Софи Морган - Интимный дневник «подчиненной». Реальные «50 оттенков»
Он похлопал меня по груди.
– Проявив уважение сейчас, ты можешь облегчить свою участь в дальнейшем.
Я старалась сдерживаться.
– Извини. Да. Ты прав, я заслуживаю наказания.
Я надеялась, что мой смиренный тон пойдет мне на пользу, хотя надежды было мало.
Он ласкал мою грудь, его пальцы описывали круги, отвлекая мое внимание. Несмотря на напряжение, разливающееся по телу, я начала расслабляться, подчиняясь его движениям и наслаждаясь, что сделало его слова еще более неожиданными.
– Спустись вниз и принеси шлепалку. Иди.
Я встала, пересекла комнату и была уже на середине лестницы, когда до меня начало доходить, что это значило. Шлепалка. Шле-пал-ка. Черт. Смогу ли я это вынести? И тут я поняла, что я в этом не уверена и вряд ли готова начать. Я должна к этому подготовиться, не падая с ног от недосыпания после неудачной попытки удовлетворить себя, когда моя голова занята другим.
Я взяла шлепалку трясущимися руками и поспешила наверх, зная, что промедление лишь ухудшит ситуацию. Перед дверью в спальню я сделала пару глубоких вдохов, пытаясь собраться с духом. Но прежде чем я коснулась дверной ручки, дверь распахнулась, и мне в глаза ударил яркий свет, ослепляя меня и сбивая с толку.
Когда мои глаза привыкли к свету, он выдернул у меня из рук шлепалку и повел через комнату к кровати. Я встала на четвереньки, со страхом ожидая продолжения, внезапно пожалев, что спала только в трусиках.
Я уставилась в простыню, пытаясь приготовиться к тому, что должно было произойти. Томас ударил меня через трусики, заставив вздрогнуть. Он засмеялся, глядя на мои попытки сохранить самообладание.
Его руки скользнули по мне.
– Твои трусики такие мокрые. Ты на самом деле отъявленная шлюха.
Я закрыла глаза. Он ударил меня еще раз, и я сдержала стон удовольствия. Мое тело молило об оргазме, к которому я была так близка всего несколько минут назад. Его пальцы ласкали меня между ног, комкая пропитанный влагой материал.
Мое дыхание участилось. Я была так близка к оргазму, что у меня подгибались ноги. Внезапно у меня мелькнула надежда: может, он позволит мне кончить после всего этого?
Конечно же, нет. Не стоило принимать желаемое за действительное. Он остановился, и я едва сдержала вздох разочарования. Он пододвинулся и всунул мне палец в рот. Я вспыхнула, но взяла его в рот целиком, облизывая мои выделения. Моя готовность вызвала у него сдавленный смех.
– Ты шлюха. Мы оба это знаем, а сейчас я тебя так разукрашу, что это будет понятно каждому.
Он резко выдернул палец и встал сзади, стягивая с меня трусики и оголяя мой зад. Я так долго переживала, как все пройдет, что уже дрожала, отчаянно стараясь не менять положения и не выдать свой страх. Я мысленно распинала себя за то, что купила ему эту шлепалку. Идея-то была хороша, но меня пугала мысль о том, что я буду расхаживать с отпечатавшимся на моей заднице в виде кровавых синяков словом ШЛЮХА. О чем я думала? А если я не смогу это сделать и мне придется впервые произнести стоп-слово?
С чувством нарастающей паники я услышала первый удар еще до того, как поняла, что он встал сзади. Он прозвучал как выстрел и заставил меня подпрыгнуть. Первую долю секунды я ничего не почувствовала, подумав, что он промахнулся. А затем боль – такая, что у меня перехватило дыхание. Я ловила воздух ртом. Может, даже кричала. Глаза были полны слез. Может, он спрашивал меня, в порядке ли я. Не помню. У меня в голове стоял шум, подобный рокоту набегающих волн. Я ничего не соображала и ничего не видела и не слышала, кроме этого шума – и боли от удара. Это было гораздо больнее, чем я ожидала. Больнее, чем его ремнем или тростью. Я осознала в полной мере последствия своего подарка.
Следующий удар обрушился, когда не успели высохнуть слезы от первого. Я пыталась контролировать дыхание и не кричать. Я хотела выдержать и была слишком горда, чтобы попросить его остановиться. Я хватала воздух и чувствовала, как по щекам текут слезы из закрытых глаз, пытаясь справиться с болью, когда на меня обрушивались удар за ударом.
После, наверное, десятка ударов он остановился. Я попыталась собраться с мыслями и вернуться к реальности, понимая, что он находится сзади. Я немного трусила в ожидании продолжения наказания. Он протянул руку, поглаживая наказанную ягодицу, и даже это относительно нежное прикосновение вызывало во мне дрожь.
Я почувствовала, как он приблизился, разглядывая отметины на моей бледной плоти, как художник, оценивающий свое произведение.
– Гм, думаю, надо было бить посильнее. И следить, чтобы следы образовали квадрат, а то эффект будет неполным. Нужно было попрактиковаться на одной ягодице, чтобы убедиться. И когда я буду готов, я как следует займусь другой, на которой все должно быть как надо. Что ты думаешь?
Я старалась сдержать дрожь и закрыла глаза, чтобы он не заметил вновь набежавших слез.
– Думаю, решать тебе.
Я ощущала смех в его голосе, когда он гладил меня по голове.
– Хороший ответ, моя шлюшка.
Он вновь взял шлепалку, и я приготовилась испытать боль, но вместо этого он провел ею между моих ног.
Я едва сдержала замешательство – шлепалка скользнула, выдавая мое возбуждение. Я почти видела его улыбку, когда он стал поворачивать ее передо мной.
– Поцелуй и поблагодари меня за наказание, которому ты была так рада.
Я протянула губы к блестящей коже. Я не могла себя заставить произнести больше, чем мне было приказано.
– Спасибо за наказание. Извини, что разбудила тебя.
И тут все началось снова.
Не могу сказать, что наказание давалось мне легче. И слезы вновь лились, хотя, против желания, я все больше возбуждалась. Наконец, когда мой зад уже горел в агонии, он остановился. Я испытала облегчение, пока не поняла, что это означало: он выдерживал паузу, прежде чем нанести последний удар по моей «непострадавшей» ягодице. Меня била дрожь в ожидании, и наконец… Звук разнесся по всей комнате, я вскрикнула, руки и ноги подогнулись. Он ударил со всей силой, с размаха, попав по чувствительному месту, где начинались бедра. Я всхлипывала от боли и от облегчения. Я выдержала наказание. Он поглаживал меня по спине, бормоча что-то успокаивающее и говоря, как я ему услужила, какая я смелая и как прекрасно выглядит мой зад, красный и воспаленный.
Затем он перевернул меня на спину и отымел быстро, грубо, жестоко, доводя до исступления – как я любила, но, конечно, не при таких обстоятельствах, когда это превращалось в очередную пытку. Я корчилась от боли каждый раз, когда мой зад задевал простыню или его руки охватывали меня в попытках проникнуть глубже, и наслаждение смешивалось с болью.
