Джулия Кеннер - Обнаженные тайны. Он знает про нее почти все… кроме самого главного
– Так значит, ты их трахаешь и бросаешь?
– Ты несправедливо ко мне относишься, – отвечает он. – Слово «бросаешь» предполагает то, что эти женщины рассчитывали на нечто большее. Но я совершенно уверен в том, что все они хотели лишь сфотографироваться со мной и попрыгать в кровати.
– Все?
– Несколько девушек хотели большего, но я с ними разошелся.
– Вот как. – Салатница совершенно сухая, но я ее, тем не менее, снова и снова протираю. – Значит, ты не хочешь начинать серьезных отношений?
– Нет, с этими женщинами не хочу.
– Почему?
Он снова кладет руку мне на плечо, и я чувствую тепло его тела.
– Просто потому, что это были не те женщины, которых я хотел и о которых мечтал.
Он нежно смотрит на меня, и его слова словно ласкают. Мое сердце учащенно бьется, и мне становится трудно дышать.
– Но насколько я знаю, у тебя не так давно были серьезные отношения, – говорю я и тут же жалею о том, что начала этот разговор, потому что его лицо темнеет, словно грозовая туча. Проходит несколько мгновений, и мне кажется, что он не удостоит меня ответом. Но он кивает.
– Да, такие отношения были.
«Так значит, ты встретил женщину, которую хотел и о которой мечтал?» Меня подмывает задать ему этот вопрос, но я не открываю рта.
Молчание затягивается. Понимая, что могу пожалеть об этом, я, тем не менее, облизываю пересохшие губы и говорю:
– Я слышала, что она умерла. Мне очень жаль.
Его челюсть напряжена, словно он сдерживает внутри себя какое-то очень сильное чувство.
– Произошла трагедия.
Я киваю и больше не затрагиваю эту тему. Непонятно, почему он только что сказал мне, что у него не было серьезных отношений, когда совершенно очевидно, что та женщина значила для него многое. Но я не собираюсь устраивать допрос. У меня самой есть секреты, поэтому я не стану корить его за то, что и он сам кое-что скрывает.
Все, я устала. Хочу найти Джеми и пойти в ближайший магазин, купить мороженого и печенья, упасть перед телевизором, смотреть старые мелодрамы и плакать.
Хочу выбросить мысли о Дэмиене Старке из головы. Хочу забыть его слова, его ласки. Потому что с каждой минутой общения с ним мне все сложнее его отталкивать.
Я «надеваю» на себя улыбку светской Ники и бросаю полотенце на стол.
– Послушай, приятно, что ты заехал, чтобы узнать, как у меня дела. Все прекрасно. Честное слово. И я немного тороплюсь. Не хочу показаться невежливой, но…
Я замолкаю, уставившись в пол.
– Мисс Фэрчайлд, у вас сегодня вечером свидание?
– Нет! Что ты! – выпаливаю я и тут же жалею о сказанном. Если бы Старк думал, что у меня кто-то есть, он бы отстал.
– Так что ты планировала делать?
Мне совсем не хочется говорить, что в мои планы входило упасть перед ТВ и весь вечер прорыдать.
– Я собиралась купить мороженое и пойти прогуляться по парку «Фриман Каньон».
– Одна? Но ведь скоро стемнеет.
– Еще нет и шести часов. Я хотела сделать пару снимков заката. И после этого сразу вернусь. Обещаю, что не попадусь в лапы йети.
– Точно не попадешься, – говорит Старк, – потому что я не дам тебя в обиду. Я пойду с тобой.
– Нет, – говорю я, – спасибо за заботу, но я сама справлюсь.
– Хорошо, тогда вообще не ходи фотографировать закат, а позволь мне его тебе подарить.
Он выходит из кухни, но быстро возвращается. В руках у него пакет, завернутый в коричневую бумагу. Судя по размеру пакета, это, скорее всего, фото или картина в рамке.
– Я хотел тебе это подарить раньше, но ты убежала так быстро, что я просто не успел.
Я вижу картину и понимаю, что это очень дорогой подарок. Выполненное в стиле импрессионистов изображение заката. Великолепная работа, создающая у зрителя впечатление, что он видит мираж или сон.
– Потрясающе! – признаюсь я, не скрывая восхищения.
Бросаю на него взгляд и вижу, что он очень рад моей реакции. Ставлю картину на кухонный стол, прислонив ее к стене. Потом я обращаю внимание на подпись художника на полотне.
– Это копия Моне, верно?
– Нет, это оригинал, – отвечает он. – Сотрудники аукциона Sotheby’s голову были готовы отдать за то, что это самый настоящий оригинал.
– Но постой, но…
– Это закат, – твердо говорит он, заглушая все мои пока еще не вербализированные протесты. – Он напоминает мне о тебе. И замечу, что этот подарок и в подметки не годится тому, который ты оставила мне в лимузине.
Его глаза горят, и он дьявольски ухмыляется. Лезет рукой в карман и достает мои трусики. Не сводя с меня глаз, он медленным движением подносит их к носу и блаженно вдыхает. Его глаза темнеют от страсти, и это чувство рикошетом отдается у меня внизу живота. Я крепче хватаюсь за край кухонного стола, потому что у меня вдруг начали подкашиваться ноги.
– Вот эта вещь скрасила мою поездку из ресторана домой, – говорит он. Я так хочу подойти к нему ближе, но не позволяю себе такой слабости.
– Пожалуйста, – говорю я умоляющим тоном, – не надо сейчас об этом.
Мне кажется, что он хочет начать спорить со мной, но потом кладет трусики обратно в карман.
– По правилам хорошего тона хотела предложить тебе что-нибудь выпить, – я улыбаюсь ангельской улыбкой, – но, пожалуй, не буду, раз ты уже собираешься уходить.
– Да нет, от бурбона я не откажусь.
Я достаю бутылку, и он сам наливает себе в стакан.
– Есть еще одна причина, которая заставила меня приехать к тебе домой, – признается он. – Я хотел узнать, как у тебя дела, подарить тебе картину, а также сделать одно предложение.
Предложение. Интересно. Что бы это могло быть? Что-то, связанное с компанией C-Squared. Или со мной. Или со мной и с ним одновременно.
– Я слушаю, – говорю я и залпом выпиваю содержимое своего бокала. Он смотрит на меня с выражением удовлетворения на лице.
– Я обыскал весь Лос-Анджелес и все в округе. Я искал на онлайн-аукционах и в галереях по всей стране, но не нашел того, что мне нужно.
– Ты говоришь о картине для своего нового дома? – спрашиваю я.
– Наконец я понял, что именно я хочу. Но увы, такой работы не существует. Во всяком случае, пока не существует.
Он молчит и смотрит на меня. Я начинаю нервничать.
– Я не совсем понимаю.
– У меня есть к тебе предложение. Я хочу, чтобы на картине была ты. Обнаженной.
От изумления я открываю рот и даже не знаю, что сказать.
– Я представлял себе все так: вид на тебя со спины. Ты стоишь у окна и смотришь на океан. Белые занавески ласкают твою кожу. Ты стоишь спиной и чуть боком, видна только одна грудь и едва угадывается сосок. Твоего лица зритель не видит. Кто ты – это секрет. И этот секрет останется между нами.
Его слова накатываются на меня, словно бурные волны о берег. Меня начинает затягивать течением. Я хочу этого, хочу быть на виду у всего мира, а не только одного Дэмиена. Я хочу оставаться анонимной, но при этом – чтобы меня все видели. Да, это искусство, но в нем есть доля порока. Красавица принцесса разделась, чтобы все на нее могли посмотреть.
