Больше, чем товарищи по кораблю (ЛП) - Янг Филиппа

"Никаких. Мы должны держать наши личности в секрете. Это правило действует и сейчас, и после сегодняшнего вечера. Если завтра я услышу хоть один писк об этом, я сойду с ума", — предупреждает она нас, заставляя людей хихикать.

"Дамы, двигайтесь. Вы все можете использовать свои руки, чтобы помочь себе, но парни, держите свои при себе, пожалуйста".

По комнате прокатываются легкие смешки, но их быстро заглушают. Я протискиваюсь сквозь скопление тел, но проходит совсем немного времени, и я уже не могу различить людей. Это просто море кожи — упругой, мягкой, теплой, влажной? Мерзость.

"А теперь, ребята, расходитесь. И снова руки при себе: для этого будет достаточно времени через минуту".

Ребята, конечно, стали более наглыми в своих движениях. Меня швыряет, как шарик, каждый случайный толчок дезориентирует и обезоруживает. Я взвизгиваю, когда на мою ногу наступает, кажется, стадо слонов.

"Найдите рядом стоящего к вам человека… и делайте то, что считаете нужным".

Липкие руки быстро хватают меня, требуя, чтобы я принадлежала им. Я мгновенно напрягаюсь: его непрошеное прикосновение пробирается по моей талии. Оно похоже на что-то слизкое. Все в нем слизкое, и я хочу вырваться.

"Нет, спасибо", — решительно шепчу я, изо всех стараясь отпрянуть от него. Он отпускает меня без борьбы. Я поспешно ухожу, когда музыка становится достаточно громкой, чтобы перекрыть ужасающие чавкающие звуки, которые уже начались. Но только на время.

Я врезаюсь в стол, сильно ударяюсь коленом и бедром об угол. Я вскрикиваю от боли, но не успеваю прийти в себя, как кто-то врезается в меня сзади, и от удара я оказываюсь в неустойчивом положении, издавая очередной писк. Большие руки непроизвольно опускаются на мои бедра, но их обладатель быстро убирает их. Я не могу удержаться от тихого смеха.

Он берет мою руку, дважды похлопывая по парте позади меня, как бы предлагая мне туда сесть. Я так и делаю, не отпуская его. Темнота дезориентирует; мои глаза широко открыты, но я ничего не вижу, даже тени.

Свободной рукой я сжимаю колено, ища шишку или ссадину там, где болит.

Его другая рука прощупывает другой участок моего тела, пока не находит мои пальцы.

Тепло его тела передо мной исчезает, и в следующее мгновение я понимаю, что его губы прижимаются к моему колену. Я зажмуриваюсь от сладости этого жеста. Когда я чувствую, что он поднимается, его пальцы все еще остаются на моих. Я рискую и передвигаю их на бедро, чуть выше трусиков, потирая круговыми движениями, надеясь, что он поймет намек.

Он понимает.

Когда пульсация между ног увеличивается, я чувствую изгиб его губ, направленный вверх, когда он усмехается мне в ответ. Я провожу кончиками пальцев по животу, между груди и по шее, и его губы следуют за мной. Каждый поцелуй мягче и манящее, чем предыдущий, его язык едва касается губ, но это все, на чем я могу сосредоточиться. Я касаюсь губами его, и когда он целует меня, мир перестает вращаться.

Это всего лишь один поцелуй, но его достаточно, чтобы я убедилась: ничто и никогда не будет так хорошо, как это.

Мы отстраняемся друг от друга и смотрим на реакцию. Кто бы это мог быть? Я знаю двух человек, которые бы мне понравились. Он слишком широкий, чтобы быть Томом, а Том пах бы и имел вкус косметических салфеток, которых у этого парня нет. Может, это Оскар? Меня так заводит эта мысль, что я могу взорваться.

Он прижимает мое лицо к себе, его сильные пальцы почти массируют кожу головы. Я скольжу одной рукой по его обнаженной груди, чтобы найти его челюсть. Его щеки приподнимаются под моим большим пальцем, что заставляет меня улыбнуться в ответ, и это похоже на поиск воды в пустыне: мы оба жаждем друг друга и безмерно благодарны за спасение.

Я раздвигаю ноги, приглашая его встать между ними. Его бедра прилегают к моим, и наши рты открываются, оставляя достаточно места для того, чтобы кончики наших языков задевали друг друга. Я дрожу от удовольствия, нащупываю его талию и крепко обхватываю, чтобы притянуть его к себе, обхватив ногами.

Включается режим шлюхи.

Его рука, лежащая на моем лице, притягивает меня ближе, его язык проникает глубже с каждой новой волной. Он издает слабый стон, и я теряю контроль. Наши поцелуи становятся быстрее и жестче. Мое тело жаждет его и, видимо, он чувствует то же самое. Его вторая рука начинает блуждать по моей талии, затем по бедрам и снова вверх, сжимая мои изгибы так, словно его одолевает желание. Я посасываю его нижнюю губу, слегка касаясь ее зубами.

О, это не Оскар. Он не был бы таким смелым, даже в темноте.

Кто бы это ни был, мы изголодались друг по другу, как два подростка в туалете ночного клуба, даже не зная имен друг друга и не зная, увидимся ли мы когда-нибудь снова, но не в состоянии сосредоточиться ни на чем, кроме поиска удовольствия. Блядь. Я не знаю, сколько времени осталось, но каждая секунда, проведенная с ним, ощущается как нечто ахиренно притягательное.

Если я не узнаю, кто он, я никогда себе этого не прощу.

Меня могут застрелить за это, но риск того стоит. Оторвавшись от него, я приблизила губы к его уху.

"Кто ты?" — шепчу я.

Он осыпает легкими поцелуями мою щеку и переходит к шее.

"Пожалуйста", — вздыхаю я.

"Не могу".

Эти два слова, дают понять, что он американец.

Наши губы возвращаются друг к другу. Теперь мне нужно найти что-нибудь еще, что угодно, что поможет мне опознать его позже. Какие-нибудь украшения? Или часы? Да. На нем есть часы. Что еще? Я провожу кончиками пальцев по его телу под видом дразнилки, пока они не оказываются у пояса его боксеров. Я медленно начинаю водить по тому месту, где его кожа соприкасается с тканью. Если это бренд, возможно, я смогу распознать его по шву.

Боже, это настоящее дерьмо из МИ-5. Я борюсь сама с собой за то, чтобы оставаться в моменте и просто наслаждаться процессом, но я также не могу позволить зацепке — какой бы странной она ни была — ускользнуть. Я иду на компромисс, позволяя одной руке скользить по его твердому торсу, а другой пытаю счастье в изучении бельевого брайля.

Когда музыка стихает, я мучаюсь от нежелания останавливаться.

"Так, все, думаю, нам пора завязывать, пока мы не увлеклись".

Голос Мэддисон разрывает наши губы. Я упираюсь лбом в его грудь и вздыхаю.

"Снова переходим, и никаких разговоров, пока я не скажу".

Его имя. Я просто хочу узнать его имя. Он начинает отстраняться, но я крепче сжимаю его руку, не позволяя ему покинуть меня. Я копаюсь в столе, надеясь, что он лежит там же, где я оставила его, когда убиралась. Да. Закругленный металл холодит мои пальцы. Да. Я кладу ему на ладонь свой именной бейдж. Он не задается вопросом, смыкает пальцы вокруг него и подносит мою руку к губам, чтобы поцеловать, прежде чем уйти. Я воспринимаю это как его обещание, что он вернет его мне. Затем я спрыгиваю со стола, и у меня снова кружится голова.

Хотя его отделяет от меня не более метра, он кажется океаном.

Я невероятно ошибалась, думая, что смогу приехать сюда и избежать всех романтических отношений. Невероятно глупо, на самом деле.

Теперь, когда я попробовала запретный плод, пути назад нет.

Глава 8

Как пещерный человек, только что едва избежавший встречи со львом, я могу думать только о том, чтобы трахнуть всех, кто окажется поблизости, чтобы продолжить свой род.

Мне завязывают глаза, хватают и тащат в ванную комнату, где я натыкаюсь на объятия кого-то другого, такого же растерянного, возможно, мне только что подарили такую возможность.

Дверь захлопывается за нами.

"Семь минут, начало… сейчас!" — кричит кто-то снаружи.

Я снимаю повязку с глаз, но темнота по-прежнему окутывает мое зрение. Мои руки осторожно ориентируются на тело передо мной, и он делает то же самое, поглаживая и сжимая меня во всех нужных местах. Он медленно целует меня в шею, и я хнычу, переполненная мучительным желанием.