавиц» обычно старались представить дело так, словно мы познакомились без чьей-либо помощи, как все нормальные люди, а этот не стал ломать комедию. Его непривычная откровенность сразу рассердила меня. Мне даже показалось, что он умышленно ищет возможность стушевать первое ошеломляющее впечатление, произведенное его появлением.
– Это как раз то, чем мы занимаемся, – произнесла я, кажется, слишком поспешно. – Отвечаем экстравагантным предложениям и не разочаровываем.
– У вас впереди целый вечер, чтобы меня в этом убедить… Эль.
Терпеть не могу, когда мое имя отрывают от целой фразы и играют с ним как кошка с мышкой.
Само собой разумеется, я бы предпочла для последнего свидания какого-нибудь увальня, мягкого и неуклюжего, который был бы счастлив просто пройтись на людях со мной под руку, но девушки агентства не вольны выбирать клиента на свой вкус.
– Я даже не знаю вашего имени, – я решительно пошла в лобовую атаку. – Вас зовут…
– Терпение… У вас, как я уже сказал, впереди целый вечер, чтобы это узнать.
По мере того как мы обменивались репликами, очарование его харизматической внешностью мало-помалу рассеивалось, а я сама чувствовала себя как-то растерянно. Во мне возрастало желание бросить все и убежать. И только когда я мысленно представила себе винтажные часы 69-го года в витрине антикварной лавки «Нативель», мне удалось взять себя в руки. Если бы не этот холеный педант и его деньги – а Ребекка предупредила, что он заплатил двойной тариф, чтобы заполучить именно меня, только так ей удалось сломить мое сопротивление, – я легко могла бы попрощаться и уйти, но… Значит, надо держаться. Сколько же уйдет на это времени?
Словно почувствовав, что я близка к панике, хромоногий денди решил смягчить тон и, перевоплотившись в приветливого собеседника, стал задавать банальные вопросы, просто из вежливости: учусь я или уже закончила, парижанка или из провинции, любительница современного искусства или равнодушна к нему, ну, и так далее. Но вскоре ему это надоело, и он обратился ко мне мягко, с улыбкой, почти по-дружески:
– Посещать вернисажи – не самое любимое ваше занятие, ведь так?
– Да, действительно…
– В таком случае, позвольте мне быть вашим гидом.
– Моим гидом?
– Да, на сегодняшний вечер, здесь, в этой галерее. Знаете ли, Дэвид Гарчи – художник, уже признанный и в Лондоне, и в Нью-Йорке.
Так, значит, того, кто представляет свои шедевры в этой галерее, тоже зовут Дэвид. Внутренне я улыбнулась странному совпадению: Дэвид Барле, Дэвид Гарчи. Но этот факт смутил меня.
– Ну, хорошо. Я не против, чтобы вы меня просветили, – согласилась я немного спокойнее.
Тогда он предложил мне руку, приглашая к прогулке по галерее. Рука была тонкая, скорее жилистая, чем мускулистая, но твердая. Прикоснувшись к нему, я яснее почувствовала исходящие от него энергетические волны, это будоражило и щекотало нервы. Увлекая меня от одного экспоната к другому, незнакомец решил воспользоваться тем, что мы стали ближе друг к другу, и позволил себе фамильярные жесты, допустимые разве что между мужчиной и женщиной, у которых есть интимная связь. Так, например, он приподнял кончиками тонких пальцев мои волосы, собранные в хвост, и при этом чуть коснулся основания шеи, из-за чего по телу словно пробежала электрическая волна.
