Александр Чернобровкин - Еврейское счастье
Выпив, Джоэль заулыбался еще веселее и начал постреливать глазами в собутыльников. Профессор на ломаном английском пресек эти поползновения и объяснил мулату, какая есть его задача. Джоэль сначала делал вид, что не понимает, а потом честно признался, что активный гомосексуалист, что женщины его не интересует. Отмаз не проканал, потому что был принят за хитрый маневр.
Тут вернулся ходивший отливать Котя-зек и пригрозил:
— Поторопись, черножопый, пока Шлёма не вернулся. А то он тебе за такое неуважение его жены кишки на пику намотает, — и повертел у горла мулата большой кухонный нож, тупой и с пятнами ржавчины.
— Шлема там не заснул на параше? — поинтересовался Профессор.
— Нет, смычкует, да так, что унитаз, наверно, вздрагивает, — пошутил Котя-зек и со злорадной улыбкой посмотрел на Джоэля. — Пришлось мне в ванной отливать.
Джоэль понял информацию правильно и покорно пошел в спальню.
Через какое-то время на кухню зашла Кляча. Она была в халате, надетом на голое тело и застегнутом на одну пуговицу. Лицо было бледным, с синюшным оттенком.
— Как мне погано, думала, кишки вырыгаю, — пожаловалась она. — Сок был прокисший, чи шо?!
— Прокисший, наверно, — согласился Профессор.
— И какая-то падла весь живот мне обфафлила, — продолжила Кляча. — Шлема проснется — вот хай будет!
— Так это ты в параше была?! — дошло до Коти-зека. — А кого же тогда?..
Он не закончил вопрос, потому что на кухню вернулся радостно улыбающийся Джоэль и сообщил, что задание партии и правительства выполнил с честью.
Все, кроме мулата, ломанулись в спальню. Шлема лежал в отключке и с порванным очком.
— Убить черножопого! — предложил Котя-зек.
Но мулат успел выпулиться из квартиры. Уже, наверное, пересек всю Пересыпь и подгреб к своему судну.
Собутыльники вернулись на кухню и принялись обсасывать ситуацию.
— Получается, что со Шлёмой теперь западло бухать, — сделал вывод Котя-зек.
– Один раз – не пидор, – возразил Профессор и после паузы добавил: – Теперь я знаю, что такое «еврейское счастье»: это когда получаешь даже больше, чем просил, но не в ту дыру!
