Эммануэль Арсан - Эммануэль
– Открой еще больше, – приказала Ариана. Эммануэль повиновалась, но узкое платье мешало выполнить это распоряжение.
– Сними его, – сказала Ариана.
Эммануэль кивнула головой. Ей и самой не терпелось оказаться обнаженной: соски ее отвердели, внизу живота стало горячо и мокро. Она сбросила бретельки с плеч, расстегнула под мышками застежки.
– Ах, – воскликнула Ариана. – Кто-то идет!
И очарование кончилось. Эммануэль вернулась на землю. Она застегнула платье, встряхнула головой. Ариана подхватила ее под руку и повела за собой. Слуга прошел мимо них с подносом, уставленным бутылками. Они остановили его, попросили наполнить бокалы шампанским. Пили долго, молча, ничего не видя перед собой, совсем не замечая людей, кружившихся вокруг. Становилось жарко.
– Кажется, будет гроза.
– Конечно, такая жарища!
«Нет, это платье чересчур тяжелое», – подумала Эммануэль. Кто-то окликнул Ариану, но Эммануэль задержала ее:
– Послушай, не знаешь ли ты рыжую американку, темно-рыжую, почти медного цвета. Она сестра морского атташе, она…
– Би? – прервала ее Ариана.
Сердце Эммануэль упало. Она почему-то надеялась, что никто не знает здесь чужестранку и, хотя она искала ее все время, ей было как-то страшно найти ее.
– Да, – кивнула она. – Она здесь сегодня?
– Должна была быть, но я что-то ее не вижу.
– Почему же она не пришла, раз ее пригласили?
– Не знаю.
Ариане явно хотелось переменить тему, но Эммануэль не отставала:
– Как ты думаешь, что она за человек?
– А откуда ты ее узнала?
– Встретила на чае у Мари-Анж.
– Ах, вот как! Ну, конечно, она же одна из ее подруг.
– А чем же она занимается в Бангкоке?
– Тем же, чем и ты: она вызывает желания.
– А ты часто ее видишь?
– Довольно часто.
– Ее содержит брат?
– Не думаю. У нее много денег. Ей никто не нужен.
Как погребальный колокол, прозвучали эти слова. Никто не нужен? Да, конечно, это так и есть. НИКТО ЕЙ НЕ НУЖЕН.
Что же еще спросить? Адрес Би? Но тогда она себя выдаст. Нет, этот вопрос был решительно невозможен.
– Ну, так что же дальше? – спросила Ариана. Эммануэль притворилась непонимающей. Ариана не унималась:
– Так я тебя увижу сегодня вечером?
– Нет, это невозможно. Мой муж…
– Мне он тебя вполне доверит.
Однако что-то кончилось, очарование бесповоротно отлетело, и Ариана поняла это.
– Ладно, – буркнула она. – Я сама их использую сегодня вечером, – Но внешняя беззаботность все же не могла скрыть ее досады. Вдруг она объявила:
– Твой Марио! Я вижу, он кого-то ищет. Наверное, тебя. Не заставляй его долго томиться.
Она подтолкнула Эммануэль локтем. Итальянец уже приближался к ним. Ариана удалилась на поиски коктейля.
– Мари-Анж много говорила мне о вас, – начал разговор Марио.
– Что же она могла обо мне рассказать?
– Достаточно, чтобы мне захотелось узнать вас поближе. Не согласились бы вы поужинать у меня завтра вечером? Мы бы могли как следует поболтать без всяких помех. В этой толпе никакого интересного разговора не получается.
– Благодарю вас, – ответила Эммануэль. – Но у нас сейчас гостит друг дома, и мне будет трудно…
– Ну, что вы! Оставьте его на один вечер под присмотром вашего супруга. Вам разрешается выходить из дому одной?
– Ну, разумеется, – сказала Эммануэль, спросив себя, что же подумает об этом приглашении Жан, и не удержалась от некоторого лукавства:
– Может быть, будет лучше, если я приду вместе с мужем?
– Нет, – без малейшего стеснения отрезал Марио. – Я приглашаю только вас.
Вот что значит быть откровенным! И все же Эммануэль была удивлена: это приглашение так плохо вязалось с теми сведениями о Марио, которые доставила ей Ариана. Ей захотелось прояснить дело:
– Может быть, не совсем прилично для замужней женщины, – начала она, стараясь, чтобы в ее словах была хотя бы тень шутки, – ужинать наедине с мужчиной. Как вы считаете?
– При-ли-чно? – Марио произнес это слово по слогам, словно впервые услышал его и не научился еще выговаривать. – Что значит прилично? Быть приличной это одно из правил вашего поведения?
– Нет, нет, – почти испуганно отозвалась Эммануэль, однако от своей попытки не отказалась:
– Но женщина должна быть предупреждена заранее о том риске, на который она может пойти.
– Все зависит от того, что вы считаете риском. Каково ваше представление об опасности?
Итак, Эммануэль сама оказалась в положении вопрошаемого. На все, что она скажет о священных узах брака, о светских правилах, о добрых нравах – ответы Марио можно было угадать. В то же время она не имела еще достаточной смелости (или привычки), чтобы ясно и коротко изложить то, что ее интересует. Она ограничилась коротким ответом:
– Я не из трусливых.
– Больше мне ничего и не надо, – услышала она. – Итак, вы будете у меня завтра вечером?
– Но я не знаю, где вы живете.
– Дайте мне ваш адрес, я пришлю за вами такси, – он очаровательно улыбнулся, – У меня нет машины.
– Я могу приехать на своей.
– Нет, вы заблудитесь. Такси будет у вас в восемь вечера. Договорились?
– Договорились, – и она записала в его блокнот свой адрес. Марио смотрел на нее испытующим взглядом.
– Вы удивительно красивы, – наконец сказал он очень просто и спокойно.
– Стоит ли об этом говорить, – вежливо ответила Эммануэль.
Закон
Марио усадил гостью на низкий, красной кожи диван, по бокам которого горели две японские лампы. Одетый лишь в одни короткие голубые шорты слуга принес поднос с напитками, опустился на колени, поставил перед Эммануэль длинный низкий столик.
Сложенный из толстых бревен дом Марио буквально висел над поблескивающей чернотой водой канала. Одноэтажный, очень скромный снаружи, он был уютен и даже пышен внутри. Тонкий вкус его обитателя ощущался и в мебели, и в драпировках. Широкое, во всю стену, окно выходило прямо на канал. Со своего места Эммануэль могла видеть барки, на которых шла оживленная торговля рыбой, кокосовыми орехами, бамбуковыми палочками. Освещенные бумажными фонарями барки медленно проплывали мимо, и сидящие в них люди иногда заглядывали в окно. Из соседнего монастыря донесся звук гонга – монахов звали ко сну или к вечерней молитве. Совсем рядом слышался женский голос, напевавший колыбельную.
– Должен прийти один мой хороший приятель, – сказал Марио.
Его голос так хорошо сочетался с фигурками Будды и другими изваяниями, мерцавшими в слабом свете светильников. То ли от этого голоса, то ли от коктейлей, предложенных молчаливым слугой, Эммануэль чувствовала легкую истому. И неясная тревога пробудилась в ней, тревога, которую, однако, она постеснялась бы высказать.
