Поиграй со мной (ЛП) - Мак Бекка

— Просто пригласи ее на танец.

— Что? — я смотрю на Эммета, затем снова на Дженни и спрашиваю снова: — Что?

— Похоже, ты хочешь с ней потанцевать.

— Что? Нет, — я что кричу?

— Почему ты кричишь?

— Я не кричу, — кричу я.

Эммет приподнимает бровь, допивает свое пиво и подталкивает меня к девушкам на танцполе. Его жена, не теряя времени, притягивает меня к себе, используя меня, чтобы раскрутиться.

— Давай, медвежонок Гаррет, — Кара дуется на меня, когда Эммет обхватывает ее руками, прижимая к своей груди. — Покрути своей попкой, детка.

— Я не… моя задница не… я не могу…

— Боже, — Дженни, покачивая бедрами, с презрением оглядывает меня. — У тебя совсем нет чувства ритма, не так ли, Андерсен?

Она закатывает глаза, когда я молча смотрю на нее, затем переплетает свои пальцы с моими и тянет меня за собой по танцполу. Наши тела соприкасаются, от чего я словно горю изнутри, и когда она поворачивается, и ее задница оказывается в дюйме от моего члена, я думаю, что упаду в обморок.

Ее теплые руки скользят по моим, направляя их к своим покачивающимся бедрам, и Эммет подмигивает мне, будто это не у меня вот-вот случится короткое замыкание.

— Двигай своими чертовыми бедрами, — рычит Дженни.

— Я не… Я не знаю как.

Она искоса смотрит на меня из-за плеча. Ее взгляд смягчается, когда мое лицо краснеет. Дженни тихо вздыхает.

— Просто двигайся со мной, Гаррет. Это не так уж сложно. Как, черт возьми, на тебя клюет столько женщин?

— В последнее время их меньше, — бездумно выпаливаю я, затем захлопываю челюсть. И по какой-то гребаной причине открываю ее снова. — Их было не так много… Я имею в виду, на прошлой неделе в Питтсбурге была одна девушка, которую я почти… — я прочищаю горло, отмечая, как тело Дженни замерло под моими руками. — Я перестану говорить о своей сексуальной жизни.

— Скорее, об ее отсутствии, парниша.

А я будто не знаю. Этим летом поженились Эммет и Кара, а Картер, по сути, мысленно женат на Оливии с тех пор, как они встретились в прошлом году, хотя она какое-то время динамила его. Адам все еще в дерьмовом состоянии после того, как несколько месяцев назад узнал, что его девушка, с которой они были вместе много лет, изменила ему, но ему определенно лучше без нее.

Это означает, что первые полтора месяца нашего хоккейного сезона после игр я лишь напивался со своими хоккейными приятелями, за чем следовали неоднократные сосисочные гулянья (прим. большая компания парней без девушек) в отелях. В них входила нездоровая еда, игры на Xbox и слушание того, как мои чертовы соседи по комнате занимаются сексом по телефону со своими женами. Мне же, ничего не перепадало.

Наверное, лишь поэтому, я сейчас серьезно подумываю о том, чтобы отвести младшую сестру капитана моей команды в уборную, чтобы усадить ее на столешницу и узнать какого цвета ее трусики.

Забудем, что Дженни абсолютно недоступна для меня, и до чертиков пугает меня. Она смелая, уверенная в себе и чертовски дерзкая. Когда она в комнате, я почти не отрываю от нее взгляда. За исключением тех моментов, когда она смотрит на меня. Или, когда это делает Картер.

Как сейчас, в тот самый момент, когда мои руки скользят по бедрам его сестры, поднимаются к изгибу ее талии, когда я крепко сжимаю ее. Черт, еще крепче, когда его глаза встречаются с моими.

— Гаррет, — ноет Дженни. — Больно.

— Гаррет, — от голоса Картера по моей спине бегут мурашки. Он бросает острый взгляд на мои руки.

— Ай! — я издаю звук, похожий на визг, и отталкиваю от себя Дженни. — Я ее не трогаю, — бросаю я через плечо и убегаю с танцпола, оставляя Дженни одну. Она невозмутима и почти так же пугает, как Картер, хотя он параллельно кружит по танцполу свою прекрасную невесту и золотистого ретривера.

Я крадусь по коридору, прислоняюсь к стене и вытираю лицо руками.

— Мне явно нужен перепихон.

— Я могу помочь.

Передо мной останавливается симпатичная рыжеволосая девушка, и вытаскивает из сумочки салфетку и губную помаду. Она прижимает салфетку к моей груди и что-то нацарапывает на ней.

Впечатлен ли я тем, как легко это было, или же я просто хочу пойти домой и съесть упаковку «поп-тартс»? Я не определился, но, когда замечаю Дженни, неторопливо идущую по коридору, у меня подскакивает давление.

Рыжеволосая засовывает свой номер телефона мне в нагрудный карман, прижимается к моей щеке и шепчет: «Позвони мне», — а Дженни смотрит на меня с таким отвращением, что это пугает меня, но я не могу отвести взгляд.

Закатив глаза, она отворачивается и направляется в уборную, я бегу за ней.

— Подожди, Дженни! Я не собирался… я не собираюсь… я не собирался…

— Мне все равно, Гаррет. Хватайся за любые юбки, что захочешь. Быть может, лишь не за той, что только что переспала с одним из ваших защитников.

— Что? — Я смотрю на рыжую, ловлю ее подмигивание, прежде чем она исчезает. — Нет, но я-я-я… — я опускаю голову, потирая затылок, так как мои уши горят. — Я ничего не собирался с ней делать.

— Но до тебя все так долго доходит, — ухмыляясь, бормочет Дженни. Она достает салфетку из своего крошечного золотого клатча и бросает ее в меня прежде, чем бедром открывает дверь уборной. — У тебя помада на щеке, здоровяк.

Каким-то образом я не справляюсь сам, и в итоге губную помаду от поцелуя с моего лица оттирает Адам, от чего все девчонки умиляются и хихикают. К тому времени, как в конце вечера Картер и Оливия садятся в свой лимузин, мое возбуждение сходит на нет, руки прижаты к груди, и каждое слово, слетающее с моих губ, превращается в ворчание. Даже собака, тяжело дышащая у моих ног, сейчас не может меня развеселить.

Я не хочу знать, на что пошел Картер, чтобы Дублин смог оказаться на банкете, но я не удивлен. Этот человек может договориться о чем угодно. К тому же, как оказалось, золотистые ретриверы выглядят чертовски мило в смокинге для собак.

— Иди сюда, Дубс! — зовет Дженни, хлопая себя по бедрам. — Сегодня ты остаешься с любимой тетушкой! Да, так и есть, мой красивый мальчик!

— Ты его единственная тетя.

Она скрещивает руки на груди, и я в сотый раз за сегодняшний вечер залипаю на ее эффектное декольте, на выпуклости ее левого бедра, которым она покачивает, и на платье с разрезом до бедра, что обнажает ее невероятно стройные ноги.

— Заткнись, придурок.

— Мы должны называть тебя солнышком, — ворчу я себе под нос. — Из-за твоего солнечного характера. Всегда такая милая и счастливая.

Боже, этот алкогольный прилив смелости действительно сводит меня с ума.

Она прищуривает свои голубые глаза.

— Садись в гребаную машину, медвежонок Гэрри.

— Да, мэм.

Я проскальзываю в лимузин, который отвезет нас домой, и сажусь рядом с Хэнком, в то время как все остальные усаживаются позади меня.

Хэнку восемьдесят четыре года, он один из лучших друзей Картера и Дженни, что-то вроде псевдодедушки и он чертовски крутой. Когда-то он был отцом Дублина — наверное поэтому Дублин перепрыгивает через меня, наступая мне на яйца и растягивается у Хэнка на коленях.

— Говнюк, — ворчу я, хватаясь за свое барахло.

Хэнк смеется.

— Ну и досталось же тебе сегодня, — он мягко и счастливо вздыхает. — Такая красивая свадьба. Оливия была сегодня сногсшибательна.

Кара посмеивается, проводя пальцами по волосам Эммета, сидя у него на коленях. Подозреваю, смеется она потому, что Хэнк слеп с пятнадцати лет, но никогда не теряет возможности сделать женщине комплимент.

Вздыхая, я откидываюсь на спинку и закрываю глаза, мысленно заглушая дискуссию о том, как грандиозно Картер случайно объявил о беременности своей жены. Адам все еще расстроен, что потерял столько денег, а Холли составляет список имен для своего первого внука. Картер и Оливия решили не узнавать пол. Оливия говорит, что не хочет всю беременность спорить с Картером, что они не назовут ребенка Картером-младшим, если это будет мальчик. Я же думаю, что Картер попросту боится, что родится девочка. Порой, для него отрицание — лучший вариант.