Маленькая птичка (ЛП) - Уайлд Риа

— Валентайн произвел фурор, — спокойно говорю я.

— Тебе нужно избавиться от девушки, — рычит Райкер. — От этого становится больше хлопот, чем пользы.

— Я принял решение, — мой голос спокоен и ровен, гнев, бурливший в моих венах всего час назад, сейчас ушел. Я отомщу, но в другой форме. — Я оставлю ее.

— Она не домашнее животное, — фыркает Райкер. — Избавь ее от проклятых страданий.

— Я плачу тебе не за то, чтобы у тебя было мнение, — предупреждаю я.

— Я, черт возьми, сделаю это сам.

— Прикоснись к ней, и я убью тебя, блядь, — рычу я.

Он останавливается как вкопанный, его тело напрягается.

— Друг или нет, Райкер, ты отвечаешь передо мной! — кричу я. — И я убью тебя так же быстро, как и поднял. Прикоснись к девушке, и я, не колеблясь, пущу тебе пулю в гребаный череп. Ты меня слышишь?

Он качает головой:

— Четко и ясно.

— Убирайся, — ору я. — Убирайся!

Райкер поворачивается ко мне, его глаза изучают мое лицо, но затем он вздыхает и подходит ко мне. Я сопротивляюсь желанию ударить его по лицу, когда его рука хлопает меня по плечу:

— Дайте мне знать ваш следующий шаг.

На этом он уходит. Райкер сделал бы это, он сделал бы то, на что я не был способен, и если бы это был кто-то другой, если бы не она, я бы позволил ему. Но она, она как наркотик, вызывающая привыкание и чертовски опасная. Вы знаете, что не должны принимать это дерьмо, но все равно делаете, потому что эйфория слишком хороша, чтобы сопротивляться ей.

Я слышу, как она шаркает наверху, ее шаги неуверенные. Я оставил дверь открытой, дал ей полную свободу действий, но она, несомненно, думает, что это уловка. Девушка не дура. Отнюдь нет.

Пока она задерживается наверху, я убеждаюсь, что система безопасности включена и установлена, и обращаюсь к ребятам, которых я разместила вокруг этого места. Не спускать с нее глаз со всех сторон, кроме тех случаев, когда она находится в комнате со мной, она не должна выходить из дома, но может идти куда угодно в пределах этих стен.

Я качаю головой, провожу рукой по своей белой рубашке. Я чертовски грязный. Кровавый. Поврежденный.

Валентайн имел некоторую наглость, посылая этих ублюдков за мной, но то, как это было сделано, только доказывает, насколько я был прав насчет него все это время. Он маленькая рыбка в большом пруду, едва способная ходить по воде, настолько глубокой.

Скрип половицы заставляет мою голову повернуться к лестнице. Рен двигается, как испуганная кошка, нет, кошка — это неправильное слово, она больше похожа на львицу, если сравнивать ее только с кошкой, она немного нервничает, внезапно вырвавшись из клетки.

— Ну, привет, Маленькая птичка, — ухмыляюсь я, наблюдая, как она смотрит на меня с прищуренными глазами и поджатыми губами. Она одета, но не приняла душ, а это значит, что мой запах и моя сущность все еще на ее коже, в ее теле. Я никогда не был собственником, когда дело касалось женщин, они были просто телами, используемыми для удобства, когда мне нужно было выпустить напряжение, но с ней у меня не было никаких сомнений в том, что я должен иметь ее, разум, тело, и душу. Теперь между нами была связь, и как бы сильно она ни тянула, я ни за что не отпустил бы ее.

Она была моей.

Ее взгляд перемещается от меня туда, где находится входная дверь, и я вижу, как в ее голове работает расчет, как уйти, уйти, но прежде чем она успевает даже ступить в этом направлении, один из моих парней, большой ублюдок на самом деле, шагает перед дверью, преграждая путь.

— Ты не можешь убежать от меня, — говорю ей, усаживаясь на диван.

— Ну и что? Ты просто оставишь меня здесь?

Я пожимаю плечами:

— Это зависит…

— От чего? — спрашивает она.

— В зависимости от того, сможем ли мы прийти к какому-то пониманию. Если я отпущу тебя, твой папа просто доберется до тебя, а я не могу этого допустить.

— Что такого плохого сделал Лоусон, что похищение его дочери было твоим единственным вариантом?

Я смеюсь:

— Лоусон не твой отец.

Ее глаза широко распахиваются.

— Ты лжешь.

— К сожалению, нет, Маленькая птичка.

— Я не имею никакого отношения к тому дерьму, в которое ты ввязался.

— Ты права, но это было раньше, а теперь ты стала моим самым ценным достоянием.

— Я хочу сделать тебе больно, — признается она на одном дыхании.

— Я знаю, но ты не сделаешь этого.

Я хлопаю по дивану, приглашая ее сесть рядом со мной. Я бы развлекся мыслью о том, что она причинит мне боль, не потому, что я думал, что она не может этого сделать, она определенно могла бы, у меня есть пулевое и колотое ранение от нее, все еще заживающие, чтобы доказать это, а потому, что она этого не сделает. Просто не может. Она так же одержима мной, как я ею. Это нездорово, но ведь ничто в моей жизни не может считаться здоровым.

Какую еще нездоровую привычку можно добавить?

— Ты так в этом уверен, — комментирует она, но садится, как хорошая девочка, как можно дальше от меня, заметьте, поджав под себя изящные ноги и сложив руки на коленях. Она делает глубокий вдох, а затем встречается со мной взглядом, вызывающе вздернув подбородок. — Эта ситуация меня не устроит.

Я смеюсь:

— Есть много дерьма, которое мне не подходит, — пожимаю плечами, — Я учусь принимать это.

Она закатывает глаза.

— А такое, заставляет меня хотеть тебя на коленях.

— Попробуй, — рычит она, вставая на колени, — посмотри, как тебе это пойдет.

Черт, мне нравится ее темперамент.

— Однажды, — говорю ей, поправляя свой твердый член, — и тебе это понравится.

— Иди на хуй.

— Может быть, в другой раз. — Я встаю с дивана, расправляя плечи. — У меня есть дела.

— Так что, ты просто собираешься оставить меня здесь? Как насчет того, чтобы дать мне несколько чертовых ответов?!

— В другой раз.

Она смотрит мне вслед, пока я иду к лестнице, останавливаюсь внизу и поворачиваюсь к ней.

— Добро пожаловать в мой извращенный город, Маленькая птичка, вместе мы можем быть грозными.

Глава 16

РЕН

Я не тороплюсь в душе.

Намыливаю волосы дорогим шампунем, пахнущим медом, и разглаживаю пенистые пузыри на коже, тщательно следя за синяками, которые еще не зажили, и за свежими, которые Александр так любезно подарил мне после нашей последней небольшой потасовки.

Когда я тянусь между ног, вспыхивает воспоминание о его теле, сгибающегося поверх моего, и мое нутро пульсирует. Он хорош и по-настоящему пробрался под мою кожу. Как зуд, который я не могу почесать, чертова боль, которая не исчезнет, как бы я ни старалась ее вылечить.

Я втягиваю воздух, когда подушечка моего пальца трется о мой набухший бугорок, глаза закрываются, а мой разум вызывает в воображении образы его крепкого тела в движении, его мышц, напрягающихся, убийственного блеска в его глазах, ярко сияющих в темноте.

Иди ко мне, Маленькая птичка.

Мои зубы впиваются в нижнюю губу, а низкий баритон его голоса гремит по моему телу, как будто он только что шептал мне на ухо. Мои бедра трясутся, когда оргазм настигает меня сильно и неожиданно.

Вот к чему это привело. Спать с моим ебаным похитителем и мастурбировать в душе на него.

У меня болезнь, и я боюсь, что нет никакого лечения.

На данный момент оковы могут быть сняты, но я далеко не свободна. Он убедился в этом, разместив своих головорезов у каждой двери, на каждом углу и в каждой комнате. Я никак не могу пройти мимо них всех, хотя я уверена, что было бы интересно попробовать.

Я вытираюсь одним из толстых пушистых полотенец в ванной и подхожу к зеркалу, вытирая рукой конденсат на стекле.

Девушка, которую я едва узнаю, смотрит на меня.

Я выгляжу так же: мои глаза и губы, мои веснушки и растрепанные медные волосы, но я не чувствую себя собой.

Странно, что я чувствую себя сильной?

Синяк на моем горле теперь всего лишь тень, синяк на виске практически исчез, и моя кожа выглядит здоровой, учитывая обстоятельства. Я не видела себя в зеркале с тех пор, как он забрал меня, и я ожидала резких теней под глазами, впалой кожи, но ничего этого не вижу.