Denis - Али-Баба и сорок разбойниц
— Ты страшишься меня, моя дивная? Не нужно! Покорись воле моей — и я буду благосклонен.
— Я страшусь твоей силы и власти, мой господин, — призналась она. — Но не думаю, что сам ты страшен…
— Ты достаточно мудра, чтобы уловить разницу, — с улыбкой отвечал он.
«Он и в самом деле стал властелином, а я его рабой… О прекрасный мой Арно! Ты всегда столь щедр на ласки…»
Руки мужчины тем временем обхватили тонкую девичью талию.
— Ты красавица, моя дивная, ты сильная, как львица, и легка, словно серна… Счастлив тот, кому ты принадлежишь… Отдайся же мне, позволь познать тебя так, как это надлежит твоему повелителю…
— Я твоя, мой господин, — тихо ответила Суфия. Ее голова кружилась от предвкушения, и потому она не заметила, как оказалась с мужем в опочивальне. Сильные руки по-прежнему крепко держали ее. Куда-то вдруг пропала одежда. Рывок — и вот она уже распростерта на ложе. Вновь отступив, он приказал:
— Покажись мне хорошенько, Суфия…
Она медленно вытянулась, покорно позволяя ему любоваться своей наготой. Ее поразило, насколько этот страстный мужчина — о, она знала это — держит себя в руках… Она перевернулась на живот.
Рука его ласково скользнула по ее дивно очерченным бедрам, круглому заду.
— Словно прелестный юный персик, — проговорил он. — А отверстие между этими соблазнительными половинками ждет своего владыку?
Ладонь мужа ласкала шелковистую кожу. Суфия изо всех сил сдерживалась, чтобы не задрожать. В движениях этих пальцев сейчас ощущалось нечто почти грязное, низменное…
— Хорошо! — отвечал он. — Теперь повернись ко мне лицом, моя прелестная. Я знаю, что ты можешь дать мне во сто крат больше наслаждения, нежели я в силах представить, и сегодня я хочу, чтобы ты стала моей первой и единственной женщиной. Я буду любить тебя, а ты — подчиняться мне во всем, и мы вместе насладимся…
Он помог ей подняться с постели.
— Ты не найдешь женщины более покорной и жаждущей усладить тебя, чем я, господин мой, — пообещала ему Суфия.
Нет, это был не ее муж, это был страстный и искушенный владыка неведомой страны, познавший сотни, нет, тысячи оттенков страсти. А кто же она? А она — его жена и помнит свято свой долг.
Он быстро разоблачился, кафтан его соскользнул на пол, туда, где уже лежала ее одежда. Затем отступил на шаг, предоставляя ей в свою очередь возможность рассмотреть его тело.
— Можешь глядеть на меня. Женщина должна знать тело господина так же хорошо, как и свое собственное.
Она изучала его с серьезным выражением лица. Да, сегодня это совсем другой человек. Суфия позволила себе посмотреть на собственного мужа так, как смотрят на возлюбленного, насладившись, и пусть слегка, но успокоив зов плоти. Он не строен, напротив, коренаст. Рельефная мускулатура не заплыла жирком. Она знала, что мужу за пятьдесят. Но это тело словно противоречило здравому смыслу… Он привлекателен и крепок. Кожа светлая, без всяких следов растительности. Торс короток, а сильные ноги стройны и длинны. Мужской орган приятен глазу.
Суфия вновь взглянула в глаза Арно.
— Ты красив, мой повелитель… — с удовольствием проговорила она.
— Мужские тела, — сказал он, вполне довольный услышанным, — лишены изысканной красоты, присущей женским, прекрасная моя. И все же когда они сливаются, то получается то, что нужно… — он заключил ее в объятия и принялся пылко ласкать нежные груди, словно мальчик, впервые в жизни коснувшийся запретных плодов.
Суфия на мгновение закрыла глаза. Не так, совсем не так касался он ее тела раньше…
Она сосредоточилась всецело на прикосновениях его рук к своей коже. Возможно, они чересчур пылки, но тем не менее нежны. Губы его нашли ее рот — страстный и чувственный поцелуй заставил ее содрогнуться. Она жаждуще ответила на лобзанье…
Суфия запрокинула голову — губы мужа, о нет, властелина заскользили по ее шелковистой шейке. Она чувствовала нежные касания горячего и жадного языка. Довольная, она тихонько застонала, когда губы прильнули к ее груди. Он целовал и касался языком ее тела, теряя голову от аромата гардений и безумного желания… Губы его сомкнулись вокруг кораллового соска и принялись нежно сосать. Тело девушки выгнулось в его могучих объятиях. Он слегка прикусил напряженный сосок — Суфия тихонько вскрикнула, уже пылая ответным огнем, всецело захваченная ласками…
— Открой глаза, — властно скомандовал он.
Глаза его страстно устремились на нее. Пальцы скользнули по полуоткрытым ее губам — и один из них проник в рот. Суфия принялась нежно его посасывать, лаская его проворным язычком, нежно прижимаясь к гладкой и мощной груди властелина.
— Глаза у тебя — словно два топаза… — нежно сказал он. — Мужчина за такие глаза способен отдать жизнь…
Теперь палец Арно скользил по ложбинке между ее грудями. Потом муж поднял ее на ноги и тяжко положил руки ей на плечи, заставляя опуститься на колени.
Она поняла, чего он ожидает. Прильнув к его нефритовому жезлу, она принялась сосать… Его прерывистый вздох дал ей понять, что этот урок она уже усвоила хорошо. Пальцы мужа запутались в ее волосах. Суфия левой рукой начала ласкать его средоточие жизни…
Один пальчик скользнул ниже, отыскал там чувствительную точку и нежно надавил… Арно застонал, ощутив приступ острого желания. А проворный язычок продолжал порхать вокруг рубиново-красной головки, совершенно сводя его с ума…
— Остановись! — он рывком заставил ее подняться с колен. — Ты просто убьешь меня своими ласками, Суфия! Что ты за маленькая волшебница?
Он сгорал от страсти, но все еще владел собою. О нет, он не накинется зверем на свою новую игрушку, он растянет удовольствие… насколько сможет… Ну а если он умрет сейчас, то, по крайней мере, от наслаждения.
— Сядь, — сказал он. Суфия присела на краешек постели, а Арно встал перед нею на колени. Взяв в руки ее ножку, он принялся внимательнейшим образом ее изучать… Изучать так, словно никогда до этого не видел ног своей миниатюрной жены. Так, ступня мала и узка, каждый пальчик совершенной формы, ноготки округлые и ухоженные…
Он поднес маленькую ступню к губам и поцеловал. Язык скользнул по гладкой подошве, потом принялся ласкать каждый пальчик… Потом Арно стал покрывать медленными жаркими поцелуями внутреннюю поверхность ноги, от щиколотки до самого бедра. Другая ножка удостоилась не меньшего внимания. Суфия трепетала от прикосновений этих искуснейших губ…
— Подай мне свои «любовные шарики», моя прелестная.
Протянув руку к золотой корзиночке, примостившейся на столике у постели, Суфия извлекла бархатный мешочек и вручила его мужу. Дернув завязку, он позволил обоим шарикам свободно выкатиться ему на ладонь, взвесил их в руке и удовлетворенно улыбнулся.
