Квест а, б,в, г… (СИ) - Валин Юрий Павлович

— Ты вообще не понимаешь — это клеймо на всю жизнь. На любом собеседовании, в любом резюме… Нет человека.

— Не драматизируй. Раз оладушки куда-то уходят, значит не все потеряно.

Бро тупо смотрел в монитор. Вот как обстояло с оладушками в Константинополе? Что это вообще за город? Раз сейчас он не на слуху, надо думать, разорен и заброшен, сокрыт песками пустыни. Кажется, его потом какой-то ученый откопал, там еще нашли много драгоценных штуковин с всякими золотыми зверушками и кабанами. М-да, видимо, античные времена, тогда с оладьями было сложно, одной дикой кабанятиной питались. Возможно турки-османы — это древние прародители современных турок? Ели дикую свинину, окрепли, цивилизовались, отстроились. В одной игре как-то попадалось: неандертальцы, кроманьонцы, османотеки… так, кажется. Дикие, мощные, волосатые. Пришли набегом, и капец этому Константинополю…

Пришлось сходить к холодильнику, взять питу и вскрыть банку с тушенкой — иначе голова окончательно отказывалась работать. Насчет жратвы отец не поскупился — запасов на полноценную бригаду хватит, а к перекусу консервами Бро за лето вполне привык.

Бригада была небольшой — всего в шесть человек, пробивали просеку — дежурное транспортное соединение между двумя ветками газопроводов. «Рокада», как именовали проект. Частью просеку пробили еще зимой, но тогда снялись, не доделали. Пришлось добивать летом. Комары размером с воробьев, жарища, рев бензопил, стук топоров… Шесть пар рук, единственный древний армейский «ЗИЛ», да раз в неделю пробивающийся с припасами и горючкой «шестьдесят шестой». Ни разу не Сибирь — просто соседняя с Москвой область. Мобильная связь чисто условная, до ближайшего магазина три часа пехом через лес, или столько же колесами в объезд. Никакой Сети — в первый день Бро ломало жутко, потом стало пофиг. Поскольку после работы просто падал. Думал — побыстрей бы сдохнуть. Но народ, посмеиваясь, заверял — «втянешься». Угадали. Сначала «сюда иди, тут стой, туда ветки сложи», к августу «хусгвой» орудовал уже так, что Ильич признал — «вырос ты, Бро. Мужик». А отчего должно быть иначе: костистость, что в городе весьма негламурной выглядела, на просеке только в плюс шла, сутулость тоже куда-то делась.

Бро швырнул опустевшую банку в огромный мусорный мешок, вернулся к пыточному монитору, попутно прихватив со стеллажа пару учебников. В оглавлении «Истории древнего мира» никаких османотеков не обнаружилось — видимо, малозначащее племя. А какого… тогда вопрос так формулируют? Невозможно же всю историю знать — она бесконечная.

…— Я всю историю определенно не выучу, да и всех классиков не перечту, — мрачно сказал Бро тогда на вокзале. — Ты чего меня сдернул? Бригада еще задачу не закончила, там полноценные десять километров осталось пройти. На меня мужики надеялись.

— Объект не последний, — успокоил отец. — С бригадиром я поговорил, он рабочим объяснит. Не тупее нас с тобой, войдут в положение. Давай-ка сдавай этот дурацкий Единый Госэкзамен, формальности мы с мамой уладили, тебя на пересдачу примут. Времени в обрез, готовься. Сдашь — свободен. Назад в бригаду или еще куда, определишься. Взрослый человек, самому решать.

— Может сразу в бригаду? — обнадежился Бро. — Я в ритм вошел, да и платят не так плохо.

— Всю жизнь в лесу не просидишь. Тебе решать, но я бы со школьными долгами рассчитался, — намекнул отец. — Как-то неудобняк с голимой справкой по жизни шагать.

— Народ так же говорил, — признал Бро. — Только я не потяну. Теперь уж окончательно от этой программной ерунды отдалился. Пап, ну честно, где я и где та история с литерой? Не вижу смысла.

— Иной раз смысл во взятии высоты. Просто атакуешь и врываешься на вершину. По приказу командования. Пусть и не самому понятному приказу и не однозначно умному. Просто так надо и мы берем, — сказал отец, доставая сигарету. — Осознание целесообразности может потом прийти. Хотя и не наверняка.

— Попробую. Но вряд ли потяну. Длины пилящей шины не хватит мне на такое бревно.

Отец хмыкнул:

— С виду твоя шина за лето усилилась. По маме и оладушкам крепко скучал?

— Было. Пап, дай сигаретку.

— Одну. И завязываем. Тут, Бро, для поддержки атаки мы один маневр придумали. В смысле, мама попереживала, но согласилась. Домой сейчас не поедешь, выделим тебе сразу полноценный учебно-рабочий объект. Отвлекаться там не на что. Да и не будет возможности. Запру. Если конечно, тебе не слабо. Значит, так…

Бро выслушал вводную и изумился:

— Па, да ты троллишь⁈ Так не бывает.

— А бывает, что вменяемый, почти взрослый человек говорит своей училке по литературе, что Муму — это корова из повести-притчи британского писателя Оруэлла?

— Ну да, не угадал тогда. Я колебался — из Оруэлла это или Солженицына? Тот тоже что-то этакое про крестьянские дворы писал. Пап, ты сам-то эту их ересь читал?

— Я не читал, я пролистал, уловил смысл и настрой, мне не понравилось. В смысле, как раз «Муму» я действительно прочел и сильно расстроился — мне тогда лет двенадцать было.

— Ну вот, а зачем мне тот сельский негатив? И без него люди живут. Вон к нам на бригаду стадо кабанов как-то вышло. Это ведь не Муму, а настоящее дикое зверье. Секачи, поросята…

— Сам ты поросенок, причем великовозрастный, — отец снял очки и устало потер переносицу. — Решай. Рискнешь, самоутвердишься, жизнь быстрее наладится. Не пройдет — езжай дорабатывай. Бензопила и Ильич тоже жизни научат, хотя и помедленнее классиков. А «Муму» ты все же прочитай, хотя бы лично для меня. Там однотомник нетолстый, ты осилишь.

— Прочту, обещаю. А насчет пересдачи… А надо мне так чилить? Да нет, я не боюсь взаперти посидеть, но смысл? Какие лайфхаки мне та пересдача даст? Нет, ну серьезно — за что упарываться?

— Во-первых, маму успокоишь. Ты ее жутко огорчил, она же на свой счет принимает — недосмотрела, упустила, не додала. По-моему, это уже достаточная причина напрячься на полную.

— Это конечно. Но я же не потяну. Вот честно. Работа в бригаде меня в ноль школьной программы вышибла. Школьное, оно же всё и на пиксель не жизненное, мгновенно улетучивается.

— Ошибаешься. Наверняка вечерами у вас народ сидел и за жизнь разговаривал, может и про бессмертную Муму вспоминали…

— Беседовали, может, и эту самую поминали. Только я почти сразу падал в кунг спать, — признался Бро. — Я же нетренированный был, особенно поначалу.

— Я собственно, на то и намекаю, — проворчал отец. — Ты человек практически взрослый, а норовишь опять в ту же мелкую уютную норку юркнуть. В принципе понятно — место насиженное, теплое, мама рядышком, блинчики каждый день. Предел мечтаний?

Метко и точно было сказано.

Когда доехали до места, дом оказался ничего себе: башня, с широким видом на рощу и пруд, дальше — за леском — угадывался МКАД. Закончили стройку недавно, часть квартир еще пустовала, у лифтов громоздились поддоны с цементом и смесями, пахло свежестью краски, шныряли центральноазиатские дизайнеры…

— Мне по переуступке прав отдали, недорого, — пояснил отец и протянул руку — на пальце покачивалось кольцо с ключами. — Надоело мне в командировке в гостиницах жить. Город-то не чужой. Насовсем перебираться сюда не думал, но пусть берлога будет, раз случай подвернулся. Но раз такие обстоятельства, могу хату отдать. Если ты взрослый — тебе нужнее. Надеюсь, когда буду проездом, пустишь старика «кости бросить»?

— О чем речь? Всегда буду рад видеть, — в некотором ошеломлении пробормотал Бро. — Только я ведь все равно не потяну. Даже с таким призом. Непосильная задача. Тут же две недели осталось.

— Штурмуй. Иногда так приходится — до упаду и помрачения сознания. Да ты и сам насчет темпа настоящей работы уже догадываешься, — отец указал в сторону лишенного двери прохода на кухню. — Холодильник и СВЧ имеются. Вода есть, электричество на месте. Интернета нет и не будет. Комп и учебные пособия через час завезут, я знакомых попросил подобрать по списку. Майки и трусы у тебя в рюкзаке утоптаны, простирнешь наскоро и готово. Семнадцать суток монашества и мозгового штурма? Как, Бронислав? Рискнешь?