Шахразада - Похождения Синдбада-Морехода
– Да, – согласился я, стуча зубами от холода. – Я бы рассказал Аллаху, какие холодные ветры дуют там, где только ступила нога правоверного.
Когда же в комнату вошли варвары-северяне, я не поверил глазам. Были они румяны, а их одеяния из толстых кож распахнуты на груди. Но я удержался от слов. У каждого народа свои привычки, каждый народ по-своему любит жару и холод, даже одними и те ми же словами называет разные времена года!
Я пытался терпеть, но мое тело вовсе не хотело соглашаться с этим. И потому почти весь путь по реке до стоянки корабля северян я проделал, укутавшись в тяжелый мех темного зверя, – мои спутники называли его медведем.
Я увидел корабль варваров, и меня бросило в жар! Нос его был изогнут, как у хищной птицы, бока круто изгибались над водой, а парус украшала такая страшная физиономия, что любой был готов бежать за горизонт, только бы не видеть ее.
На палубе суетились люди. Их было не так много, но они казались настоящими великанами. Сильные, длинноволосые, они пели что-то разбойничье, поднимая парус и разворачивая корабль к берегу.
На корме я увидел женскую фигуру. Статью она не уступала своим спутникам. А смоляно-черные косы так и змеились на свежем ветру.
– Вот она, наша повелительница Сигрид-странница! – Ульве-мудрый показал рукой. – Самая любопытная из дочерей нашего народа и самая сильная из наследниц нашего повелителя. Никто не смеет ей перечить. Но тайны она любит больше всего на свете! Это единственное, что может ее порадовать, единственное, что влечет ее вперед.
У наших ног упали сходни, и Сигрид-странница сошла на берег. Почему-то я думал, что она окажется гигантского роста. Но нет, сильная и статная, она была, быть может, на палец выше меня. Сине-зеленые как море глаза смотрели уверенно и спокойно, а голос был теплым и сочным, как сладкий созревший плод.
– Вот и ты, Ульве. Кого ты привел к нам? Что это за странный человечек кутается в шкуру?
– Это, повелительница, Синдбад-Мореход, подданный халифа Гарун-аль-Рашида, повелителя полуденного города Багдада. Халиф послал Синдбада на поиски белой скалы, что плывет посреди синего океана и сложена из холода из ужаса. Я знаю, что и ты хочешь изловить такую гору, потому и привел Синдбада к нам. Никто лучше нас не справится с таким делом.
Сигрид рассмеялась.
– Тогда пусть берет теплую медвежью шкуру с собой. Скажи ему, если он не понимает нашего языка, что нам понадобится в этой погоне много припасов. Пусть займется этим. Завтра в полдень мы отправимся на охоту за белой скалой!
– Я понимаю ваш язык, прекрасная Сигрид, – сказал я с достоинством. – Пусть мой вид не обманывает тебя. Я бывалый путешественник, и только страшные северные ветры согнули меня и закутали в шкуру зверя.
– Ну что ж, Синдбад. Вот завтра после полудня мы и посмотрим, какой ты бывалый путешественник. Море всех судит по справедливости, и бывалых, и новичков. Займись нашим гостем, Ульве. И помни: много припасов! Дорога дальняя, моря грозные и безжалостные!
И весь день, и весь вечер мы скупали у лавочников еду и питье, одежду и шкуры… Поэтому, поднявшись на корабль-кнорр, я уже не чувствовал ни обжигающего ветра, ни холода. Лишь одно желание – лечь и уснуть – владело мной.
«Спи, Мореход! Завтра ты отправишься в невиданное странствие. Будь спокоен: каждый твой шаг станет известен повелителю!» Голос визиря доносился до меня сквозь сон. Но может быть, мне просто приснились эти слова.
Топот ног по деревянным доскам разбудил меня уже почти в полдень. Когда поднялся я на палубу, то увидел, что берег заметно отдалился.
– Ты готов, бывалый путешественник? – раздался позади голос Сигрид-странницы.
– Да, готов. Запасы на корабле, а мое любопытство просыпается раньше меня. Теперь мы можем ловить белую скалу хоть до конца веков!
Быть может, в моих словах была излишняя бравада, но они явно пришлись по душе юной деве. Глаза ее лукаво блеснули.
– Что ты так пристально смотришь на мои руки, Синдбад? Неужели женщины вашей страны безруки? И что такого ты увидел в моих ногах? Почему не отводишь взгляда от них?
Да, это правда, братья. Я действительно не мог отвести взгляда от прекрасных сильных ног девы-странницы. Ибо в разрезах одеяния они были видны высоко и почти бесстыдно. Я все время одергивал себя, уговаривая, что у разных народов разное понятие о дозволенности. Но эти прекрасные длинные ноги, грациозные руки, открытая шея все время сбивали мои мысли. Невольно я задумывался о том, какой же воительница становится тогда, когда полог ночи скрывает двоих от посторонних глаз, какие же ласки может подарить это сильное тело… Мысли эти были недостойны цели моего путешествия, но я был тогда молод и силен и потому боролся с бесстыдными мыслями и понимал глупость этой борьбы.
– Я смотрю на твои руки, Сигрид-странница, и думаю, как же тебе придется в полуночных морях? Не будешь ли ты мерзнуть так же, как мерз я, покидая город франков? – мне показалось, что я нашел достойный ответ на ее коварный вопрос.
– Увидишь, Синдбад, все увидишь… А быть может, увидишь и более, чем надеешься…
Бросив через плечо эти коварные слова, дева перешла на нос корабля.
Долго она всматривалась в даль, и Ульве-мудрец стоял рядом с ней.
– Пойдем вниз, Синдбад. Сейчас Ульве будет прокладывать путь к тем морям, что лежат у белых скал-путешественниц. Никогда еще, я уверена в этом, ты не видел подобного священнодействия.
– Ты ошибаешься, Сигрид. Говорю же, я бывал в разных морях и на разных островах. Видел, как ищут путь в морях разные капитаны.
– Пойдем. Не каждый день ученик седого Фенрира-охотника ищет дорогу в водах!
В каюте было тепло. Чадила масляная лампа. Ульве долго всматривался в рисунки, которые он называл картами, чертил какие-то линии. Утомленный непонятным бормотанием, я задремал. И мысли, которые я упрямо отгонял весь день, вновь заняли место в моей голове.
«Знает ли она мужскую ласку? Какова будет судьба того, кто протянет руку и коснется ее обнаженной кожи? Каковы на вкус ее губы?..»
Громоподобный хохот разбудил меня.
– Ты проспал самое интересное! – глаза Сигрид горели как у кошки. – Теперь мы знаем, куда плыть. И если Один будет милостив к нам, то доплывем туда очень быстро.
– Да пребудет с нами Аллах милостивый! – мне оставалось только согласиться.
Мерно шумело море. Поднялся на палубу Ульве, но выходить наверх мне не хотелось. И я спросил у девушки:
– Давно ты в море, странница?
– Пятую весну я путешествую по морям и ищу чудеса.
– А какие чудеса ты уже нашла?
– С Фенриром седым, учителем Ульве, я побывала в прекрасной неведомой стране, что зовется Винландом[7]. Там щедрые луга, теплые реки, огромные звери. Там дом многих моих соплеменников. Была я и на полудень от Винланда – туда мы добирались не морем, а по рекам. Жители тамошние краснокожи, отважны и бесстрашны. Они подарили нам множество камней самоцветных и серебра благородного, что ценят выше золота кровавого. Но дорогу туда нам не открыли – с завязанными глазами нас привезли в город с высокими каменными дворцами и чудовищами на стенах. И точно так же, с завязанными глазами, увезли на следующий день. Моего воина, который осмелился сорвать повязку, сразу ослепили. А потом еще живым бросили в какую-то глубокую яму. И мы слышали его крик, пока он летел вниз. Страх овладел всеми нами. И никто больше не осмеливался подсматривать. Так мы плыли по реке почти день и лишь к вечеру решились снять повязку. Рядом с нами не было никого из краснокожих жителей. Так по сей день мы и не знаем, где искать дорогу к городу, богатому серебром и каменными дворцами. А что видел ты, Синдбад?
