Елена Прокофьева - Принц Крови
Зашнуровав на его ногах кроссовки, Филипп спросил:
— Сможешь идти?
Лоррен неохотно оторвался от лицезрения жрецов и посмотрел на него удивленно.
— Куда?
— К чертовой матери отсюда! — прошипел Филипп, — Или ты собрался остаться здесь навсегда?!
Лоррен отодвинулся от него, попробовал стоять самостоятельно, но его тут же повело. Возможно, это просто от потери крови.
— Что вы со мной сделали? — поморщился он, — Перед глазами плывет, мне холодно, и что-то болит в животе… И… — Лоррен запнулся на мгновение, прислушиваясь к себе с выражением крайнего недоумения на лице, — И похоже, мне надо отлить!
Филипп застонал, обреченно закатив глаза.
— Я обратил бы тебя прямо здесь и сейчас, но боюсь, местным может это не понравиться! Мне нести тебя?
Лоррен отмахнулся от него и, пошатываясь, отправился по направлению к проводнику, который смотрел на него с нескрываемым интересом. Пройдя всего несколько шагов, Лоррен поскользнулся и едва не упал.
— Твою мать… — пробормотал он.
Филипп поддержал его под руку.
— Когда мы придем, я напою тебя кровью, это поможет. А пока потерпи… Постарайся двигаться осторожнее, это живое тело, оно неуклюжее и слабое.
— Я понял, — проворчал Лоррен, — Что я, по-вашему, совсем тупой?
Идти пришлось долго, нужно было проделать весь многокилометровый путь по подземным переходам, только в обратную сторону. И, в конце концов, Филипп практически тащил Лоррена на себе, тот был в полуобморочном состоянии и периодически проваливался в забытье.
Наконец, они вышли в зал, где ждала их Теодолинда.
Прорицательница выглядела взволнованной, и при виде возвращающейся процессии сделала шаг ей навстречу, напряженно и вопросительно посмотрев на Филиппа.
Тот кивнул ей и едва заметно улыбнулся.
— Все получилось, — облегченно проговорила Теодолинда, — Я не сомневалась!
Еще через какое-то время они вышли из подземелий на улицу и нашли ожидающую их машину, которая благополучно довезла их до гостиницы.
До рассвета оставалась еще пара часов.
Первым делом Филипп уложил Лоррена на кровать и, прокусив себе запястье, влил ему в рот немного крови. Лоррен поступил так же, как все люди, — схватил его руку и присосался к ране. Филиппу было смешно смотреть на это, и он не отнимал у него руку, пока тот не напился. Он мог бы позволить ему высосать себя досуха, так приятно было просто наблюдать за этим, но Лоррен не был вампиром, и физически не мог столько выпить. В конце концов, он откинулся на подушку, лоснящийся от масла и перепачканный кровью, но уже не такой бледный. К нему стремительно возвращались силы, и даже дышал он теперь ровно, похоже, уже рефлекторно.
Филипп смотрел на него, пытаясь понять собственные чувства. С тех пор, как он узнал том, что задумала Кассандра, он постоянно думал о том, как это будет, — Лоррен в теле Кристиана. Он воображал себе какой-то чудовищный симбиоз, к которому ему очень сложно будет привыкнуть. Но все было не так… Удивительно, но от Кристиана почти ничего не осталось, изменилась мимика и жесты, изменился взгляд, изменился голос, кажется, даже изменились черты лица… Как, оказывается, много зависит от того, кто внутри.
Лоррен тоже смотрел на него некоторое время, потом вытер испачканные губы ладонью и усмехнулся — так, как только он умел.
— Ну, и где здесь уборная?
Филипп указал ему в сторону приоткрытой двери санузла.
— Разберешься, как пользоваться унитазом?
— Да уж как-нибудь… — проговорил Лоррен, поднимаясь.
Его не было как-то слишком уж долго, и Филипп отправился посмотреть, что он там делает.
Лоррен стоял у зеркала, глядя на свое отражение, как на оживший призрак.
Увидев Филиппа, он обернулся к нему и посмотрел так, будто хочет его убить.
— Вы совсем охренели? — со злостью спросил он, — Зачем вы это сделали?!
— Не было выбора, — ответил Филипп, — Черт, Лоррен, неужели ты, правда, можешь подумать, что я настолько сбрендил, что устроил бы подобное по собственному желанию? Твое тело сгорело. Рассыпалось в прах. Нужно было другое, но не первое попавшееся, а только тело человека, который мне дорог. Тебе еще повезло, что такой нашелся. Очень повезло.
— Да уж…
Лоррен уселся на бортик ванной и запустил руки в промасленные волосы, взлохмачивая их еще больше.
— И что мне теперь делать?
— Ничего. Жить дальше.
— Ну нет… Это уж слишком. Я не хочу жить в этом теле… Блядь, я трахал его!
— Ну и что?
— Я ломал эти пальцы… — он поднес ладонь к глазам.
— Что? — нахмурился Филиип, — Зачем ты…
— Да затем, что я его терпеть не мог! — заорал Лоррен, — Я сожрал бы его рано или поздно! Или просто убил бы! Свернул бы ему шею! Я не позволил бы ему до бесконечности путаться у меня под ногами! Вы действительно не понимали этого? Думали, — у нас будет счастливая любовь втроем?..
Филипп молчал, с сожалением глядя в его горящие яростью глаза.
— А теперь я буду вынужден жить в его шкуре! — с горечью добавил Лоррен.
— Можешь покончить с собой, если тебе так уж это невыносимо, — сказал Филипп холодно, — Но знаешь, мужик с головой шакала больше не задержит тебя на мосту. Прямым ходом отправишься туда, куда тебе положено. Хочешь этого? Давай…
И он вышел, захлопнув за собой дверь.
Через пару минут из ванной послышался шум воды, а еще через три четверти часа Лоррен вышел, вытирая голову полотенцем.
— Чертово масло никак не хотело смываться, — проворчал он и уселся на кровать рядом с Филиппом, — Что мне надеть?
— Нечего. Завтра вечером перед отъездом что-нибудь тебе купим.
— Ну, отлично, весь день буду ходить голым…
— Куда ты собрался ходить? Ложись спать.
— Люди не спят днем.
— Ты только что вернулся с того света.
— Я напился крови вампира и не хочу спать.
Лоррен кинул полотенце на кровать и отправился к двери, разглядывая выключатели на стене.
— Здесь есть кондиционер? Жарко и дышать нечем…
Он повернул какой-то тумблер, и в потолке загудело. Лоррен подставил лицо под струйку холодного воздуха.
— Когда вы собираетесь меня обратить?
— Когда вернемся домой.
— Сутки в анабиозе. Проснусь голодным и злым. И вы приведете мне какого-нибудь человечка… Мастер! — простонал Лоррен, — Черт возьми! Теперь вы будете моим мастером!
Филипп зловеще улыбнулся.
— И буду полностью тебя контролировать.
Лоррен улегся в постель и накрылся одеялом, теперь, похоже, ему было холодно.
— Три сотни лет, убитые люди, кровь фэйри, — вся накопленная сила пошла прахом… Теперь я буду, как все птенцы? Жалким ничтожеством?
