Ее бешеные звери (ЛП) - Бали Э. П.

Это слово повисает в воздухе. Бешеная. Я так глубоко погрузилась в свою аниму, что фактически стала бешеной. И по зуду на моей коже и ползущему под ней раздражению я понимаю, что это еще не прошло. Мое тело жаждет снова измениться и покрыть нас шерстью и клыками.

— Судя по тому, что рассказал мне Лайл, мы никогда еще не видели такого быстрого восстановления, — честно говорит Тереза. — Возможно, твой переход даст о себе знать в скором времени. Сомневаюсь, что ты уже оправилась.

— Я думаю, все дело в нас, — говорит Сабрина, скрещивая руки на груди, как будто это факт. — С ней всегда кто-то был. Мы не дали ей окончательно погрузиться.

Она смотрит на Ракель в поисках подтверждения, и наш волк-аним кивает, заключая Юджина в объятия.

— Мы думаем, именно поэтому волчьи коммуны остаются дикими, а не бешеными, — соглашается Тереза. Генри возмущенно чирикает у меня за плечом, и к нему присоединяются другие нимпины. Тереза смеется:

— И нимпины — это еще один фактор, который нам нужно учитывать. Я обсужу это с Лайлом, если он еще не включил их в свои исследования.

Лайл.

Также известен как моя новая тайная пара. К тому времени, когда мне вынесли приговор, мои друзья каким-то образом поняли, что Коса, Ксандер и Дикарь были моими сужеными, несмотря на то, что регина не может иметь столько пар из разных орденов. И теперь они знают всю правду.

Но как же Лайл? Даже Минни не знает о том факте, что я Регина для заместителя директора. Я стала подозревать это какое-то время назад, но мне казалось, что правда все только усложнит, поэтому просто… оставила все как есть и проигнорировала сигналы. Всякий раз, когда я скрываю свою брачную метку, я не вижу меток своих суженых. А в нашем мире? Способ, которым мы находим предначертанную нам судьбой стаю, заключается в поиске зверей, которые носят одинаковую с нами метку, — светящийся символ, уникальный и сакральный, который виден только для членов одной стаи.

Для нас это череп с пятью извивающимися лучами света. Пять лучей для пяти суженых.

Теперь, когда я увидела метку Лайла собственными глазами, увидела его на коленях в ту ночь, когда мне вынесли приговор, моя анима не позволит мне забыть его. Возможно, именно поэтому на время спячки я превратилась в львицу, вместо того чтобы оставаться в своей любимой форме клинохвостого орла.

Тереза оставляет нас в покое, и я укладываю Генри и себя в постель, пока остальные кладут еду мне на колени. Минни ставит перед Генри миску с черникой, и он с благодарностью ковыряет ее своим крошечным клювом.

Ракель кладет огромный бургер поверх горки еды, и я смотрю на нее широко раскрытыми от восхищения глазами.

— Я знаю, что такое г-голод, — тихо говорит она, поблескивая серебряными пирсингами. — Ешь… детеныш.

Они все многозначительно смотрят на меня. Ах да, та самая маленькая проблема, что они все знают, кто я такая. Что я вообще не принадлежу к определенному ордену.

— Мы уже говорили об этом, — уверяет меня Минни.

— Да, у нас было четыре недели, чтобы допросить Мин, — говорит Стейси. — Не волнуйся, мы вытянули из нее все. Одна из моих подруг… — одними губами она произносит «Костеплет» и показывает мне поднятый большой палец.

— И наши уста запечатаны, — Сабрина изображает, как застегивает молнию на губах и выбрасывает ключ. — Как я это вижу? Это преимущество для всех нас. Директриса разобралась с твоей маленькой проблемой с приговором, и теперь мы можем вернуться к нашей обычной психоделике.

Отложила, а не разобралась, хочу я сказать, но сдерживаюсь. День и так был достаточно тяжелым.

— Да, но теперь мы должны рассказать Лие о наших новостях, — давит Коннор. — У нее впереди четыре недели академических сплетен, чтобы наверстать упущенное!

Пока я запихиваю еду в рот, моя стая анима рассказывает мне последние новости о различных драмах между анимами и анимусами, включая льва, которого выбросили из окна второго этажа за то, что он съел чью-то заначку с батончиками «Марс», и гиену, которая пыталась сбежать из школы, прежде чем ее поймал Рубен со своей гвардией.

Но больше всего меня интересуют изменения, которые школа внесла в себя. Судя по всему, сама лепнина над дверями Академии обрела некое подобие разума. В нашем общежитии анимы теперь есть горгулья по имени Кристина. По словам Сабрины, она болтливая и надоедливая маленькая сучка, а по словам Минни — милое создание. Тот факт, что эти изменения совпали с моим пребыванием в спячке, вызывает у меня подозрения, но мне нужно будет выяснить больше, когда я снова начну нормально передвигаться по школе.

В конце концов наши друзья расходятся по своим кроватям, и когда мы с Минни остаёмся одни, я смотрю на причудливый узор на потолке, погрузившись в мрачные раздумья.

То, что случилось с Минни сегодня днём, больше не может повториться. Я лучше получу тысячу ран, чем причиню вред кому-то из своих друзей. Но я знаю своего отца. Он безжалостен, жесток и невероятно умен. Хуже всего то, что он всегда получает желаемое. Всеми правдами и неправдами, он в конце концов сделает так, что я не смогу его игнорировать.

Значит, я должна удвоить свои старания. Мне нужно больше сил. То есть, мне нужна еда и… кое-что еще.

Я так долго отрицала свою тягу к парам, так много лет запрещала себе даже думать о них, что сама мысль о том, чтобы обратиться к кому-то из них за помощью, кажется мне странной и неприятной. От этого по моим венам разливается адреналин, а по телу пробегает дрожь страха.

Эти мужчины передали меня на казнь. Помогли и даже сыграли решающую роль в осуществлении ужасных планов моего отца в отношении меня. Черт возьми, больше чем один из них ненавидит меня и открыто отвергает. Лайл, со своей стороны, определенно следует образу мыслей Ксандера, и то, что он является заместителем директора школы, все усложняет.

Что-то темное разливается по моим внутренностям, когда я думаю о том, что мне, возможно, придется сделать.

Когда я наконец засыпаю, сон настолько глубокий, что мне вообще ничего не снится.

Береги их. Береги их. Береги их.

На следующее утро я просыпаюсь в пустой комнате общежития, как и планировала, потому что сказала Минни, что мне нужно выспаться. На самом деле мне нужно снова довести себя до оргазма, чтобы набраться сил перед первым за долгое время посещением столовой Академии после моего таинственного исчезновения. В качестве бонуса ничто не делает меня счастливее, чем нарушение приказа Лайла Пардалия. То, что теперь мы оба знаем, что я его Регина, дает мне дополнительное право так поступать. Моя анима со мной согласна. Здесь приказы отдаем мы. Точка.

Я наслаждаюсь неторопливым утром в своей постели, думая о больших руках Дикаря и горящих глазах Косы, когда моя посторгазменная нега прерывается.

В дверь стучат, и я поднимаю голову, чтобы увидеть, что это не Тереза пришла меня допрашивать, а Стейси. Её волосы собраны в фирменные высокие хвостики, губы накрашены матовой красной помадой, а сама львица одета в облегающее черное платье макси. Она похожа на сексуальную кошечку, и на ее лице должна быть ухмылка, но ее там нет. Что-то не так. Она широко раскрывает глаза и заламывает руки, осторожно входя в мою комнату.

— Подруга, — неуверенно здоровается она.

Я немедленно прихожу в состояние повышенной готовности и вскакиваю с кровати, принюхиваясь и прислушиваясь, не доносится ли откуда-нибудь шум.

— Что случилось?

— Это Минни.

Я хватаю ее за руки.

— У нее идет кровь? Она ранена?

Пожалуйста, только без еще одной пробоины в моей защите. Только без еще одной атаки. Я так старалась всю ночь держать щиты поднятыми…

— Что? Нет, нет!

Я немного успокаиваюсь и отпускаю ее.

— Тогда в чем дело?

— У нас возникла ситуация. Я знаю, что это был твой выходной, но я думаю, тебе нужно спуститься с нами на завтрак. Ради Минни.

Я уже собираюсь вытрясти из нее всю правду, когда в мою комнату врывается Сабрина на своих шпильках, размахивая руками в воздухе.