Джулия Кеннер - Обнаженные тайны. Он знает про нее почти все… кроме самого главного
В этот момент лифт рывком летит вверх, я теряю равновесие и хватаюсь за Старка. Он обнимает меня за талию и придвигается ближе. Мое сердце начинает бешено стучать, и я прекрасно понимаю, что причина этого не в супербыстрой скорости лифта.
– Я хотел сказать – держись за что-нибудь, – говорит он. – Это мой личный лифт, который идет прямо до пентхауса.
Я отстраняюсь и держусь за перила.
– Мне не нравится, когда ко мне относятся как к собачке, которой приказывают сидеть.
– Ты считаешь, что именно так и происходит?
– Я… – Да, мне не нравится, когда мне приказывают, но с другой стороны, Старк – не моя родная мать, поэтому, возможно, я с ним слишком строга. – Нет, – продолжаю я. – Не знаю. Черт возьми, Дэмиен, все это выглядело непрофессионально. Он моментально все понял.
– Кто он? Карл? Интересно, что твой босс понял? Лично я ему ничего не говорил. – Он смотрит на меня своими разноцветными глазами, одним янтарным, а другим черным, как ночь. – Ты сама ему обо всем рассказала?
– Конечно же, нет. Он и сам мог понять, что между нами что-то есть.
– Между нами что-то есть? Рад это слышать.
– Что-то было, – поправляю себя я. – Между нами что-то было.
Он не отвечает. Я знаю, что молчание – золото, но не могу молчать вечно. Я откашливаюсь.
– Да, было весело… – но замолкаю, потому что он начинает громко смеяться.
– Весело?
Я чувствую, что мои щеки снова краснеют, и мне это не нравится.
– Да, – отвечаю я, – именно весело. Даже очень весело. Наверное, я еще неоднократно буду вспоминать те минуты, лежа в кровати и трогая себя. – Я неотрывно смотрю на него, чтобы не пропустить реакцию на мои дерзкие слова. Веселое выражение на его лице моментально сменяется похотливым. Видимо, я позволила себе зайти слишком далеко. – Было весело, – продолжаю я, – но больше это не повторится.
– Ты в этом уверена? – спрашивает он и делает ко мне шаг. В этот момент звенит звонок, и лифт останавливается.
– Уверена, – говорю я. Жду, когда он ко мне прикоснется, но этого не происходит, и я остаюсь разочарованной. Дэмиен нажимает кнопки на панели управления, и перед нами открываются двери его личных апартаментов.
Он берет меня за руку и вводит в квартиру. Здесь все обставлено так же красиво, как и в офисе по другую сторону стены. В коридоре стоит огромный низкий стеклянный столик и кожаный диван. Я представляю себе, что на этом диване сидят девушки, которых Старк вызвал на свидание. Представляю, как они поправляют обувь, прическу и проверяют свои телефоны. Все это мне неприятно.
На стене в коридоре висит огромная картина, на которой изображено цветущее поле. Цветы нарисованы в такой реалистичной манете, что кажется, будто можно шагнуть в картину и оказаться на этом покрытом цветами поле.
– Здесь очень красиво, – говорю я, – квартира говорит многое о хозяине.
– Правда?
– То, что он, например, любит цветы.
Старк улыбается:
– Он любит красоту.
Произнося эти слова, он внимательно рассматривает меня оценивающим взглядом. Несмотря на то что все это было сказано обычным тоном, по моей спине пробегают мурашки.
– Так ты покажешь мне то, что хотел? – спрашиваю я, стараясь говорить деловым тоном. – Потому что, если смотреть не на что, я бы поехала домой. Хочется все-таки отдохнуть в субботу.
– Не волнуйся, я точно найду, что показать, – утверждает он.
Я следую за ним в гостиную, обставленную современно и со вкусом. Одна из стен полностью стеклянная, и от вида на город захватывает дух. Дэмиен кивком предлагает мне сесть за стойку бара в углу. Стул расположен так близко к окну, что кажется, выпив пару напитков, можно выпасть наружу.
– Мне нравится твоя улыбка, – говорит Дэмиен и заходит за стойку бара. – О чем ты думаешь?
Я рассказываю ему про свои опасения выпасть наружу.
– Никогда об этом не думал, – признается он. – Обещаю, что ты никуда не упадешь и не улетишь. – Он ухмыляется: – Можем сделать это вместе, если хочешь.
Бог ты мой. Я начинаю ерзать на сиденье и думать о том, что лучше бы нам было остаться в коридоре.
– Вина? – спрашивает он.
– Я бы выпила бурбон, – признаюсь я.
– Хорошо.
– Мама учила меня, что воспитанные леди пьют вино или дамские коктейли. Но мой дедушка предпочитал крепкие напитки.
– Понятно, – говорит он, и у меня возникает чувство, что за этими фразами он услышал гораздо больше, чем я планировала сказать.
– Кажется, у меня есть то, что может тебя порадовать. – Он наклоняется под барную стойку, достает бутылку и ставит рядом с ней два стакана. Не спрашивая меня, он наливает на два пальца алкоголя в каждый. Я беру стакан из его рук и читаю название на этикетке бутылки.
– Glen Garioch?[6] – с удивлением спрашиваю я и делаю маленький глоток. Бурбон очень мягкий, с привкусом благородного дерева и цветов. Я закрываю глаза и делаю еще глоток. – А какой это год? – спрашиваю я.
– Тысяча девятьсот пятьдесят восьмой, – отвечает он спокойно. – Вкусный, правда?
– Тысяча девятьсот пятьдесят восьмой? Серьезно? – переспрашиваю я. Для моего дедушки такая бутылка была бы Святым Граалем. В тот год на рынок было выпущено всего триста пятьдесят бутылок этого виски, и я точно знаю, что сейчас каждая бутылка стоит 2600 долларов. И вот я спокойно сижу и пью такой шикарный виски субботним днем, и оркестр не играет туш, и никто даже не выпустил по этому поводу восторженный пресс-релиз.
– Ты знаешь этот бренд?
– Да, – отвечаю я. – Я знаю, что мы сейчас пьем жидкое золото.
– Я бы тебе ничего другого и не предложил.
Он берет свой стакан, выходит из-за барной стойки и подходит ко мне. Мы находимся на опасно близком расстоянии друг от друга. Я жду, когда он заговорит. А он просто смотрит на меня. Я начинаю чувствовать себя неловко.
– Что-то ты на меня засмотрелся, – говорю я наконец.
– Ты очень красивая.
Я смотрю в сторону. Это не совсем то, что я хотела услышать.
– Может быть, – отвечаю, – а может быть, и нет. Это вообще имеет значение?
– Иногда имеет, – говорит он, и я понимаю, что это самый честный ответ на мой вопрос. – Для меня это имеет значение.
– Почему?
– Потому что мне нравится на тебя смотреть. Мне нравится, как ты держишь плечи. Как ты ходишь, словно весь мир принадлежит тебе одной.
Я качаю головой:
– Мать заставляла меня носить на голове книгу и годами вбивала в меня правила этикета.
– Дело не только в этом. Мне нравится, как ты носишь одежду. Ты понимаешь, что важна ты, а не одежда. Ники, ты прекрасная, но не по стандартам глянцевых журналов и конкурсов красоты.
– Ты не думал, что все, что ты видишь, может оказаться обманом?
