Маленькая птичка (ЛП) - Уайлд Риа

— Подрасти.

Он изгибает бровь:

— Трахни ее и выкинь это из своей системы. Чем быстрее ты покончишь с этим, тем быстрее мы все сможем двигаться вперед. На столе есть предложения, которые ты игнорируешь.

— Какие сделки?

— Санчес был с мексиканцами, они хотят перевезти кока-колу в город, по его словам, очень хорошее дерьмо, но мексиканцы знают, что им нужно прийти к тебе.

— Доусону это не понравится, — комментирую я.

— Доусон наш союзник.

Я качаю головой. Семья Доусон работает с Сильверами почти столько же, сколько у нас есть этот город. Было бы неправильно с моей стороны рассматривать новый способ употребления наркотиков, не обратившись к самому человеку. Он всегда занимался этой стороной бизнеса, поэтому возникает вопрос, почему Санчес не обратился к нему напрямую.

Моя бровь дергается вниз от этого хода мыслей. В последнее время произошло много темного дерьма, о котором у меня не хватило мозгов подумать, но теперь, когда это на столе, все становится известно.

— Дерьмо, — шипит Райкер, вскакивая на ноги и глядя на танцпол внизу.

Я слежу за его взглядом, чтобы увидеть, что привлекло его внимание.

— Это правая рука Валентайна, — говорит Райкер.

— Я вижу его.

— Он храбрый, — рычит Райкер, вытаскивая пистолет из кобуры.

Я хватаю его за руку:

— Правда? В переполненном клубе? Используй свой гребаный мозг.

Он закатывает глаза:

— Как будто копы будут делать из этого дерьма праздник.

Я подмигиваю парочке своих парней и киваю головой парню, сидевшему за барной стойкой. Сэмюэл Джеймсон такая же заноза в заднице, как и его босс, но какого хрена он здесь?

Думаю, я собираюсь узнать.

Глава 13

ЛЕКС

Сэмюэл вырывается из рук моих парней и проводит руками по лацканам пиджака. Его темные волосы усеяны серебром, и он выглядит гораздо старше, чем когда я видел его в последний раз несколько месяцев назад.

— Трудные времена? — Я поднимаю ногу вверх, упираясь лодыжкой в колено, и отпиваю свой виски. — Ты выглядишь как дерьмо.

— Да пошел ты, Сильвер.

Я усмехаюсь:

— Недотрога.

Его глаза бегают по сторонам, а не по моим людям, хотя он должен беспокоиться о них. Нет, он смотрит куда угодно: на камеры, установленные по всему клубу, на танцоров внизу, на бар. Кажется, его вообще не волнует направленное на него оружие. Я не комментирую его поведение, предпочитая держать эту информацию при себе.

Он выглядит чертовски нервным, несдержанным параноиком, и что-то мне подсказывает, что это не потому, что он только что в одиночку вошел в логово льва.

— Тебя прислал Валентайн?

Он кивает.

— Интересно, — говорю, — сам не мог набраться смелости?

— Он знает, что ты всадишь ему пулю в голову быстрее, чем он успеет заговорить, или я ошибаюсь?

— Вы не ошиблись, — отзывается один из людей. С того дня, как он убил мою мать, потому что знает, чем это кончится, и только оттягивает неизбежное.

Райкер сжимает его плечо и с силой опускает на диван напротив меня. У него отобрали оружие в тот момент, когда мои ребята схватили его, но он не пытался бежать, и поэтому я уверен, что мужчина здесь, чтобы передать сообщение.

Храбрый. Ни Валентайн, ни Джеймсон не могли знать, позволю ли я ему уйти отсюда живым.

Я сам до сих пор не знаю. Вытаскиваю пистолет из кобуры и держу его на коленях, небрежно поглаживая пальцами гладкую поверхность, лаская спусковой крючок, как умелый любовник.

Его взгляд скользит вниз по оружию, а затем возвращается ко мне:

— Ты не хочешь услышать, что он хочет сказать?

— Не особенно, но все равно, порадуй меня.

— Он хочет назначить встречу. — Джеймсон сглатывает. — Сделка.

— Торгуется? — Я даже отдаленно не заинтересован. У Валентайна нет ни одной вещи, которую я мог бы хотеть.

— Он покинет город в обмен на свою дочь.

Я смеюсь:

— Ты действительно ожидаешь, что я поверю в это?

— Верь во что хочешь, он всего лишь отец, который хочет вернуть свою девочку.

— Рен не его девочка, — рычу я, — Вообще-то она когда-нибудь была ею? Он отправил ее жить с Бенджамином Лоусоном, притворившись, что он даже не ее отец.

— Это было для ее собственной защиты.

— Нет, если бы это было для ее защиты, он бы отправил ее далеко-далеко. С семьей, даже не связанной с этим городом или этой жизнью, он держал ее близко по одной причине.

— Что это за причина?

— Он хочет, чтобы она, в конце концов, пришла и однажды заняла его место.

Сэмюэл не отвечает, но гримасничает, что говорит мне о том, что он не верит, что это правда. Но для чего еще ему нужна Рен?

— Ты делаешь ошибку, Сильвер.

— Я?

— Да, — рычит Сэмюэл. — Ты понятия не имеешь, с чем играешь.

— О, я думаю, что знаю, — говорю ему. — Это мой город, это ты пытался войти и забрать его, и это ты, блядь, все потеряешь, начиная с девушки.

— Значит, ты убьешь совершенно невинную женщину во имя мести?

— Да.

— Ты совершаешь ошибку, это больше, чем ты. Было бы мудро сдаться.

— Я умру раньше, чем откажусь от своего города.

— Поверь мне, — встает Сэмюэл, — скоро ты присоединишься ко всем тем, кто похоронил себя сам.

Я навожу пистолет на его грудь.

— Ты можешь отправить сообщение Валентайну, что его дочь будет мертва менее чем через двадцать четыре часа. Ему лучше смириться, потому что он следующий.

Сэмюэл качает головой, а затем поворачивается ко мне спиной и направляется к лифтам, чтобы спуститься вниз.

— О, и Джеймсон? — кричу я.

Он останавливается, напрягая спину.

— Если снова увижу тебя в моем клубе, я украшу стены твоими мозгами.

Пара моих парней провожает его вниз, и Райкер занимает свободный стул.

— Как ты думаешь, что он имел в виду под «это дерьмо больше, чем ты»?

Я пожимаю плечами:

— Это блеф. Валентайн знает, что он не может победить, поэтому он будет использовать что угодно.

— Не знаю, — качает головой Райкер, — что-то не так.

— Просто держите ухо востро, доложите, если что-то вызовет у вас подозрения.

— Так это все? — спрашивает Райкер, когда я встаю и допиваю остатки своего напитка. — Ты наконец собираешься попрощаться со своим маленьким гостем?

Киваю один раз и выхожу.

Как бы моему члену не нравилась эта девушка, пора свернуть этой маленькой птичке шею.

Как всегда, нижняя часть клуба переполнена, в людском хаосе плавают знакомые лица, голые девушки трутся на коленях и танцуют на шестах, а я смотрю, как люди, претендующие на власть в этом городе, наклоняются и вынюхивают. Деньги им в нос. Чертова белая пыль почти на каждой поверхности, и в трусиках девушек, которых я здесь нанимаю, снюхивают больше денег, чем смысла.

Я наклоняю голову в сторону начальника полиции, замечая направленную прямо на него камеру слежения, пока он нюхает дорожку кокаина с живота одной из моих девушек.

Это будет хорошим маленьким компроматом, если он мне понадобится.

Снаружи влажный воздух, обещающий надвигающуюся бурю. Сердитые темные тучи катятся по небу, скрывая луну и звезды.

Мой водитель ждет меня у обочины, и я проскальзываю на заднее сиденье, наконец переводя дух.

Пройдет двадцать минут, прежде чем я доберусь до комплекса, поэтому откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза.

Это будет единственный раз, когда я обрету покой здесь, в салоне Мерседеса. Окна сильно тонированы, двигатель работает плавно и тихо, пока он катит по улицам Бруксхилла.

Перегородка между задними и передними сиденьями поднята, и я могу на мгновение притвориться, что всего этого дерьма не происходит.

Я не помню случая в своей жизни, когда что-то давалось легко. Не поймите меня неправильно, мои транзакции были гладкими, мои деловые отношения успешными, но всегда что-то есть. Как тень, ты не можешь избавиться от дерьма, которое приходит с управлением этим городом, оно всегда будет следовать за тобой, даже в темноте, ты никогда не будешь совсем один.