Лина Гамос - Притворись для меня счастливой
Она не была Кенией. Кусала губы, вздрагивала под ним от неприятных ощущений, кажется, коснулась его руки, когда он, кончив с низким стоном, упал рядом с ней на шелковые простыни. Хотела выражения его чувств? Но у него для нее ничего не было. Ему все равно. Она не зажигает кровь и не заставляет плавиться от желания. Ему не хочется продолжения. Кению он тогда привел в свою спальню, потому что знал, что не отпустит, будет брать ее снова и снова. С законной супругой такого не хотелось совсем. У нее свое крыло дома, у него свое. Никаких общих территорий, ничего совместного, кроме редких встреч в ее постели. Наверное, он поспешил с заключением брака, потому что не было ничего тоскливее, чем ложиться в эту постель для обязательного супружеского секса. Это не нужно было ему, это все еще не нравилось ей. Но на приемах они смотрелись замечательно. Его супруга обладала манерами и почти безупречным вкусом. Она была графиней. Он приобрел вместе с ней еще и титул. У Грава никогда не было проблем со средствами, они всегда были богаты, но отчего - то не обзаводились титулованными родственниками. Его наследник будет настоящим графом. Ничего особенного, но все же приятный бонус к заключенной сделке.
- Я пойду, - он тяжело приседает на край кровати и тянется за халатом.
- Конечно.
Дрожащий голосок, супружеский секс не приносит удовольствие ни ему, ни ей.
- В субботу мама дает прием.
- Я буду готова.
- До встречи.
- Конечно.
Ее послушание и сговорчивость не заводит его. Вбитая в Кению покорность нравилась ему гораздо больше. Но время идет, а он так и не нападает на ее след. Она остается недостижимой мечтой. Возможно, проходит рядом, смотрит на него из окон серых домов, но продолжает оставаться несбыточной мечтой. Он продолжает любить ее и ненавидеть...
Она предала его и будет наказана. Она заставляет его страдать и за это тоже будет наказана. Он запрет ее в этом доме, в подвале, в уже приготовленной комнате. Камера пыток. Добро пожаловать, моя любовь. Он будет ждать ее в этой комнате. Он хочет увидеть ее в этой комнате. Сломленную, поломанную, в его полной власти.
Канта любила лето, а это к тому же ознаменовалось не только свадебным торжеством старшего брата, но и окончанием ею университета. С женой брата, не смотря на то, что они были почти ровесницами, общих интересов не нашлось. Им попросту не было о чем поговорить, ну, если только о погоде. Ненси была мастером говорить ни о чем, поддерживать вежливую беседу и при этом не высказывать своего мнения. Пустая болтовня совершенно пустоголовой девушки. Канта понимала, почему выбор брата остановился именно на Ненси Дивон, и еще больше понимала, почему он поселил очередную любовницу в своем крыле дома. Вместо того, чтобы снять для девушки квартиру. Должна же быть, хотя бы какая - то приятная сторона в уютном семейном гнездышке?
Канта не спеша спустилась по широким ступеням террасы и расстелила плед на газоне во внутреннем дворике, принадлежавшей брату стороне дома. С Ненси они сегодня уже виделись, и со следующей встречей с нудной невесткой можно было не торопиться. Канта вытянулась на спине, подставляя себя теплым лучам, и прикрыла глаза затемненными очками. Из всех девушек, с которыми у брата были отношения, как ни странно, ей нравилась только Кения Вин. С ней было по-настоящему интересно, только вот она не была настоящей. Канта вспомнила боль предательства, даже ослепившую на время, неожиданную и ничем не заслуженную. Она доверяла Кении и даже поспорила с братом, который поначалу отнесся весьма настороженно к ее новой подруге. Но, видимо, как только она лишилась подруги, Энтони повезло заполучить любовницу. Кения никогда не демонстрировала свою заинтересованность ее старшим братом, чего нельзя было сказать о прочих девушках, с которыми Канта пыталась дружить. Как только на горизонте возникал великолепный Энтони Грава, хищный блеск глаз менял ее подруг до неузнаваемости. Канта была им не нужна сама по себе, только как сестра завидного жениха, через которую они пытались получить доступ к Энтони. Кения была не такой, но сделала еще больнее. Она тоже не видела ее, только счет в банке и материальное благополучие. После этого случая Канта завязала заводить знакомства на стороне. У нее были родители, и был брат, у брата была глупая жена. Пообщаться при желании было с кем, причем на самые разные темы. Тони сказал, что она повзрослела.
Девушка перевернулась на полотенце и, укладываясь поудобней, вскользь бросила взгляд в сторону дома. В подвальном окне мелькнула и исчезла тень. Кто - то из прислуги осмелел настолько, что нарушил приказ брата. Эта часть подвальных помещений была закрыта для всех. Энтони запретил, кому бы то ни было спускаться в подвал. Канта легко вскочила на ноги и направилась к дому, чтобы поймать нарушителя на месте. Сбежала вниз по лестнице, свернула в тускло освещенный коридор, и остановилась, прислушиваясь. Тишина. Тогда она открыла ближайшую дверь и оглядела помещение. Никого. Следующая комната была тоже пуста. За то, распахнув последнюю дверь, отпрянула в сторону, невольно вскрикнув.
Кения. Это была точно Кения. Только не та милая девочка, которая смеялась ее шуткам и пыталась строить из себя ее лучшую подругу. И даже не та Кения, которая пыталась играть в важную секретаршу брата. Нет. Эта Кения была другой. И отсутствие одежды позволяло оценить полный масштаб гнева Энтони Грава. Ее лицо было узнаваемым, даже не смотря на множество кровоподтеков, и оно оставалось единственным, на что можно было смотреть без содрогания. Только глаза, лихорадочно блестевшие глаза...
Канта ступила ближе и Кения приветливо улыбнулась. Приветливо улыбнулась разбитыми в кровь губами. Железный ошейник и цепь, закрепленная к стене, ее, видимо, не смущали, как и полное отсутствие на ней одежды.
- Привет.
- Привет.
Канта замирает в дверях, от чего - то страшась войти в комнату. Кения трогательно разводит руки в сторону, словно бы приглашая оценить причиненный ей ущерб.
- Мне не повезло.
- Я слышала, моему брату не повезло больше.
Кения поспешно кивает, и цепь глухо бьется, ударившись о стену.
- Я виновата, я знаю, но он пытается меня убить.
Канта усмехается ее словам.
- Но ты до сих пор жива.
- Я мелодраматична, - поспешно соглашается с Кантой девушка. - Но ты не могла бы помочь мне сбежать?
Канта буквально задыхается от подобной наглости предложения и Кения, тревожно вглядывающаяся в ее лицо, испуганно тараторит:
- Я ничего не возьму, я стала другой, мне ничего не нужно, правда, я стала другой.
Канта отступает в коридор.
- Прости меня, пожалуйста, я стала другой, - Кения, забывшись, было дергается к ней, но длина цепи сильно ограничивает движение. - Пожалуйста, помоги мне.
