Анна Емцева - Потерявший счастье
– Я собираюсь их остричь совсем коротко. Можно? – Альфа посмотрел на меня странно. – Негоже скрывать такое мужественное лицо, тебе больше прическа «ежик» подойдет. – На что мужик просто хмыкнул, и я приняла это за одобрение, под корень срезала всю шевелюру и выкинула их в огонь, мужчина поежился, но потом сидел ровно. Все остальные пряди я аккуратно срезала, подравняла и уложила, после чего нашла у парикмахера специальный бальзам фиксатор и, уложив его волосы, отошла любоваться творением, которое мне понравилось. Оказалось, что под этой шевелюрой он прятал шрам на лице, который теперь красил его, а не уродовал. – Так гораздо красивее. – И подала ему зеркальце, в которое он смотрелся до неприличия долго, но потом кивнул мне одобряюще. После чего я со спокойной душой ушла к себе в шатер и вырубилась там, где легла.
АкенерМоя работа телохранителя омеги, меня немного раздражала, защищать этих плакс и хлюпиков, мне было противно, но против приказа хозяина я пойти не мог, а потому старался не подводить его. Аникел, который стал мужем нашего господина, был как раз из тех, кого я ненавидел, слишком покорный, слишком послушный, слишком прилежный. Он все время всего боялся, а еще был просто ослеплен любовью к господину и от того становился его более жалким потому, что сам господин его на дух не переносил. Но этот омежка ничего не говорил и терпел все издевательства над собой, только и делал, что надеялся на взаимные чувства. В этот раз все было точно так же, господин просто изнасиловал его, а он потом 2 дня не выходил из шатра, и я думал, что в этот раз он будет сидеть там дольше, но нет. Сегодня он вышел из шатра, как ни в чем не бывало, но было с ним, что-то не так. Ну, начнем хотя бы с того, что Аникел всегда причесывался перед выходом, никогда не выходил в ночнушке и уж тем более не ходил босяком. Хотя, наверное, это все мелочи, по сравнению с тем, что он надел простую солдатскую форму, которую забрал и, как потом выяснилось, ему очень подходит.
Странности на малом не закончились. Какого было мое удивление, когда он проигнорировал отца господина, да еще и так, словно знать не знает этого человека. Что касается всего остального, то я был растерян тем, что он вообще стал есть с нами, словно так было всегда, а потом весь день просто ходил и смотрел все подряд. Все это напоминало ребячество, он как маленький, рассматривал абсолютно все и хотел взять потрогать, наши парни в сторонке хихикали, но Аникеля это совсем не заботило. Дольше всего он смотрел на парные одноручники, и было видно, как он хочет к ним прикоснуться, потому как блестели его глаза. Но, наверное, самое странное было то, что он все время молчал, а когда некоторых новичков стали стричь, так сказать боевое крещение, он тоже постригся и теперь его патлы, не касались земли. Волосы он обрезал по плечи, сделал себе замысловатую челку и обрезал короче, чем все остальные волосы впереди, после чего посадил и постриг меня. И мне понравилось. Шрам, который я всегда пытался скрыть, думая, что он уродует мое лицо, сейчас придавало всему образу, какой-то шарм. Долго он конечно себя не рассматривал, но успел понять, что выглядит вполне себе ниче, а потом отправился спать со спокойной душой
Следующий день был еще более странным, хотя бы потому, что омегу, мы не нашли на положенном месте, а именно в шатре, зато нашли его бегающим вокруг лагеря, причем резво так бегающего. Он выполнял какие-то упражнения, совсем не обращая на нас внимания, похоже это было, что-то из разряда растяжки и легкой атлетики, потом отжался раз 20, что для него это было чем-то из ряда вон выходящее. Но как оказалось это все были цветочки по сравнению с тем, что он стал вытворять потом, его движения были похожи на танец, но очень смертоносный, хоть и прекрасный, такой грации хищника, наверное, нет ни у кого из наших бравых солдат. И все это продолжалось ровным счетом до тех пор, пока нас не позвали на завтрак, на который он пришел в штанах и полотенце на плечах, сушил волосы.
Пока мы ели, я все ни как не мог понять, что не так, я явно упускал что-то важное и только когда сел рядом с Аникелем, я понял запах, запах омеги, который раньше он источал ярко и ощутимо, сейчас почти не чувствовался. Я скажу даже больше, он изменился, к нему прибавилась горчинка, которая есть в запахе только у альф, спросив у соседа, тот принюхался, а потом уставился как-то удивленно и кивнул. Но это еще не все, видимо сегодня, он нас решил довести до инфаркта так, как все, же взял те два меча, на которые положил глаз и встал в странную стойку.
В это время, все альфы собрались на тренировочной поляне и стали ждать, когда тот ошибется, но этого не случилось, потому, как Аникел легко наносил невидимому противнику удары, было видно, как он ставит блок, как уворачивается и вот уже перед нами стоит картинка со сражением омеги с противником. Поистине завораживающее зрелище.
– Аникел, а где ты научился так управлять оружием. – Парень, немного постоял, словно думал, что ответить, а потом выдал. – И почему раньше не занимался.
– Я научился этому еще у себя, но этого никто не знает в моей семье. – Сказал он, с серьезным лицом. – А не тренировался, я потому, что любовь в голову ударила, и я совсем позабыл о тренировках. – Этот ответ удивил многих, все же у нас уже сложилось впечатление о его легкомысленной натуре.
– А что изменилось сейчас? – Спросил Сенгел, который сидел по левую руку от меня, с прищуром.
– Ничего, просто за эти два дня, я вспомнил, что на моем муже свет клином не сошелся, если ему не нужны мои чувства, что ж так тому и быть. – Сказал он, тяжело вздохнув. – Хватит, наплакались и налюбились, настрадались, ему не нужно, ладно, я буду любить, молча, тихо, гордо и незаметно. Пора вспоминать, кто я есть. – После чего ушел к себе, а мы переваривали информацию.
– Я хочу на все это посмотреть, поэтому не буду говорить господину об изменениях. – Мы все его поддержали. – Да и таким он мне больше нравится.
После того разговора, во время ужина мы больше не поднимали тему о муже, Аникел смог подружиться со всем нашим отрядом и стал даже частью нашей компании. Часто засыпал прямо у костра, свернувшись клубочком рядом с кем-то, или растягивался прямо там звездочкой, и спал абсолютно с невинным выражением лица. В прочем было во всем этом нечто странное, когда он спал рядом с костром, он никогда не затухал и грел как печка, но не обжигал, ветер, не смотря на довольно холодное время года, был теплым и ласкал собой всех. Однако когда приходила опасность, ветер становился колючим, обжигающе холодным, и мы стали прислушиваться к таким переменам, ведь это спасло нам жизнь целых четыре раза. Как оказалось, паренек знал многое, даже такое чего мы сами не знали, и часто развлекал нас шутками, от которых мы смеялись до колик в животе. Но все когда-нибудь подходит к концу и все закончилось именно в тот момент, когда в лагерь вечером вернулся его супруг.
