Стражи Сердца. Единственная для пустынников (СИ) - Полынь Кира Евгеневна

— Давайте, идите. Я приготовлю вам полотенца и мыльные принадлежности. Со второго этажа есть лестница в конце коридора, она и отведет вас в купальни.

— Спасибо вам…

— Рунья, — подсказала она. — Тетушка Рунья.

— Спасибо вам, тетушка Рунья.

Женщина кивнула и вновь поторопила нас, а мы послушно поплелись наверх, чувствуя невыносимую усталость.

По крайней мере, я. Потому что Ворон выглядел как обычно, словно не трясся в седле весь день.

Спальня оказалась удивительно уютной, я бы даже сказала, домашней.

Большая кровать с накрахмаленным балдахином удивляла размерами и искусно вырезанными спинками. Вместительный шкаф, способный собрать в себя багаж целой делегации, без труда поглотил все наши вещи, спрятав их за тяжелыми дверцами. Даже туалетный столик имелся, как и две отдельные уборные в смежных комнатах.

Все здесь кричало о том, что апартаменты предполагались не меньше чем для знатных особ, привыкших ценить комфорт. И которым, по моей логике, в Ахон-дей просто не было смысла быть.

— Я мыться, — все еще недовольный, сообщил Тайпан и вышел, напоследок едва не хлопнув дверью.

— Да что с ним такое?!

— Спроси и узнаешь. Иногда этого достаточно, — уколол Ворон. — Ты идешь мыться? Или хочешь остаться здесь?

— Это имеет значение?

— Конечно. Или мы с Тайпаном сменимся, когда он закончит, или ты останешься под нашим надзором, но уже в купальнях.

Искупаться хотелось.

Одежда и так не блистала чистотой, а проведя в ней весь прошлый и сегодняшний день, мне, привыкшей к аккуратности, хотелось чесаться, раздирая кожу до кровавых борозд.

Поразмыслив несколько минут, я все же решила пойти. В конце концов, там наверняка раздельная парная, и мне ничего не угрожает.

Особенно если вспомнить о прошедшей ночи. Что они еще не успели разглядеть в той кромешной темноте, не служившей им помехой?

— Пошли.

Коридор и правда вел вперед, а закончился лестницей, ведущей вниз. По разные стороны нас ожидало две двери, за которыми было принято оставлять одежду. Ворон не отступил от своего правила проверить помещение прежде, чем я войду, заглянув внутрь.

— Милая! — тетушка Рунья торопливо семенила по ступенькам, неся в руках пушистое полотенце. — Вот, возьми. Переоденешься. А то парная у нас совместная.

— Что?

— Да видишь, какое дело, — отодвинув внушительными бедрами опешившего Ворона, она сунула мне в руки свою поклажу. — Мы устраиваем женские и мужские дни для тех, кто хочет не просто смыть грязь, а отлично пропариться! И выход к запруде у нас общий, вон, — она указала ладонью на тонкую перегородку. — Там парная, а за ней выход во двор. Но ты не волнуйся, я тебе сорочку положила, можешь ей прикрыться. Хотя чего тебе стесняться? Вон какие мужчины рядом с тобой! Смотрите, кровать нам не сломайте!

Погрозив пальчиком Ворону, она хитро подмигнула, отчего тот только смиренно кивнул, почему-то не став спорить.

Он не стал спорить!

— Вообще-то мы…

— Да не стесняйся, милая, — махнув ладошками, перебила она. — Я и не такое видала! Любовь, она штука такая, требовательная!

— Спасибо вам еще раз, — растерянно пропищала я, все же заметив, как пустынник старательно прячет насмешливую улыбку. — Буду знать.

— Вот и хорошо. Ну, купайтесь, дети!

Дождавшись, пока хозяйка постоялого двора скроется с глаз, мужчина еще недолго помолчал, а потом тихо произнес:

— Много лет меня никто ребенком не называл. Даже спорить с ней не захотелось.

— Я заметила, — прошипела я, захлопывая перед его носом дверь.

Глава 31

— Кадын! — позвал Ворон из-за двери, не сдерживая смеха. — Не обижайся! Ну зачем переубеждать женщину, которая сама придумала нам легенду? Ну, так же правда лучше!..

— Кому? Тебе?

— Нам всем, — все еще веселясь, ответил он. — Никто и подумать не сможет, что сбежавшая принцесса может скрываться под личиной дважды крепкой семьянинки. Кадын?

— Ты дашь мне уже переодеться?!

— Хорошо, — бросил он и наконец ушел, оставив меня наедине с самой собой.

Стянув с тела грязный дорожный костюм, я развернула врученное полотенце и горестно вздохнула.

Сорочка? Скорее сарафан!

Широкое в поясе платье на тонких лямках было легким, но непрозрачным, что радовало. Нырнув в него, посмотрела на себя сверху вниз, поправила такой лишний объем на груди и смело вошла в парную, сразу же растерявшись.

Густой ароматный пар висел в воздухе, практически ослепляя. Жар каплями пота немедленно осел на коже, пропитывая ткань, и я невольно выдохнула, от удовольствия закрыв глаза.

Как хорошо…

Двигаясь практически на ощупь, нашла в углу несколько бочек с холодной и горячей водой и небольшие корытца. Начерпав в них воды, принялась поливать себя из ковша, блаженно застонав от облегчения, словно пыль и грязь, что осела на меня за прошедшие дни, давила на плечи, сейчас стекая на чуть наклонный пол.

Мыло, как и щетка, нашлись рядом. Взбив мягкую пену, я намылила плечи и лицо, умываясь.

— Зря ты надела сорочку, — серьезный, а главное, совершенно спокойный голос Тайпана раздался где-то в противоположном углу парной, напоминая, что я здесь не одна. — Не вымоешься нормально. Можешь снять, мы все равно ничего не увидим.

— Тогда как бы ты узнал, что я в сорочке?

— Мне Ворон сказал, — безобидно поделился он. — А так я тебя просто слышу, а не вижу, принцесса.

— Ворон?

— Да, я сказал, — донеслось с другой стороны из непроницаемого пара. — Ты правда можешь раздеться, нам ничего не видно.

Я еще несколько секунд пребывала в ступоре, а после принялась строить рожицы и выдавать неприличные жесты, на которые никто не откликнулся.

Соблазн был велик. Торопливо избавившись от платья, я постаралась как можно быстрее намылиться и смыть с себя посеревшую пену, прополоскала волосы и вновь нырнула в свой купальный наряд. Ткань прилипла к влажному телу, но я была слишком довольна собой, чтобы об этом думать, просто усевшись на лавочку и глубоко вдыхая горячий воздух.

В противоположной стороне послышался плеск воды, и я запоздало вспомнила одну очень важную вещь.

Если на мне была хотя бы сорочка, то пустынники наверняка этим себя не озадачивали, и сейчас где-то там, в густоте пара, совершенно спокойно обмывали голые тела.

Жар сгустился внизу живота, но, стряхнув с себя навязчивую фантазию, я потянулась вперед, ища дверь наружу.

Мне не мешает остыть. Холодная вода запруды отлично для этого подойдет.

Задний дворик, засеянный зеленью. Узкая, выложенная ровными камешками дорожка вела вглубь. Буквально в нескольких шагах от дверей парной оказался небольшой причал без лодок, с которого можно было смело нырнуть в гладкую поверхность запруды, прикрытой с неба кустистыми лапами высоких и старых ив.

Разбежавшись, я оттолкнулась от края и камнем рухнула в воду, погружаясь с головой. Легкие дрогнули от перемены температуры; вынырнув, я тяжело задышала, закрывая глаза.

Да, это то, что было мне нужно.

Остыть.

Меня до трясучки пугала мысль, что я смотрю на пустынников не так, как должна была изначально. Что-то переменилось в воздухе, сбивая меня со света от маяка здравого смысла.

Так нельзя.

В голове роились картинки той странной ночи с Тайпаном, когда я позволила себе лишнего, перемешиваясь с поцелуями Ворона, которые вовсе не выглядели собственническими, словно он даже не собирался таиться от брата, целуя меня у него на виду. Все это дрожало внутри, заставляя голову гудеть от непонимания и непринятия такого положения.

Это слишком для тебя, Лирель. Ты никогда даже не думала о подобном, а теперь окунулась с головой, словно в эту запруду, и не знаешь, как вылезти…

Громкие всплески, покачнувшие мое спокойное зависание в воде, заставили открыть глаза, чтобы заметить, как две пары ног мелькнули в воздухе и исчезли, скрываясь на глубине.