Тиамат - Эклипсис
– Мальчик мой, – сказал он мягко. – Я знаю Альву с самого его рождения. Он благороден и добр, хотя и вспыльчив. Была только одна причина, которая заставила его драться с принцем Файризом: он считал, что защищал твою честь, что тебя принудили к этой связи. Тебе придется стать передо мной в суде, чтобы подтвердить или опровергнуть это. И твое слово будет решающим. Мне все равно, что ты Древний, мне важно только то, что ты любишь Альву и можешь ему помочь. Не заставляй меня судить его строже, чем он того заслуживает. Скажи правду, Итильдин!
Медленно-медленно эльф поднял голову, и глаза его были полны боли.
– Пусть ваш гнев обратится на меня, государь, – сказал Итильдин тихо, но твердо. – Но пока жизни Альвы угрожает опасность, я буду молчать.
Такая решимость звучала в его голосе, что король сдался.
– До суда ты не выйдешь из этой комнаты, – сказал он сурово, вставая. – И если выяснится, что ты предал Альву, я прикажу в тот же час выслать тебя из Криды.
Суд состоялся через две недели. Все это время кавалер Ахайре провел под стражей. Рыдая, он умолял о встрече с возлюбленным, но король оставался непреклонен: пока Итильдин упорствует в своем нежелании сказать правду, свидание не состоится. Эльф же от свидания вообще отказывался, утверждая, что не может смотреть Альве в глаза.
После долгих размышлений король решил поддержать игру эльфа. Он приказал не пускать к нему посетителей, чтобы через них никто не мог оказать на него давление. Он усилил охрану Альвы, якобы опасаясь мести энкинов, хотя на самом деле все пятеро степняков, составлявшие личную свиту принца, были взяты под стражу через полчаса после ареста кавалера Ахайре. К Альве пускали всех желающих, чтобы они могли потом направо и налево рассказывать, в каком жутком отчаянии пребывает несчастный влюбленный и как он угнетен изменой своего драгоценного эльфа. У Даронги сердце кровью обливалось при взгляде на своего любимца, но Альва должен был страдать по-настоящему. Он только благодарил небо за то, что в натуре весельчака-поэта не было склонности к самоубийству, и надеялся, что страдания его окажутся не напрасными.
Король также приставил к Реннарте двух верных людей, чтобы они не спускали с него глаз ни днем ни ночью, под предлогом охраны его жизни. Советник был недоволен, но протестовать не решился.
Кроме всего прочего, вождь эссанти Кинтаро был удостоен тайной аудиенции у короля Дансенну, после которой перестал интересоваться планами тюрьмы и количеством в ней охранников.
Вначале суд не преподнес никаких сюрпризов. Реза Реннарте выступил с достоинством, подобающим первому советнику, и возбудил в присутствующих безмерное сочувствие к своему горю, особенно когда с дрожью в голосе рассказывал о своей любви к энкинскому принцу Файризу, ради которой даже свел его с эльфом. Дескать, вышеозначенный эльф и принц Файриз давно питали друг к другу пылкую страсть, и только неопытность эльфа в сердечных делах и зоркий взгляд его ревнивого любовника мешали им соединиться. Зрители неодобрительно зашумели. У них в голове не укладывалось: как можно, имея в возлюбленных блестящего красавца, поэта и щеголя Альву Ахайре, искать приключений на стороне?
Альва держался мужественно, хотя был так бледен, что на его лице проступили веснушки, в обычном состоянии совершенно незаметные. Он не сводил полного муки взгляда с Итильдина, который глаз не поднимал. Кавалер Ахайре повторил все то же самое, что уже рассказал королю, но воздержался от прямых обвинений, ограничиваясь формулировками: «мне показалось», «как я подумал», «было похоже, что…». Шум в зале стал громче, и на неверного любовника Альвы стали смотреть с откровенным осуждением. В их глазах эльф не стоил того, чтобы кавалер Ахайре его защищал.
После этого выступили несколько свидетелей, которые уточнили детали случившегося, так что у зрителей не осталось сомнений в том, что Итильдин давно намеревался изменить Альве и наконец осуществил свое намерение хладнокровно и расчетливо.
В зале поднялся возмущенный ропот. Волны ненависти, направленные на эльфа, ощущались почти физически, для этого не надо было обладать способностями Древних. В зале не нашлось бы ни одного человека, испытывающего к нему хоть какое-то сочувствие. Все считали, что в происшедшем более всего повинен Итильдин, а кавалер Ахайре – лишь жертва предательства и обмана.
Король Дансенну мог бы признаться, что рассчитывал на такой эффект, даже добивался его. Это позволило бы ему вынести более мягкий приговор, чем следовало по обстоятельствам дела, даже если бы эльф так и не сказал правды.
Когда Итильдин встал с места, чтобы говорить, зал замолчал, и все взгляды обратились на него. Ясноглазый, тонкий и невозможно красивый, он был как порок в обличье невинности, как Элеан Прекрасная из легенд, разжигавшая кровавую вражду между героями древности.
То, что он рассказал, вызвало грандиозный скандал в Трианессе, который вспоминали еще добрый десяток лет.
На безупречном всеобщем он обвинил первого советника короля Резу Реннарте в том, что тот склонил его к связи со своим любовником Файризом, угрожая убить кавалера Ахайре.
– Он показал мне шнурок с его эполета. Альва даже не заметил, как его срезали. Советник Реннарте сказал, что в следующий раз нож будет нацелен в горло.
И эльф достал и предъявил присутствующим пресловутый шнурок, который прятал на груди, у сердца.
После этого началась страшная суматоха. Экспрессивные кридане повскакивали со своих мест, вопя кто во что горазд, и охране стоило большого труда их успокоить. Король Дансенну, готовый к такому повороту событий, тут же приказал арестовать советника (тот принял это с невозмутимым спокойствием). Альва от переживаний и нервного истощения грохнулся в обморок и очнулся уже в объятиях Итильдина, которому наконец позволили прикоснуться к любимому.
В зале навели порядок, и суд быстро завершился. Реннарте ни в чем не признался, держался уверенно и хладнокровно, однако всеобщее доверие и симпатию он уже утратил. Принуждение к интимной связи было серьезным преступлением в Криде. Обвинение было снято за недостатком доказательств, но Даронги своим решением отправил его в отставку с государственной службы. Первый советник короля не имеет права быть замешанным в таком скандале.
Когда государь готовился объявить приговор Альве, больше половины зала плакало, глядя на влюбленных, которые не могли расцепить объятия. Самого Даронги спасала только королевская выдержка и твердость характера.
Он объявил, что благородный кавалер Альва Ахайре за нарушение кодекса о поединках будет разжалован из офицеров и отправлен на пять лет в крепость Шахш, расположенную на северо-западе, в предгорьях Хаэлгиры. Наказание выглядело более суровым, чем являлось на самом деле. Крепость была спокойным и благоустроенным местом, фактически горным курортом, да и король никогда бы не продержал Альву там все пять лет, максимум года два, чтобы за это время прохладный климат остудил его горячую голову. Когда улеглись бы волнения и слухи, Даронги перевел бы его в другой гарнизон или отправил с миссией за море. И конечно, он не собирался лишать его общества Итильдина. Эльф должен был приехать к нему тайно недели через две, уладив некоторые дела кавалера Ахайре в Трианессе.
