Уитни Грация - Разумное сомнение. Часть 3 (ЛП)
Я поблагодарил его снова, когда занял свое место. Если бы я знал точный регламент программы заранее, то появился бы намного позже.
Подняв брошюру перед собой, я пролистал страницы, остановившись, когда увидел лицо Обри.
Ее фотография была сделана в то время, когда она смеялась, перебросив волосы через плечо, и смотрела прямо в камеру. На фото ее волосы были намного короче теперь, они едва касались плеч, а глаза выглядели полными надежды и счастливее, чем я когда-либо видел.
Я долго и упорно смотрел на изображение, отметив все ее изменения.
Свет в комнате замерцал, и раздались тихие аплодисменты, когда женщина, одетая во все белое, вышла на сцену.
- Мы начинаем, - сказала она. – Спасибо, дамы и господа, за посещение ежегодного торжества балетной труппы Нью-Йорка. С большой честью и гордостью мы представляем сегодняшних артистов - основных танцоров, солистов и кордебалет. Как вы знаете, из-за ряда печальных событий нам пришлось заменить почти девяносто процентов нашей труппы за последние несколько месяцев, но как всегда, шоу должно продолжаться. И я искренне верю, что это лучший состав, который у нас был в течение очень долгого времени.
Зрители хлопали.
- Наша труппа исполнит несколько спектаклей в этом году, но те, которые будут представлены этой зимой - это «Жар-птица», «Драгоценности», и наш фаворит «Лебединое озеро».
Раздалось еще больше аплодисментов.
- Сегодня вечером наши участники представятся вам лично и исполнят небольшой подарок в качестве благодарности за вашу неизменную поддержку искусства. И как всегда, когда дело доходит до искусства танца, пожалуйста, не аплодируйте, пока не прозвучит последняя нота. Спасибо. - Она ушла, и свет превратился из совершенно белого в небесно-голубой, затем он распался на насыщенные оттенки фиолетового и розового.
Один за другим, танцоры выходили, читая краткий монолог и танцуя под небольшой отрывок фортепианной музыки. В то время как большинство исполнителей были интересны, некоторые из них заставили меня задаться вопросом, неужели они просто проснулись сегодня утром и решили попробовать балет впервые.
Между выступлениями я мог услышать некоторый ропот в толпе: «Действительно ли они уверены, что это их лучшие исполнители», «Может, им надо было отменить сезон после того несчастного случая...», «Хотелось бы надеяться, что у них будут безостановочные репетиции, пока сезон фактически не начнется...». Человек рядом со мной что-то шептал о том, как он пропустил «старые добрые времена компании», когда Обри вышла на сцену.
Она была одета в тонкий черный топ и розовую пачку, а ее губы были покрыты темно-красной помадой.
- Добрый вечер, Нью-Йорк, - сказала она. - Меня зовут Обри Эверхарт, и...
Она говорила что-то еще, то, что заставило зрителей громко зааплодировать, но я мог сосредоточиться только на том, как хорошо она выглядит. Я бы никогда не признался никому, но я держал рамку с нашей фотографией на тумбочке с тех пор, как она ушла, смотря на ее красивое лицо ночью всякий раз, когда у меня был плохой день.
Однако сегодня она не была «красивой». Она была сногсшибательной.
Она прекратила говорить, когда зал взорвался аплодисментами, и мягкие звуки фортепьяно и арфы медленно наполнили комнату.
Обри закрыла глаза и начала свою программу, танцуя так, как будто она была единственным человеком здесь.
Атмосфера торжества сразу же изменилась. Все наблюдающие за ней были полностью вовлечены, очарованные каждым ее движением.
Откуда ни возьмись к ней присоединился танцор, взяв ее на руки и держа высоко над головой, вращая, в то время как музыка стала резче. После того как он опустил ее, они вместе завершили движения, улыбаясь друг другу и обмениваясь взглядами, судя по которым они знали друг друга слишком хорошо.
Музыка прекратилась, танцор заключил ее в объятия и поцеловал в губы.
Что за хрень...
Впервые за весь вечер зрители аплодировали стоя, но я остался сидеть, полностью ошеломленный, что, черт возьми, я только что видел.
- Возможно, мне и не придется сдавать свои сезонные билеты, в конце концов, правда? - Человек рядом со мной подмигнул. - Брависсимо!
Я сощурился, глядя на Обри и ее партнера, закипая, когда он обнял ее за талию и прошелся пальцами по коже. Он прошептал ей на ухо, и она покраснела, заставив мое кровяное давление взлететь до небывалого верхнего уровня.
- Вау, какая реакция! - Директор взяла слово. - Благодарю вас, мисс Эверхарт и мистер Уильямс. Я хочу, чтобы вы знали, эти двое будут хедлайнерами в следующем месяце на празднике «Серебряная луна», а также... - Она продолжала, говоря больше о программе, но я ее не слышал.
Я был смущен тем, что только что видел, не уверенный, действительно ли Обри целовалась с кем-то другим.
Выходили другие танцоры, больше аплодисментов, больше выступлений, а мои мысли оставались прежними. Только когда спонсоры взяли слово, я понял, что показательная часть этого вечера была окончена.
- Вы заинтересованы в пожертвовании Балетной труппе? - Балерина, все еще одетая в белый сценичный наряд, встала передо мной. – Вы хотели бы внести свой вклад?
- Моим вкладом был билет, который я купил сегодня. - Я встал, оставив букет, и ушел в поисках Обри.
Это не займет много времени, чтобы найти ее.
Одетая в довольно разоблачающее серебряное платье, она была в углу, смеясь со своим напарником-танцором и хлопая глазами, в то время как он передал ей выпить.
- Простите, сэр? - Кто-то похлопал меня по плечу.
- Да? – Я не сводил взгляда с Обри.
- Хм, если вы хотите остаться после официальной части вечера, то должны пожертвовать... Это часть правил, которая была выделена жирным шрифтом, поэтому…
- Вот. - Я вручил ей какие-то купюры, которые были в моем бумажнике.
Она исчезла.
Друг Обри поцеловал ее в лоб и ушел, дав мне прекрасную возможность подойти к ней, но она была с группой других балерин.
Казалось, это были друзья.
Я подождал окончания их разговора, пока она не сказала им, что присоединится к ним позже, и тогда я пошел к ней.
Когда она отвернулась, я положил руку ей на плечо, чувствуя, как прошелся разряд по моим венам. - Добрый вечер, Обри...
Она уронила стакан на пол и медленно повернулась.
- Эндрю? - Она отступила. - Что ты здесь делаешь?
- А это имеет значение?
Она не ответила.
Ни один из нас не сказал ничего дальше, и знакомая напряженность, которая существовала всегда между нами, стала сгущаться с каждой проходящей секундой.
