Шайла Блэк - Восхитительный
Глава 5
- Что случилось? спросила Алисса, когда Люк ехал на огромной скорости, сквозь ночь, к ее дому.
Три часа ночи не лучшее время для откровенного разговора, но от него исходила такая негативная энергетика, которую она никогда не чувствовала ранее. Что-то мрачное исходило от него удушливыми волнами, и, хотя она знала, что сейчас он вряд ли будет рад разговору, но она почувствовала его боль и не могла оставаться безучастной.
- Ничего.
Он выплюнул это слово.
- Таким образом, ты всегда проносишься на этот чертов, красный сигнал светофора?
Тело Люка напряглось.
- Дерьмо. Извини. Я не обратил внимания.
- Этот мужчина сказал тебе что-то, что расстроило тебя?
Его руки напряглись на руле.
- Дик все еще проверяет вашу систему безопасности. Он позвонит через некоторое время, когда закончит.
Без ответа. Люк был хорош в уклонении от ответов на заданные вопросы. Опять же, может быть, это не имеет ничего общего с его двоюродным братом.
- Послушай, если твое дурное настроение имеет какое-либо отношение к тому, что произошло ранее на кухне—
- Все кончено, все уже сделано, и снова это не случится.
Какого черта. Она скрестила руки на груди.
- Я должна сказать тебе, шеф-повар, я не думаю, что твоя новая подруга сделает тебя удовлетворенным.
- Держи ее подальше от этого.
- Если я в чем-то и разбираюсь, так это в мужчинах. И ты был доволен, что бы сегодня ни случилось.
- Ничего не случилось.
- Что-то, почти произошло.
Люк молчал несколько долгих секунд. Алисса выругалась себе под нос. Она слишком сильно давила на него. Может быть, завтра будет лучшее время для разговоров.
- Мы давно не видели друг друга. У нас не было… Секс не самый важный пункт в отношениях.
Если перевести слова сказанные им то: Он не спал с этой женщиной. Столь сексуальный мужчина, как Люк, не спал с ней, серьезно? Алисса была более довольной этим фактов, чем должна была бы.
- Что? Вы оба, вместе, играли в Эрудита?
- Просто забудь об этом, - прорычал он.
Пока.
- Хорошо. Спасибо за то, что помог мне сегодня с Примптоном. У меня не было возможности сказать тебе, насколько сильно я ценю то, что ты защищал меня.
- Он - лицемерный мерзавец, пытающийся вызвать волнения среди других людей, тем самым возвысив себя или свою бредовую идею. Я защитил бы любого, кого он вновь стал бы поливать грязью.
Может быть, это было правдой. Но если бы Люк не испытывал к ней ничего, кроме презрения, он бы не стал беспокоиться насчет нее. Должно быть, у него были к ней совсем другие чувства. Она просто должна выяснить, какие именно и как усилить их.
- Это одна из причин, почему ты привлекаешь меня, - нежно сказала она.
- У тебя доброе сердце.
- Алисса -
- Да, я знаю. Я хорошо трахаюсь, и теперь ты не хочешь говорить об этом.
Черт побери, она должна быть более нежной. Удерживать свои эмоции под контролем и пользоваться своими мозгами, или он просто напросто убежит.
И снова тишина; но потом он удивил ее, спросив: - Что случилось с твоей мамой?
- Кто сказал?
Она вздохнула.
- Чертов Тайлер. Он не знает, когда нужно заткнуться.
- Две недели не большой срок для скорби.
Алисса колебалась. Ответить ему и тем самым открыться для возможной боли?
Не подпускать его к себе и закончить связь, получив тем самым шанс показать ему, что она была настоящей женщиной под подвязками?
- Мы не были близки. Ее отсутствие ничего не меняет в моей ежедневной жизни. Мы были одной крови, и я знаю, что должна чувствовать, будто ушла часть меня… как-то так, я полагаю. Когда я только узнала об этом, я испытала шок и отрицание. Злость захлестнула меня на несколько дней. Сейчас я просто чувствую… оцепенение.
Его пристальный взгляд смягчался.
- Ты все еще переживаешь.
- Я так думаю. Я никогда раньше никого не теряла.
Она обняла себя руками.
Когда она думала о смерти матери, то ощущала пустоту внутри. Но не могла заставить себя плакать. Может быть, прошло слишком много лет. Может быть, она была все еще слишком сердита.
- Аллергическая реакция, - пробормотала она.
- У моей матери была сильная аллергия на арахис. Кто-то добавил его, ей в пищу и … она не успела вовремя принять лекарство.
- Мне очень жаль.
Он потянулся через расстояние, разделяющее их, и схватил ее за руку.
Она сжала ее. Сейчас, когда она говорила о своей матери, это не было так тяжело.
- Я думаю, больше всего меня беспокоит понимание того, что она ушла, и мы уже не сможем разрешить произошедшее между нами. И оно никогда не будет исправлено.
- И ты сожалеешь о времени, которое ты провела, отдалившись от нее?
Важный, сложный вопрос.
- И да и нет. Я бы желала, чтобы все было по-другому. Но это невозможно.
Люк выпустил ее руку, чтобы снова сосредоточиться на дороге, и от отказа в его прикосновении, она ощутила острую боль. Почему она жаждет этого человека, который хотел ее гораздо больше, чем любил? И кстати, намного больше, чем уважал ее?
- Я знаю, это не мое дело, но она тоже… не одобряла твою профессию?
Алисса горько усмехнулась.
- Танцы у шеста это не профессия, это способ свести концы с концами. И нет, моя мать не знала. Я ценю то, что ты меня слушаешь, но ты ничего не можешь сделать, чтобы изменить тот факт, что у нас никогда не будет возможности поговорить еще раз.
- Твоя мама - одна из причин, по которой ты помогаешь другим танцовщицам улучшить свою жизнь?
- Нет. Я совершенствовалась для себя и только для себя. Я не предлагаю то дерьмо, как думают некоторые. Но если у этих девочек есть желание, я хочу, чтобы они улучшили их собственное положение, потому что они хотят большего для себя. Им понадобится сила духа, чтобы справляться с изматывающим графиком.
Люк кивнул.
- Звучит так, словно по восемнадцать часов в день.
- Как правило.
Он послал ей пристальный взгляд.
- Но ты делала это, и не раз.
- Как я уже сказала, у меня есть свой бизнес. И амбиции.
Алисса увидела момент, когда он понял.
- Так вот, что значит для тебя Bonheur. Ты хочешь… чего? Нормальной жизни?
- Уважения?
Люк слишком близко подобрался к истине, и это, вероятно, заставит его смеяться над ней. Наверное, он думал, что ее шансы на то, чтобы быть порядочной умерли, когда еще Клинтон был президентом.
- Это просто ресторан, - она слабо запротестовала.
- Нет. Bonheur твое счастье.
Она сглотнула. Он быстро догадался, в чем даже она боялась признаться себе, и тем более говорить об этом вслух. Будет ли он смеяться? Что ей делать, если ресторан потерпит неудачу, и она должна будет продолжать танцевать у шеста? Что произойдет, когда она станет слишком старой даже для этого?
