Весьма безрассудно (ЛП) - Уайльд Риа

Возможно, это была ошибка — оставаться здесь, но я не хотела уезжать. Игра с огнем уже обжигала меня раньше, двенадцать лет беготни и отсутствия устойчивости оставили свой след, и, возможно, настало время попытаться построить свою жизнь?

“Смогу ли я начать здесь с чистого листа?” — размышляла я, проводя руками по своим длинным волосам, вспоминая то время, когда они были гораздо темнее. Медового оттенка, а не такими почти белыми, как сейчас. В своем отражении я не увидела той девушки, которой была раньше. Лира Уэбб давно умерла. Ее место заняла Блэйк Сент-Джеймс.

За закрытой дверью ванной комнаты я слышала движения мужчин, низкий глубокий голос Хоука, который разговаривал с молчаливым Энцо. Что заставило его замолчать? Что лишило его голоса?

Это были одни из многих вопросов, которые у меня возникли. Я хотела расспросить Хоука о его брате. Что случилось с ним после того, как Энцо забрал его? Что случилось со Скоттом Уилсоном и его бандой? Я знала, что они все еще охотятся за мной, или, по крайней мере, охотились несколько лет назад, когда я чуть не попалась. В мафиозной жизни, обиды и вендетты — имели большое значение. Несмотря на теневой бизнес и жестокие методы, доверие и партнерство ценились, и если кто-то предает их, это не оставят просто так.

Прошло некоторое время, прежде чем они начали погоню за мной, за местью и деньгами, которые я украла. К тому времени, когда они это поняли, я уже давно исчезла. Я не задумывалась об этом раньше, но почему это заняло так много времени? Моя чуткость ко всему, что шепчется в тени, всегда держала меня на шаг впереди, и молчание последних нескольких лет давало мне надежду, что они сдались.

Была ли это безрассудная надежда?

Стук костяшек пальцев о дверь выводит меня из задумчивости. Глубоко вздохнув, я сгоняю с лица маску эмоций, открываю дверь и вижу Хоука, небрежно прислонившегося к раме. Его черный костюм безупречно отглажен, а темные волосы взъерошены по-мальчишески.

Улыбка, которую он мне дарит, просто уничтожает меня. Как же легко было бы влюбиться в него.

— Энцо одолжил кое-какую одежду у жены Габриэля, — говорит он мне, жестом указывая на кровать и лежащие на ней черные леггинсы и вязаный джемпер большого размера, — Мне кажется, что неплохо было бы пройтись по магазинам, раз уж ты тут задерживаешься и, похоже, ничего с собой не взяла.

Я открываю рот, но слова не выходят. Эмоции становятся комом в горле.

— Когда в последний раз о тебе кто-то заботился, дикая кошечка? — заправляет он длинную прядь волос мне за ухо.

Я качаю головой, говоря:

— Очень давно.

Его большой палец прижимается к точке пульса на моей шее.

— Тогда позволь нам позаботиться о тебе.

— Но почему? — спрашиваю я.

— Потому что мы можем, — он наклоняется вперед и целует меня в лоб, отчего я немного таю внутри. — Одевайся и жди меня на кухне. У Энцо есть работа с Сэйнтами, так что сегодня будем только мы с тобой.

***

Пройтись по торговому центру, как будто все было в порядке, — сюрреалистический опыт. Нас в основном игнорировали, но Хоук, похоже, знал многих людей и здоровался с ними так, словно не управлял баром в подпольном бойцовском подвале. Были, конечно, и любопытные взгляды — на синяки на моем лице и на шрам на его, но если мужчину это и беспокоило, то он не подавал виду.

В основном он уделял внимание мне, притягивая к себе так, словно для него это было обычным повседневным делом, словно мы были вместе — в каком-то смысле — годами, а не встретились всего несколько дней назад.

Он заботился обо мне.

Я так привыкла справляться сама, что его помощь не была жизненно необходимой, но, черт возьми, это было приятно. Приятно не оглядываться через плечо, не ломать голову, где припарковать фургон на ночь, не думать, где взять следующую пачку денег или кого разозлить в следующий раз. Под кожей все еще зудело желание погоняться за адреналином и опасностью, но его немного заглушали острые ощущения от того, что рядом со мной был этот человек. Человек из моего детства тоже был здесь, где-то в городе, занимаясь бог знает чем с мафией.

На деньги, которые я украла прошлой ночью, мне удалось выбрать несколько нарядов и новые туфли. Хоук лишь ухмыльнулся, когда я вытащила их, точно зная, откуда они взялись. Он не раз пытался заплатить, но я не позволяла ему этого делать. Мне нравилось, когда обо мне заботятся, но не нравилось быть обязанной.

Он ворчал, что не одобряет этого, но, в конце концов, смирился.

А потом он пригласил меня на обед в какую-то маленькую закусочную недалеко от набережной. Мы сидели и ели гамбургеры там, где бурные воды разбивались о скалы, а прямо на их вершине стоял самый большой дом, который я когда-либо видела. Я не могла разобрать деталей, но он выглядел современным, белое строение с большими стеклянными окнами, в которых отражался свет. Замок, возвышающийся над королевством. Я уже догадалась, кто в нем живет, еще до того, как Хоук скомкал бумагу с остатками своего обеда и произнес:

— Там живут Габриэль Сэйнт и его жена. Там Энцо проводит все свое время, когда не находится со мной в подвале.

— Ты когда-нибудь встречался с ними? — спрашиваю я, гадая, насколько сильно Хоук был вовлечен в работу Энцо.

— Раз или два, — кивает он. — Мы стараемся держать подвал и работу Энцо отдельно, но время от времени они пересекаются. Парни хотят свести с ним счеты, не понимая, что все слухи о нем — правда.

— А ты? Что ты думаешь о его работе? — я оглядываюсь по сторонам, проверяя, нет ли подслушивающих или подсматривающих людей.

Мужчина пожимает плечами.

— Он занимался этим до того, как встретил меня, и будет заниматься этим, пока не умрет, я полагаю. Энцо процветает в насилии, мне кажется, это его способ держать все под контролем.

— Что держать под контролем?

— Себя, — вздыхает Хоук. — Ему было нелегко. Когда я впервые встретил его, он был наполовину одичавшим и вечно злым.

— Похоже, он и сейчас вечно злой, — замечаю я.

Хоук смеется, низкий рокот, прежде чем взглянуть на меня своими темными глазами.

— Нет, бои — это его способ, чтобы выпустить пар, а работа дает ему удовлетворение, возможность исправить то, что он не смог контролировать.

— Что, например? — спрашиваю я, сглатывая воспоминания.

Он постукивает костяшкой пальца по моему подбородку.

— Это не моя история, дикая кошечка.

— Ну, сам-то он ее точно не расскажет, правда? — ворчу я. — Он не разговаривает.

— На то есть причина, Блэйк. Всегда есть причина.

Комок напряжения скрутился в моем животе, и я перевожу взгляд к тому дому на вершине скалы. Был ли Энцо сейчас там?

— Слухи, — признаю я, немного раскрывая себя. — Это то, что привлекло меня сюда в первую очередь.

Не знаю, зачем я признаюсь. Может быть, это чувство вины за то, что я знаю больше, чем они, или потому что Хоук заботился обо мне сегодня. Но я обнаружила, что мне хочется поделиться своей причиной появления здесь. Я и не подозревала, что переступить границу Редхилла будет подобно домино: одна упадет, а за ней последуют остальные.

— Ты следила за слухами о знаменитом Силовике мафиози? — спрашивает он.

— Да, — отвечаю я. — Я слышала, что он опасен и что он часто дерется в подвале. Я полагала, что большинство слухов выдуманы, — пожимаю плечами, — но я знаю, что в большинстве из них есть доля правды, и мне стало любопытно. Я уже дралась в других городах, зарабатывала на этом неплохие деньги, и, видимо, любопытство взяло верх. Я хотела как следует подраться на этом ринге.

— Ты всегда была безрассудна? — спрашивает Хоук.

— Не всегда, — отвечаю я, — но когда живешь такой жизнью, как я, начинаешь находить острые ощущения в самых темных местах.

— И что же за жизнь ты прожила, Блэйк? — спрашивает он, глядя вместе со мной на дом. — Если ты бежишь навстречу опасности, а не от нее, я считаю, что тебе нечего терять.