Джейд Вест - Темный Плохой Порочный
— Кара сказала, что была с ним, а у нее не самая большая выдержка. Ты ведь сама говорила, кнут и пряник. Он же не трахал ее, разве не так?
— Черт возьми, Лидс, не начинай, — Ребекка несильно шлепнула меня, драматично размахивая руками в воздухе и хмурясь. — Серьезно, Маска НЕ ДЛЯ ТЕБЯ! Есть гребаная куча мужчин, которые отшлепают твою задницу в любое время.
— Но я хочу его.
— Ты не знаешь, о чем говоришь, или с чем тебе придется столкнуться.
— Я не прошу тебя все организовать, я только прошу тебя взять меня с собой в следующий раз.
— Запишись сама, если хочешь, мы живем в свободной стране.
Мое сердце пропустило удар. Четыре сотни в месяц, только не в случае с «чрезвычайными ситуациями» моей мамы.
— Ты можешь брать меня с собой, как гостя, каждый месяц, ты же говорила. Или Кара могла бы.
Она вздохнула.
— Ну, допустим, я возьму тебя с собой в Explicit. И что потом? Ты подойдешь к нему и скажешь: Эй, Маска, я видела, как ты выбивал дерьмо из рыжеволосой девушки на сцене пару недель назад, как насчет того, чтобы ты отшлепал мою маленькую задницу и сказал мне, какая я порочная? Таков твой план?
— Я не знаю, — призналась я.
— Ты понятия не имеешь, кто, черт возьми, этот мужчина. Да он съест тебя на завтрак, Лидс. Он шлепает Кару каждый раз для меня, как одолжение. Ты тоже хочешь быть одолжением?
— Нет. Я не хочу быть одолжением, — я подавила раздражение. — Думаешь, я слишком уродлива для него? В этом причина?
Она подошла ко мне вплотную, серьезно взглянув в лицо.
— Нет. Не в этом. Что за нелепость?
— В чем тогда?
— Я сама тебя отшлепаю, если ты будешь продолжать этот разговор, Лидс.
Я оттолкнула ее и поставила чайник.
— Что-то есть во мне. Я даже не могу объяснить. Я нуждаюсь в этом, я нуждаюсь в нем.
— Ты не нуждаешься в нем.
— То, каким он был с той женщиной, что-то изменило во мне. Я еще никогда не чувствовала подобного.
— Он сделает тебе больно, Лидия. Он плохой. Действительно плохой. Чертовски испорченный и плохой.
— Может быть, именно этого я и хочу, — прошептала я.
Она забрала кофейные кружки из моих рук, поставила их на стол и потащила меня из кухни прямо в свою спальню. Мои внутренности сжались при виде всех принадлежностей, но она не для этого меня сюда привела. Она открыла свой ноутбук и подключила внешний жесткий диск, достав его из ящика стола.
— Ты когда-нибудь видела, как выглядят настоящие метки, Лидс? Я очень в этом сомневаюсь. Вот, что делает Маска. Вот, что он сделает с тобой.
Я посмотрела на фотографию передо мной, и там был он. Мое сердце заколотилось при виде его идеальной груди с танцующей на коже химерой. Там же, спиной к камере, стояла блондинка. Кожа на ее спине была буквально разодрана, красные свежие рубцы пересекали друг друга, а ниже, ее задница была фиолетовой. Буквально фиолетовой. С такими синяками, о существовании которых я и не подозревала.
— Он сделал это?
— Рубцы свежие, кровоподтекам уже пару дней. Ты хочешь выглядеть точно так же, когда он закончит с тобой? Ты неделю не сможешь сидеть после этого. Это то, что сейчас чувствует рыжеволосая, не сомневаюсь.
— И это должно отпугнуть меня? — спросила я, скрестив на груди руки.
Она повернулась в кресле, чтобы посмотреть на меня.
— Не отпугнуло?
— Нет.
— Ладно, хорошо, как насчет вот этого? — она перелистала несколько фотографий, прежде чем нашла то, что искала. На этом фото лицо блондинки было обрезано, фокус был на ее плечах. Ее грудь была связана, опухшая и обвисшая с глубокими красными рубцами. Под ее кожу были воткнуты иголки, ряды иголок, ведущие прямо к соскам.
Я почувствовала пульсацию в висках.
— Что еще он делает?
Она пожала плечами и выдохнула.
— Черт возьми, Лидс.
На следующей фотографии была женщина, крепко привязанная к кованой кровати, вроде той, что стоит у меня в комнате. И я снова не смогла увидеть ее лица. В фокусе была ее киска, красная и отекшая, между фиолетовыми прожилками бедер. Маска стоял на коленях перед ней, готовый ударить снова. Он был полностью обнажен. Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки. Его жесткий член был таким же угрожающим, как и весь он, словно его собственное оружие. На этой фотографии его оружием была металлическая линейка, а целью — бедный опухший клитор девушки.
— Ты даже представить себе не можешь, как это больно.
Я вспомнила, как Джеймс Кларк стукнул такой же линейкой по столу. Я пялилась на фотографию, пытаясь запомнить ее навсегда, потому что сомневалась, что когда-нибудь увижу это снова.
— Я не должна тебе этого показывать, Лидс, просто пытаюсь выбить из тебя это глупое желание. Большинство Домов бьют по заднице или бедрам, по мясистым частям, понимаешь?
— Но не он?
— Маска не большинство. Он темный…
— Знаю, темный, плохой и порочный.
— Да, темный, плохой и порочный, — она шлепнула меня по руке. — Ты становишься слишком дерзкой.
— Может быть, — улыбнулась я. — Я ценю то, что ты пытаешься сделать.
— Очевидно, не ценишь, — сказала она. — Он расслабляется от твоей боли, Лидс, настоящей боли. Он жаждет подчинения, как и большинство Доминантов, но с Маской это намного больше, чем просто подчинение. Ему нужно, чтобы ты была целиком разрушена, именно это приносит ему удовольствие. Ты бы позволила разрушить себя для него? Заплакала бы? Молила бы его остановиться? Позволила бы слизывать твои слезы? Разбилась бы на мелкие кусочки, чтобы разрыдаться в его руках, словно сломанная куколка?
Я почувствовала пульсацию между ног.
— Я не плачу…
— Он бы заставил тебя заплакать, Лидс, поверь мне.
— Может быть, это именно то, что мне нужно, — сказала я вслух.
— А может, Explicit сделал тебя ненормальной.
— Мне нужно выяснить это.
— Не делай этого, — сказала она. — Не ставь меня в подобное положение.
— Пожалуйста, Бекс. Просто дай мне шанс! — я стукнула рукой по ее стулу, пока она не посмотрела на меня. — Всего один шанс. Если мне причинят боль, только я буду в этом виновата.
— Тебе причинят боль. Это безответственно и абсолютно… чертовски глупо, — она решительно скрестила руки на груди.
Я отошла от нее, образ Маски прожигал мое сознание.
— Ты снимала их, верно?
Ребекка вздернула бровь.
— Да. И что?
— Значит, ты хорошо его знаешь, верно?
Она молчала некоторое время, с подозрением глядя на меня.
— Да, я хорошо его знаю. Он единственный Дом, который оставил на мне шрамы. Могу тебе показать, если хочешь.
