Донна Кауффман - Рандеву в лифте
Сумеет ли она скрыть свои чувства к Доминику, если он останется и снова придет в их офис? Хватит ли ей духу невозмутимо исполнять свои служебные обязанности, не давая повода Стефании заподозрить, что минувшей ночью между ними что-то произошло? И как поведет себя в этом случае он?
Естественно, Доминик будет с ней подчеркнуто любезен и холоден, в искусстве скрывать свои подлинные эмоции ему не было равных в мире большого бизнеса. Вот только минувшей ночью выдержка явно изменила ему, раз он признался, что никого не хотел так сильно, как ее. Вспомнив, как он шептал ей на ухо эти слова, Калли сглотнула ком, внутренне содрогнувшись от сильных ощущений. Говорил ли он все это ей от чистого сердца? Или же то был обыкновенный порыв страстей? А вдруг он говорит это всем женщинам, когда склоняет их к интимной близости?
Одна только мысль о том, как именно Доминик овладевал ею совсем недавно, лишила Калли самоконтроля. Она до боли стиснула кулаки, поранив себе ноготками кожу ладоней. Разум ее помутился настолько, что ответа Доминика она даже не расслышала и очнулась, лишь когда Стефания произнесла:
– Вот и чудненько! Я все пока подготовлю. А вам, Калли, я разрешаю съездить домой, вздремнуть пару часиков, принять душ и к обеду вернуться в офис посвежевшей и полной сил.
– Спасибо, – ответила Калли, изо всех сил пытаясь не расплакаться от отчаяния, – я постараюсь вернуться на работу не позже часа.
О том, что все это время она будет мучиться от воспоминаний о Доминике, ей не хотелось даже думать.
– Если желаете, можете взять за мой счет такси, – добавила Стефания. – Вы, наверное, устали.
– Нет, я поеду на своей машине, – возразила Калли, на самом деле решив использовать свободное время иначе: прогуляться до коневодческой фермы в Аппервилле, где работала ее подружка, и покататься верхом на лошадке. Вероятно, такое желание возникло у нее после лихой скачки верхом на Доминике.
– Вот что, милочка, – строго сказала Стефания, – давайте-ка я все-таки посажу вас в такси. У вас такой вид, словно бы вот-вот потеряете сознание. Непременно поешьте! Договорились?
И, не дожидаясь ответа Калли, опешившей от столь трогательного жеста своего босса, Стефания подхватила ее под руку и поволокла к выходу из здания, не дав ей попрощаться с Домиником хотя бы выразительным взглядом. И только возле такси Калли, придя в себя, робко спросила:
– А как же ваша встреча с мистером Колберном?
– Мы с ним встретимся вечером в гостинице, перед его отлетом в Данию. Надеюсь, что все закончится благополучно, – пробормотала Стефания, впихивая Калли в автомобиль. – Я вам очень признательна за вашу выдержку и терпение. Не знаю, что вы с ним сделали, но он, судя по всему, настроен вполне благожелательно. Несомненно, это будет учтено мною при назначении вам оклада. – Стефания захлопнула дверцу прежде, чем Калли раскрыла рот, подала знак водителю, и он, тронув такси с места, спросил:
– Куда вас отвезти, мисс?
Обернувшись, Калли увидела подъезжающий к зданию длинный черный лимузин, очевидно, предусмотрительно вызванный Стефанией для дорогого гостя, и прошептала:
– Прощай, Доминик! Вряд ли мы теперь скоро вновь увидимся.
– Что вы сказали, мисс? – переспросил таксист.
Она стряхнула романтические фантазии и назвала ему свой адрес. Именно в тот миг, когда она отвернулась, Доминик и послал ей вслед пламенный прощальный взгляд.
Глава 7
Доминик не слышал, что говорила ему Стефания в вестибюле офисного здания, голова его была занята мыслями о Калли, воспоминаниями о ее признаниях, ее страстном шепоте и звонком смехе, восхищением ее стойкостью и силой духа, умением тонко пошутить и моментально поднять ему настроение. И теперь, вернувшись в свои апартаменты на верхнем этаже гостиницы, окно которого выходило на Потомак и расположенную за ним центральную часть столицы Америки, он нервно расхаживал из угла в угол и грыз костяшки пальцев, коря себя за то, что позволил Калли уехать.
Вновь и вновь он пытался убедить себя в том, что чересчур эмоционально воспринял эту спонтанную интрижку в кабине лифта, на которую его толкнул телефонный разговор с Изабеллой. Даже Калли заметила, что он выбит из душевного равновесия. Но ей, конечно же, было невдомек, что после близкого знакомства с ней он потеряет разум и будет думать лишь о том, как убедить ее дать ему еще один шанс. А ведь вместо этого ему бы следовало снова обдумать предстоящую многомиллионную сделку со Стефанией, не говоря уже о множестве других серьезных проблемах.
Однако все серьезные мысли вытеснил из его головы страх навсегда потерять Калли Монтгомери, единственную женщину, обладать которой вновь и вновь он хотел всеми фибрами своей души. Но при всей своей взволнованности Доминик отдавал себе отчет в том, что развитию их интимных отношений мешает ряд обстоятельств, как то: разница в их социальном статусе, тот факт, что Калли работает у Стефании, а также еще и то, что она не опомнилась после развода с негодяем мужем. Нельзя было сбрасывать со счетов и его собственное душевное смятение после последнего неудачного романа.
– Ох уж эти мне романтические штучки! – раздраженно фыркнул он в этом месте своих размышлений. – Кто бы мог объяснить мне толком, что вообще означает вся эта странная дребедень под названием «Любовь»?
Он знал толк в корпоративных делах, был экспертом по долговременной коммерческой политике, но так и не научился выстраивать своих отношений с женщинами. Быть может, и потому, что приучил себя к мысли о том, что их легче включить в список рискованных предприятий, приносящих ему в итоге одни убытки, но необходимых для поддержания его престижа. Только вот с Калли все обернулось иначе, ему совершенно не хотелось присовокуплять знакомство с ней к общему списку своих амурных побед. Потому что ему не казалось, что она предназначена для роли его трофея. Калли была не такая, как все его прежние любовницы, она была особенная. Поэтому ему хотелось чего-то абсолютно другого…
«Так какого же дьявола тебе от нее надо?» – вновь задался он этим роковым вопросом и был вынужден признать, что ответа на него пока не знает. Единственное, что он знал наверняка, так это то, что ему страстно хочется ее снова увидеть. Разумеется, не в последний раз. И не только секса ради, но и для человеческого общения. Например, можно было бы совершить совместную верховую прогулку, либо отправиться путешествовать, показать ей мир, самому побродить по знакомым местам с ней рядом, попытаться взглянуть на окружающее ее глазами и, возможно, ощутить радостный трепет первооткрывателя.
– Боже правый, похоже, что я пропал! – прошептал он и, присев на кофейный столик, взъерошил пальцами волосы. То ли вследствие общего переутомления, то ли по какой-то иной причине у него возникла тупая боль в голове. И по мере того как она расползалась ото лба к затылку, Доминик все больше утверждался в предположении, что породила ее вовсе не усталость и даже не фрустрация, но кое-что похуже, а именно – ужас, чувство, столь же чуждое ему, как и любовь.
