Кэтрин Тейлор - Цвет любви
— Джонатан!
Он уже возвращается в свой кабинет, но, услышав меня, останавливается и оборачивается.
— Вы говорили, что я могу спрашивать о чем угодно.
Он кивает.
— Вперед.
Я колеблюсь, но мне просто необходимо знать это.
— Почему вам так важен этот проект в Хакни?
Очевидно, такого вопроса он не ожидал, поскольку вдруг хмурится.
— Он очень прибылен, — отвечает Джонатан, но я качаю головой, потому что вчера, пока они спорили, очень внимательно изучила отчеты. И это отнюдь не так.
— Инвестиционные расходы очень высоки, а предложенный бюджет уже исчерпан. Кроме того, место это скорее заброшенное, не хватает надежных арендаторов, — поясняю я.
— Сказала эксперт. — Он произносит это весьма саркастически, но я вижу, что попала в больное место. Он не ожидал, что я сумею проанализировать эту ситуацию.
— Так почему же? — не отступаю я.
— Иногда нужно запастись терпением, успех придет со временем.
Я видела вчера, как он практически с ходу отметал проекты, рентабельность которых была совершенно очевидна. Что-то здесь не сходится.
— Думаю, я знаю, почему вы обязательно хотите в этом участвовать.
Он поднимает брови.
— Ах вот как, и какие же у меня, по-вашему, причины?
— Проект очень важен для этого района, для людей. От этого зависит многое, появятся рабочие места. И вам хотелось бы сделать это возможным.
Он шумно выдыхает и качает головой.
— М-да, иногда вы действительно… — Он не заканчивает фразу, и выражение его лица становится серьезным. — Я не занимаюсь благотворительностью, если вы об этом подумали. Я руковожу предприятием.
— Но ведь ничего нет постыдного в том, чтобы помогать людям, — напротив.
Эта мысль пришла мне в голову еще вчера, когда я наблюдала за ним во время переговоров. И она мне понравилась. Есть причины, по которым люди, заключающие сделки с Джонатаном Хантингтоном, так уважают и ценят его.
Издав негромкое рычание, он возвращается, склоняется над столом и опирается на него руками. Его лицо находится совсем рядом с моим.
— Если вы хотите воспринимать это так, Грейс, я не могу вам помешать. Но не разочаровывайтесь, если в какой-то момент поймете, что я не герой. Будет лучше, если вы не будете считать меня таковым. — Он снова выпрямляется. — Мы выезжаем через четверть часа.
И он оставляет меня одну.
10
С бьющимся сердцем смотрю я ему вслед. Почему он так злится? Что я такого сказала?
По пути на встречу мы сидим в лимузине и молчим. Я не знаю, о чем заговорить, и все еще испытываю некоторый испуг из-за его недавней реакции.
Совещание подтверждает мой тезис, поскольку выясняется, что Джонатан созвал его лишь для того, чтобы еще раз подчеркнуть свою позицию. И конечно же, в конце концов ему удается убедить остальных не отказываться от проекта.
— Довольны? — спрашиваю я, когда мы оказываемся в машине. Он снова сидит рядом со мной и поднимает голову, отвлекаясь от мобильного телефона, на котором набирал сообщение.
Глаза его сужаются, он поднимает бровь.
— А вы разве нет? Проект ведь так важен для жителей этого района. — Сарказм сочится из каждого слова. Но, несмотря на это, я верю, что в принципе права относительно причин, по которым он участвует в строительстве этого делового центра.
— И благодаря вам он будет реализован, — произношу я, не обращая внимания на подколку.
— Ну, в таком случае, мы все счастливы. — Он качает головой и снова возвращается к своему телефону. При этом он уже не кажется раздраженным, он скорее удивлен тем, что я все еще не готова изменить свое доброе мнение о нем. Почему он так сопротивляется моему хорошему отношению?
Я смотрю на часы. Почти полдень. Относительно планов на обед он не говорил ничего, но, поскольку вчера мы спонтанно отправились в тот сэндвич-бар, я предполагаю, что на сегодня у него тоже запланирован какой-нибудь быстрый перекус. И тем больше я удивляюсь, когда лимузин, проехав совсем немного, сворачивает на боковую улочку и останавливается напротив дома, напоминающего историческое фабричное здание.
Как оказалось, это старая электростанция, переоборудованная в ресторан с прилегающей к нему галереей под названием «Воппинг проджект». В бывшем цеху стоят современные столы и стулья, на потолке висят детали старой техники. Контраст очень интересный, и мне здесь нравится.
Нас встречает официант, обращается к Джонатану по имени, а затем ведет прямо к столу в глубине зала, за которым нас ожидает какой-то мужчина.
— Хорошо, что ты наконец вернулся, — произносит Джонатан, и мужчины сердечно обнимаются. — Я уже думал, что ты навеки бросил меня одного со всем этим.
Светловолосый мужчина улыбается и указывает на меня подбородком.
— Вижу, ты утешился, — отвечает он и с любопытством оглядывает меня.
Джонатан протягивает руку и подводит меня ближе. Я чувствую его ладонь на своей спине.
— Это Грейс Лоусон, наша новая практикантка из Чикаго, — представляет он меня. — А это Александр Нортон, мой компаньон.
Теперь я его узнаюґ. Его фотографию я тоже видела, но на ней его волосы были короче, и он казался очень задумчивым. А еще — моложе, чем сейчас. Возможно, фотография была сделана несколько лет назад. Впрочем, сейчас, здороваясь со мной, Александр Нортон довольно улыбается.
— Очень рад, Грейс. Значит, вас прислал Джон Уайт? Как поживает старик?
— Думаю, хорошо. — А что я должна сказать? Джону Уайту уже за шестьдесят, он мой профессор, с которым у меня нет личных отношений. Но Александр Нортон уже обернулся к Джонатану.
— Почему ты взял ее с собой? — спрашивает он в то время, как мы садимся, и я слышу сквозящее в его голосе любопытство.
— Она сопровождает меня на совещаниях, — поясняет Джонатан, отодвигая для меня стул, а затем усаживается рядом со мной. Когда Александр удивленно поднимает брови, он добавляет: — Она проявила себя очень хорошо, поэтому мы расширили масштаб ее практики.
— Ты имеешь в виду, ты расширил. Меня ты, насколько я знаю, не спрашивал, — отвечает его компаньон. Заметив мой испуганный взгляд, он улыбается мне: — Необычайная честь, Грейс. Но я ничего не имею против, не переживайте. Совсем напротив. Хантеру не помешает побыть в обществе.
«Хантеру», — повторяю я мысленно. Охотнику. Почему он так называет Джонатана? Может быть, из-за фамилии Хантингтон? Или есть какое-то другое значение? Как бы там ни было, это наверняка прозвище, которое Джонатан слышит достаточно часто, потому что он продолжает разговор, совершенно не обращая на него внимания. Видно, что ему хочется сменить тему.
