Зимний двор (ЛП) - Хатчинс Амелия
На вершине Айслин не остановилась. Она бросилась к густой линии деревьев, которая предлагала идеальное убежище и укрытие. В лесу она упала, соскользнув по стволу древнего дерева, и попыталась перевести дыхание. Айслин уже собиралась закрыть глаза и немного отдохнуть, когда дерево зашевелилось.
— Ну, что ещё, чёрт возьми? — спросила она, глядя широко раскрытыми, полными ужаса глазами на дерево, принявшее почти человеческий облик. Оно продолжало меняться, и в итоге на Айслин уставилась красивая женщина с густыми каштановыми волосами и зелёными глазами. Айслин отступила, намереваясь бежать, но весь лес начал превращаться в людей… Нет, не в людей. В ежевики [1]. Одежда женщины перед ней была сделана из виноградных лоз, коры и листьев. Острые черты были уже, чем у большинства фейри. Высокие, хрупкие существа окружили её, а затем крошечная ежевика, спотыкаясь, прошла мимо Айслин и бросилась в объятия своей матери.
— Уходи, — прошипела она.
— С удовольствием. — Кивнула она в ответ, поворачиваясь, чтобы сделать именно это. Легче сказать, чем сделать. С одной стороны ей преграждали похожие на скалы существа, а с другой — ежевика. — Мне нужно пройти. Я не трону и не побеспокою вас.
— Нет, — прорычала она, из её дёсен капал прозрачный сок.
— Я пройду, потому что не могу вернуться, — прорычала она в ответ, и поднялся ветер, всколыхнувший волосы. Воздух запах надвигающейся ледяной бурей. Становилось всё холоднее; температура резко упала, и Айслин посмотрела на самопровозглашённого лидера, которая отказывалась её пропускать. Айслин тоже не стала отступать. В этот момент частицы льда начали прилипать к ежевикам, образуя иней на плоти. Везде, где их коснулся мороз, плоть чернела. Они заскулили и попятились, глядя на Айслин, будто она какой-то монстр.
Воздух прорезал вой, скользнув по телу Айслин, и ежевики замерли, больше не боясь ни её, ни вечную мерзлоту. Она наблюдала, как женщина, державшая похожее на ребёнка существо, наклонила голову. Раздался ещё один вой, за которым появилась стая волков, и ответили на зов первого. Ежевики отступили, превратившись в деревья, не сказав больше ни слова.
Айслин сдерживала дрожь, пробежавшую по спине, прислушиваясь к вою, доносившемуся со всех сторон. Она, сама того не желая, стала Оленем во время Дикой Охоты. Она двинулась вперёд, осторожно обходя деревья, которые, как знала, были существами. Ветви хлестали её, словно воздавая должное за мороз, всё ещё портивший кору.
Выбравшись из леса, она с ужасом уставилась на открытый луг. Этот мир пытался убить её, в этом Айслин уверена. Насколько хватало глаз, простирались луга, усыпанные цветами. Ядовитые цветы покачивались, маня подойти ближе. Волки завыли ближе, и, послав безмолвную молитву Богине, Айслин пошла вперёд, зная, что может не выжить.
Глава 18
Айслин не остановилась. Едва касаясь ногами цветов, которые тянулись к ней, она пробиралась вперёд. Каждый раз, когда цветы словно становились больше, она бросала в них лёд и бежала в другом направлении. Казалось, это никогда не кончится, — луг бесконечно тянулся. Как раз в тот момент, когда она думала, что движется дальше, появлялся ещё один цветок и хватал её за лодыжку извилистой лозой. Потребовалось несколько попыток, чтобы убрать лозу и колючки, впившиеся в плоть. Оттолкнувшись от земли, она покачнулась и задвинула боль. Пальцы скользили по льду, когда она низко наклонилась, замораживая следующую лозу, чтобы та отпустила её.
Ещё несколько шагов, и она достигнет пещеры и безопасности, которую та предлагала, тогда обжигающий жар не причинял бы такой боли. Боль в ногах прекратится, и Айслин сможет снять, коробящую, одежду.
Однако чем ближе она подходила, тем мутнее было в голове, словно токсины из шипов медленно отравляли, снижая силу воли. Воздух вокруг был сильно удушливым, густым от пьянящего запаха. Он застрял в порах, посылая в систему обильный жар. Позади слышались ровные шаги, но она отказывалась оглядываться. Отказалась видеть, что или кто преследовал. Она знала, что за ней охотятся; чувствовала опасность, которая шла по пятам.
Айслин нужно добраться до пещеры, которую запечатает за собой, по крайней мере, на достаточное время, чтобы исцелиться от повреждений. Тело болело либо от долгого отсутствия сна, либо от токсинов, попавших в организм. Ужасающий вой прекратился, но ощущение охоты не уменьшилось. Всё внутри говорило бежать быстрее, не оглядываться. И всё же ужасающая реальность того, что происходило, казалось, пульсировала в сознании, сотрясая тем, что она не сможет выйти из ситуации невредимой.
Айслин дёрнула себя за одежду, жжение стало невыносимым, и с силой стала сдёргивать вещи. Прохладный ветерок обдул голое тело, и с губ сорвался стон облегчения. Она чувствовала боль между ног, потребность плоти, — возбуждение яростно оживало, стекая по внутренней стороне бедра. Ещё несколько футов и Айслин окажется в безопасности.
Переставляя ноги, но слабо контролируя конечности, она споткнулась, цветы умоляли поиграть с телом. Царство Фейри и их бесконечные проклятия созданы заманить вас и никогда не отпускать.
Когда она вошла в пещеру, скользя по камням, повернулась и вскинула руки, чтобы запереться изнутри. Но ничего не вышло. Горячее, мужское тело врезалось в неё, прижимая к стене пещеры. Мужчина впился в неё горящими зелёными глазами.
— Поймал, — прошипел Синджин, чьи метки пульсировали, жужжа так громко, что эхом отдавались в ушах. Он опустил глаза на вздымающуюся грудь Айслин, а затем медленно поднял взгляд на её губы. — Моя, — хрипло рявкнул он, и голос эхом отозвался внутри. Он наклонил голову, смотря так, будто она — пиршество, которое он собирался съесть. — Тебе не следовало убегать, — прорычал он, прижимаясь к её губам.
Синджин почувствовал, как холодный, расчётливый контроль ослабевает, а афродизиак пульсирует в организме. Его губы в наказание прижались к её рту, и сексуальный стон, вырвавшийся из глубины её груди, лишил последней частички контроля. Он крался за Снежкой в волчьем облике, наблюдая, как упругая задница бесцельно бродит по лугу, уже под воздействием токсинов, купавших тело во всех оттенках радуги. Вместо того чтобы держаться на расстоянии, как должен был, ожидая, пока она доберётся до другой стороны, он последовал за ней. Напряжение погони держало его в плену, отказываясь освободить. Он смотрел, как она падает, и касалась себя там, где он хотел соединиться с ней. Затем она начала раздеваться, и его зверь исчез, заменяясь диким мужчиной с одной целью. Трахнуть женщину, пока та не поняла, кому принадлежит. Отметить её настолько глубоко, что ни один другой мужчина не посмеет оспорить его притязания. Он преследовал, как зверь, которому нужно трахнуть эту хорошенькую маленькую вагину, следуя в эту самую пещеру, чтобы сделать именно это. Омыть женщину своим запахом, наполнив её чрево так глубоко, что она никогда не сможет избавиться от него.
Идя по лугу, он не останавливался и не думал. Он врезался в неё, нуждаясь в том, чтобы погрузиться в этот жар. Желание горело глубоко внутри. Он чувствовал, как первобытный волк ходит взад-вперёд, желая её так же сильно, как он. Синджин целовал её, требуя, чтобы она открылась, и не был разочарован, когда увидел расширенные зрачки; голод, который пульсировал в нём, поглотил и её. Мощный афродизиак цветов имитировал агонию при Переходе Фейри, абсолютная потребность трахаться и претендовать опасно пульсировала. Только там, где он мог чувствовать её потребности во время Перехода, наркотики цветов усиливали и усугубляли ситуацию. Первобытную, всепоглощающую и смертоносную.
Синджин приподнял женщину за скользкие от возбуждения бёдра, вонзил пальцы в тугое влагалище и зарычал, обнаружив, что она готова. Он прижался к входу в тело, накручивая на кулак волосы, чтобы трахнуть рот своим языком, а членом розовую плоть. Он вошёл в неё жёстко и безжалостно. Первобытная потребность побудила насиловать тугое лоно, перенести девчонку через край страсти в темноту, которой жаждали цветы. Её плоть сжалась, пока он языком сплетался с её.
