Роксана Морган - Пикантное пари
– О’кей, малышка, будем считать, что ты поквиталась со мной за спортивный зал. А теперь скажи, чтобы они отпустили меня. Давай расстанемся по-хорошему, иначе…
Охранники не дали ему закончить фразу. Самый крупный из них рывком расстегнул на нем рубаху до пояса. Второй, смуглокожий, сорвал с него брюки.
Винс осыпал их ругательствами и проклятиями, пытался пихаться и отбиваться ногами, но напрасно. С него на мгновение сняли наручники, раздели догола и вновь заковали в наручники. Аликс наблюдала за всем этим, похлопывая себя кнутовищем по бедру.
Наконец Винс предстал перед ней в одной кожаной набедренной повязке. Член его обтягивал тонкий лоскут кожи, белые мясистые ягодицы выпирали наружу.
– Вам это просто так не сойдет с рук! – рычал он.
Аликс обошла вокруг него, осмотрела спереди и сзади и удовлетворенно ухмыльнулась. Винс затравленно покосился на гимнастического коня, потом – на кнут в ее руке, обтянутой черной перчаткой, и крикнул:
– Только посмей прикоснуться ко мне, сучка! Я подам на тебя в суд, и тебя упекут за решетку за избиение.
– Возможно, – усмехнулась Аликс. – Но сначала я тебя хорошенько поимею.
Она насмешливо посмотрела на его пенис, пытающийся выбраться из-под кожаного лоскута, и кивнула охранникам. Один из них толкнул Винса на коня. Он ударился о снаряд животом и согнулся пополам. Парни моментально пристегнули его наручниками к крепежным кольцам в полу и отпрянули, оставив его в пикантной позе.
– Вы свободны, – сказала охранникам Аликс.
– Как вам угодно, госпожа Мегера!
Дверь захлопнулась за ними. Аликс не спеша обошла вокруг Винса Рассела, вынужденного стоять на цыпочках, согнувшись в три погибели и головой вниз, и участливо спросила, глядя на его голые ягодицы, покрывшиеся гусиной кожей:
– Продрог, бедняга? Жаль, что ты не можешь сам согреться. Пожалуй, я помогу тебе!
Винс покосился на нее, вывернув шею, и в его глазах промелькнул страх. Пот тек по его багровой физиономии ручьями. Облизнув пересохшие губы, он прохрипел:
– Катись ко всем чертям, сучка! В гробу я тебя видал!
– Раб не смеет так разговаривать с госпожой! – сказала Аликс, не сводя глаз с напрягшегося под повязкой пениса. – Я обучу тебя приличным манерам! Ты должен называть меня не иначе, как госпожой Мегерой! – Аликс уперлась концом кнута в мошонку.
Винс оцепенел и едва слышно прошептал:
– Отпусти меня, сучка! Пока не поздно…
– Фу, как грубо! Скажи: «Пожалуйста, моя госпожа!»
– Пожалуйста, – прохрипел Винс, подняв голову. – Я извиняюсь, только прикажи им выпустить меня отсюда.
– Ах ты извиняешься! – Аликс ударила его кнутом по голой заднице.
Бедняга вздрогнул и заорал:
– Черт бы тебя подрал! Выпусти меня немедленно, сучка!
На ягодицах вспыхнула красная полоска.
– Сучкой меня называть могут лишь мои друзья, – сказала Аликс. – Ты должен говорить «госпожа Мегера», не иначе. И я заставлю тебя быть вежливым с дамой!
– Проклятая стерва!
Аликс стегнула его кнутом больнее, затем еще и еще раз, оставляя на ягодицах кровавые рубцы. Войдя во вкус, она довела количество ударов до дюжины и лишь тогда остановилась, чтобы полюбоваться содеянным.
– Черта с два ты меня чему-то научишь, – стонал Винс, виляя задом. – Я слишком стар, чтобы меня учить. Лучше отпусти по-хорошему!
– Ты заблуждаешься, я многому собираюсь тебя научить!
Винс что-то невнятно прорычал, поднял голову и воскликнул:
– Можешь делать все, что тебе вздумается, все равно «Крошки» проиграли пари.
– Что? – не сразу поняла Аликс, о чем он говорит. – Ах, журнал «Крошки»! Да, безусловно.
– Я не раб, – рычал Винс. – Я мужчина и должен быть господином. Тогда я выиграю пари. Имей в виду, что роль раба меня не заводит, ты зря стараешься. Ничего у тебя не выйдет.
– Ты так считаешь? – уставилась на него Аликс.
Она обошла вокруг коня и посмотрела на голую задницу Винса, пылающую ярко-красными рубцами. Аликс переложила кнут в левую руку и, вытянув правую, сжала его мошонку, обтянутую набедренной повязкой. Винс задергался.
Яички его поджались, член напрягся, из груди вырвался стон.
– По-моему, ты возбуждаешься, – сказала Аликс. – А теперь перейдем к урокам вежливости…
Тон ее вкрадчивого голоса не сулил Винсу ничего хорошего. Он тяжело вздохнул и обмяк на коне.
Глава 8
За окнами кабинета Ричарда Стенли неистовствовало солнце, но в кабинете было прохладно благодаря кондиционерам, тихое жужжание которых не отвлекало сотрудников редакции журнала «Крошки» от работы.
Главный редактор вошел в здание в восемь утра, задержался в общей комнате, чтобы поболтать с фотомоделью, после чего вошел в свой офис. Все еще пребывая под впечатлением разговора с прекрасной дамой, бюст которой должен был украшать обложку ноябрьского номера журнала, Ричард Стенли швырнул портфель на стол и стал просматривать электронную почту за двадцать второе августа. Благодушное выражение сползло с его лица, он щелкнул переключателем селектора и распорядился немедленно вызвать к нему Винса Рассела.
Спустя полчаса Ричард Стенли снял пиджак и закатал рукава кремовой сорочки: несмотря на прохладу, ему вдруг стало жарко от невеселых размышлений.
В дверь постучали.
– Войдите! – не поднимая головы, буркнул Ричард Стенли, продолжая стучать пальцами по клавиатуре компьютера. Прошло не меньше минуты, прежде чем он соизволил взглянуть на вошедшего сотрудника.
– Закройте дверь, Винс! – Ричард окинул взглядом крепкую фигуру начальника службы безопасности. В темно-коричневой униформе и с коротко подстриженными волосами, мистер Рассел выглядел стопроцентным отставным сержантом. Не предлагая ему сесть, Ричард спросил: – Как вы объясните, что проиграли пари? Неужели испытания оказались вам не по силам?
Стараясь не смотреть ему в глаза, Винс переступил с ноги на ногу и промямлил:
– Нет, сэр! – Вид у него был несколько затравленный.
– Что значит это «нет»? Вы выдержали испытания или нет?
– Я выдержал их, сэр! – В глазах его читалось отчаяние.
– Тогда в чем же дело? – вскинул брови Ричард Стенли.
Склонившись над монитором компьютера, он вновь просмотрел видеодосье, доставленное ему утром. Картинки на экране были очень четкими. Мельком взглянув на них, Рассел неуверенно заметил:
– Видите ли, сэр, пари заключалось не на то, выдержат ли участники состязания все испытания до конца, а на то, смогут ли они ими насладиться. Лично я не получил никакого удовольствия.
– Понимаю… – Ричард откинулся на спинку стула, взял со стола чашку кофе и отхлебнул глоток. Горячий фарфор обжег ему пальцы, он торопливо поставил чашку и повторил, несколько раздраженно: – Мне все ясно! Вы не испытали абсолютно никакого удовольствия?
