Неотразимый (ЛП) - Валентэ Лили

Профиль в «GQ» мог бы стать огромным преимуществом в деле Джейка, и мне стоит заставить Баша посмотреть на вещи моими глазами. Или втянуть его в такой спор, то он дважды подумает в следующий раз, прежде чем попросить меня снова стать «Чудесной неприятностью».

Я так увлечена придумыванием аргументов и застегиванием четырех тысяч пуговиц на своем новом пальто — за ночь заметно похолодало, и аромат зимы витал в воздухе — что не заметила притаившуюся за углом женщину, пока не налетела на нее.

— О, бог мой, простите, — говорю я, отстраняясь как раз вовремя, чтобы не наступить на ее дорогие туфли.

Я не одеваюсь, как шлюха, следуя примеру многих моих друзей, но узнаю на ней обувь от Кристиана Лабутена.

— Не могу, — хрипло произносит она, напоминая мою учительницу хора, которая от напряжения порвала голосовые связки. — Хоть ты и кажешься довольно милой.

Я тщательно изучаю ее лицо, ощущая острое покалывание от незримого осознания, что здесь что-то не так.

Совсем-совсем не так…

И прежде чем я сопоставляю приятные черты лица, оливковую кожу и медово-шоколадные глаза с фотографиями, увиденными ранее, по телу проходит легкое покалывание, предупреждая об опасности.

Кто-то все же смог признать меня по тем размытым фотографиям. И этот кто-то — Кери Уорнер.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Шэйн

Кери выглядела более хрупкой, чем на фото. Не выше пяти футов и двух дюймов и весила порядка пятидесяти четырех килограмм. Когда она приблизилась, мне пришлось прижать подбородок к груди, чтобы смотреть ей в глаза. А ее талия… Уверена, она меньше, чем моя икроножная мышца.

Впервые за долгое время я чувствую себя… Крупной.

Я достигла периода, когда больше не тревожусь из-за размера. Хорошо питаюсь, выполняю ежедневные тренировки и чувствую себя вполне хорошо, но никогда не стану сидеть на диете. В компании, где я заказывала купальники, говорили, что у меня пышные формы, но среди клиенток были и те, кто получили бы медаль на Олимпийских играх за голодание. Лично мне не нравилось голодать. Я была здорова, абсолютно счастлива и не тратила время на попытки похудеть, чтобы влезть в одежду.

Кроме того, я знаю, что на самом деле постеры, мотивирующие людей на похудение, лгут. Миндаль, свежий хлеб, бекон и обжаренная брюссельская капуста, стейк, пончики, все виды сыра, сладкое, алкоголь и то, что украшено кусочками ананаса, намного вкуснее того, что едят худышки.

И все же что-то в хрупкой фигурке красавицы Кери заставляло меня чувствовать себя настоящим животным по отношению к ней.

Возможно, злобный голосок в голове нашептывал мне, что если огонь в Джейке разожгла такая женщина, то я точно не в его вкусе. Хотя этот голос не имел права так думать о клиенте.

А может это другой голос, который предупреждал о том, что это может быть ужасно, если я не подготовлюсь к тому, чтобы обезопасить себя от безумной пикси, решившей вцепиться мне в горло. Я дралась раз или два. Но с тех пор, когда выросла из панталон, которые носила под униформой католической школы, больше никогда не дралась, особенно с теми, кто был в два раза меньше меня.

Я защищаю нападающего от женщины, голову которой могу раздавить под своей подмышкой.

У меня возникает ужасное желание повалить Кери на землю и сидеть на ней до тех пор, пока не прибудет полиция, но как только она направила на меня свой острый палец, мышцы напряглись, а нервы натянулись до предела.

— Я читала о твоей благотворительной деятельности, — продолжила она своим грубым, кошачьим голоском. — Ты помогаешь больным людям и детям. Уверена, ты поступаешь правильно, но тебе стоит покончить с Джейком прямо сейчас. Пока не стало слишком поздно.

— Слишком поздно для чего? — мой пульс подскочил, когда я представила, что это моя первая смертельная угроза.

— Пока твое сердце не разбилось.

Я расслабилась, пульс стал ровнее. Я почувствовала себя глупо, предположив, что эта женщина собирается атаковать меня, когда услышала ее шепот.

— Или что-то еще сломается. Ты видела, что сделал со мной Джейк? — она стянула шелковый шарф с шеи и груди, обнажив желто-зеленые следы на шее. Синяки исчезают, но они все еще уродливы и кажутся болезненными. И, по-видимому, они оставлены Джейком, но что-то в них не так.

Прежде чем я успеваю понять, что не так, Кери вновь надевает шарф.

— Иногда он проявляет жестокость. Я могу с этим справиться, но для тебя подобное не приемлемо.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — спокойно говорю я, — а мне вот известно, что ты напала на Джейка с ножом, и зашивать рану пришлось мне. Думаю, ему следовало бы обратиться в полицию. Надеюсь, так он и поступит.

Она безмятежно улыбается, а когда снова начинает говорить, голос такой же спокойный, как и у других безумцев, уверенных в своей правоте.

— Джейк не позвонит в полицию. Он любит меня и сделает все, чтобы защитить нас и наше совместное будущее.

— Ты его ранила, Кери, — тихо говорю я. — Он этого не забудет. Ты могла бы серьезно навредить ему, даже убить. Я понимаю, что можно злиться на парня — на любого, у кого есть член — но это не повод, чтобы набрасываться на него с ножом. Особенное если ты его любишь.

— Я не стараюсь убедить себя в том, что люблю его, — сказала она с лихорадочным блеском в глазах. — Я действительно люблю его больше всего на свете, больше, чем кто-то богатый и привилегированный может себе представить. — Она склонила голову, голос перешел на шепот. — Я знаю, как чувствуют себя те, кто всего лишены, когда весь мир пытается побороть их. Так же с Джейком. У нас есть связь, которую ты никогда не сможешь разорвать. Тебе нужно покончить с ним. Сейчас же. Я единственная, кто может дать ему то, что нужно.

Я тяжело вздыхаю, осознав, что с таким же успехом могла пытаться убедить кирпичную стену, но все же складываю вместе пальцы.

— Прошу, Кери, — молю я, — обратись за помощью. Позаботься о себе, о своем здоровье. Прямо сейчас тебе необходимо сосредоточиться на своем самочувствии. Джейк рассказал, что ты перестала принимать лекарства. Я не терапевт, но знаю, что не стоило…

— Да пошла ты к черту, снисходительная сучка, — выпаливает она.

У меня челюсть отвисает от резкой смены тона и уровня конфликта, и прежде чем успеваю опомниться, она толкает меня в плечо, отбрасывая к стене. Я восстанавливаю равновесие, готовлюсь к следующей атаке, но она уже уходит.

— Еще посмотрим, кто посмеется последним, — она поспешно кивнула, словно уже видела эту картину: я плачу, а они с Джейком уходят вдаль. — Обещаю тебе. Джейк просто пытается заставить меня ревновать. Как только он поймет, что вид его, трахающего безмозглую куклу Барби, совсем не воздействует на меня, выставит тебя пинком под зад. — Кери подняла палец. — Даю тебе еще одно, может два свидания, потом ему станет скучно, и он приползет ко мне, начнет умолять, чтобы я дала ему второй шанс.

Я заставляю себя улыбнуться.

— Уходи, Кери. Ясно, что мы не придем к единому мнению, и я не скрываю того, что ты мне не нравишься.

— Взаимное чувство, — она усмехается, на щеке проступает ямочка. — Береги себя, Шэйн. И помни, что не следует наживать врага вроде меня. Я плохая, и у меня нет желания переходить на другую сторону.

Я поднимаю руку с дрожащими пальцами.

— Ясно. Угроза и все признаки, указывающие на настоящий обман.

Она сжала челюсть, но улыбка все еще не покинула ее, когда Кери кивнула.

— Мы еще посмотрим, кто из нас псих, милая.

А затем она уходит, оставив меня с таким чувством, будто я вот-вот вынырнула, продержавшись под водой слишком долго.

Святые. Угодники.

Истории Джейка не могли описать эту женщину. На самом деле она на все сто процентов помешанная. Обманчивая, жестокая, параноидальная и бог знает, какая еще, но все это приводит к огромной проблеме.

Я стою, наблюдая за тем, как возможно смертоносная психопатка переходит улицу и поднимает руку, чтобы остановить такси и решаю, что пора завершить игру.