Шахразада - Грешник Шимас
— Ты должна остаться здесь. Ступенька может сломаться подо мной, или ход обвалится… Дай мне убедиться, что там безопасно.
— Пожалуйста, позволь мне идти! Если ты умрешь, я хочу умереть вместе с тобой!
— Я не умру, но ты пока следи. Если кто-нибудь появится… прячься.
— Я пойду с тобой!..
Шимас взглянул на девушку и понял, что спорить бесполезно, — ему ее не удержать.
— Хорошо, милая, тогда давай отправимся в путь завтра днем — вместе, как ты и хотела.
Фатима кивнула. В ее глазах стояли слезы. Именно эти две прозрачные капельки что-то перевернули в душе Шимаса. Вся его решимость остаться просто другом графини Фатимы развеялась как дым. Он мечтал об этой девушке, он жаждал ее… Так же, как тогда, на балу, или, быть может, даже больше.
— Любимая!
— Я твоя, — прошептала Фатима.
Девушка закрыла глаза. По шороху она могла догадаться, что юноша поправил расстеленный плащ или уложил удобнее широкое одеяло. Но она предпочла ничего не слышать и отдаваться сейчас лишь ощущениям.
Фатима почувствовала, что ее опускают на одеяло. Шимас растянулся рядом с девушкой, наполовину прикрыв ее тело своим.
— Не бойся, прекраснейшая, — прошептал в ее губы Шимас. — Это будет первым из многих дней нашей страсти…
Фатима уперлась руками в грудь юноши, словно опасаясь собственных желаний, но он нежно поймал зубами ее нижнюю губу и стал легонько покусывать и тянуть к себе. Когда Фатима тихонько вздохнула, Шимас успокоил языком чувствительную плоть, перед тем как медленно, настойчиво проникнуть в ее рот. Поняв, что сопротивляться юноше бесполезно, Фатима едва слышно застонала, признавая поражение, и неумело стала целовать его в ответ.
Поцелуи Шимаса были волшебны… как и его прикосновения, думала потом Фатима. Пока губы околдовывали, руки касались шеи, а потом заскользили ниже. Длинные пальцы ласкали кожу, повторяя контуры груди, скрытые под свободным дорожным платьем.
Вскоре Фатима вздрогнула, осознав, что Шимас распустил шнуровку лифа и опустил шелк рубахи, оголив соски. Стыд лишь на мгновение ожег девушку, дразнящие ласки его пальцев успокаивали, ладонь нежно закрывала спелые груди, а горячие губы заклинали довериться. Фатима с удивлением поняла, что выгибается навстречу прикосновениям юноши, алча наслаждения, обещанием которого горели его глаза.
Спустя некоторое время Шимас прервал обольстительные ласки и поднял голову, пристально глядя на Фатиму. Юноша остановил откровенный, абсолютно мужской взгляд на обнаженных грудях, любуясь высокими холмиками, увенчанными розовыми сосками. Фатима покраснела. Она лежала в сладострастной неге, принимая бесстыдное внимание возлюбленного без тени смущения. Впрочем, девушка сделала попытку прикрыть груди руками, но Шимас поймал ее запястья и отвел в стороны.
— Нет, я хочу видеть твое тело.
Фатима осознала, что даже когда юноша просто смотрит на ее тело, это само по себе ее возбуждает. Она никогда бы не поверила, что простой взгляд может обладать таким сильным воздействием. Огонь, пылавший в глазах Шимаса, вызвал в ее теле настоящую лихорадку.
И тогда руки присоединились к взгляду. Шимас провел костяшками пальцев по твердым, как мрамор, соскам, заставив Фатиму тихо вскрикнуть.
Глаза юноши загорелись от этого беспомощного ответа, он стал ласкать тугие бутончики, то слегка пощипывая их, то поглаживая большими пальцами. Фатима почти стонала от этой сладкой пытки.
— Шимас… от твоих прикосновений мне так…
— Так что?
— Жарко… словно все мои чувства пылают огнем. Его взгляд еще больше потемнел.
— Я знаю.
Он хотел ее, она это знала. Эта мысль принесла с собой ощущение собственной женской силы, способное побороть чувство уязвимости, которое Фатима испытывала, лежа рядом с Шимасом, всецело в его власти. Девушка раскрыла глаза и решительно встретила взгляд юноши, обещая себе, что перестанет бояться того, что может он ей подарить.
Продолжая смотреть прямо в глаза Фатиме, Шимас потянулся к шнуровке кафтана и полностью ее распустил. Затем, столь же решительно, развязал кушак удобных дорожных шаровар. Одно движение руки — и плотный шелк пополз вниз, к коленям. Потом, очень нежно, он провел рукой по обнаженной коже бедра.
Фатима замерла, и Шимас снова прильнул к ее губам.
— Любимая, ничего не бойся! Дай мне доставить тебе удовольствие, — прошептал юноша, обжигая дыханием нежную шею, в то время как его руки лишали девушку одеяния.
Шимас просил невозможного: когда он раздвинул бедра Фатимы коленом, надавив на чувствительную сущность ее тела, лихорадочное пламя поразило все ее чувства.
Юноша, похоже, почти упивался бешеным пульсом молодой женщины, лаская языком ее уязвимую шею. Его рука скользнула между бедер и нашла влажную плоть. Когда Фатима всхлипнула от столь интимного прикосновения, Шимас снова стал медленно, лениво, властно целовать ее, заставляя дрожать всем телом. Одновременно с этим его пальцы ласкали Фатиму внизу, разглаживая теплые лепестки, играя со спрятанным бутончиком.
Уже совсем задыхаясь, Фатима рванулась к Шимасу и схватила его за плечи. Ее тело изнывало от жара, стремилось навстречу ласкающей руке. А Шимас продолжал свои деликатные движения, раздвигая пальцем нежные складочки, прижимая ладонью обнаженную женскую сердцевину. Когда Фатима тяжело задышала, юноша с жадностью набросился на ее губы, словно дорожил каждым вздохом, который она ему отдавала. Она действительно отдавалась, сквозь чувственный туман осознала Фатима, не понимая, почему так боялась прикосновений Шимаса.
Сердце девушки наполнилось непонятной горечью, когда юноша внезапно прекратил поцелуй. Но уже через миг она вздрогнула, увидев, что Шимас перенес внимание на низ ее живота. Опустив темную голову, он коснулся губами внутренней стороны ее бедра и начал подниматься выше, повторяя недавний путь пальцев, покрывая нежную кожу жгучими поцелуями.
Фатима была изрядно напугана, когда юноша умело оголил ее тело, и еще страшнее ей стало, когда теплое дыхание Шимаса увлажнило темные завитки, покрывавшие место, где соединялись ее бедра. Разгадав намерения юноши, Фатима забилась в лихорадочной дрожи. Он собирался поцеловать ее!
От легкого прикосновения языка к чувствительной плоти Фатима дернулась, будто от удара.
— Тише, — прошептал Шимас, опуская руки, чтобы удержать ее бедра на месте.
Его язык ласкал, исследуя ее складки. Потом Шимас обхватил губами набухший бутончик, а средним пальцем проникнул глубоко в ее тело. Ощущение было непередаваемым — твердый палец внутри ее плоти, горячие губы, колдующие над самым уязвимым местом.
