Отем Грей - Разрушение (ЛП)
— Ненасытная распутница, — одними губами произнес я.
Не то чтобы я винил ее. Я тоже чувствовал себя ненасытным.
Глава 10
Селена
На следующий день мы поехали в частный ангар возле аэропорта Шарль-де-Голль. Ремингтон просветил меня насчет своих двух братьев. Согласно его словам Люсьен заядлый любитель гонять на гоночных машинах, а Доминик сходит с ума по лошадиным скачкам. Казалось, что они парочка чокнутых, и я с нетерпением ждала встречи с ними. Адель также полетела с нами. Ранее днем Ремингтон рассказал мне, что Жиль собирается проверить ее, чтобы убедиться, что она не представляет угрозы. Так что, если она выкинет какой-то номер, Жиль и Эрик поймают ее с поличным. Лично мне не казалось, что она представляет опасность. Я чувствовала себя ответственной за это. Наверное, мне не стоило заставлять Ремингтона сомневаться в Адель. Понаблюдав за Адель после того, как мы с Ремингтоном снова сошлись, я пришла к выводу, что Адель испытывает к Ремингтону уважение и обычную влюбленность, ничего более. От того, как ее глаза начинают светиться, когда он или его сын входят в комнату, я счастлива за Ремингтона, так как есть еще один человек, который любит его. Его так легко любить.
Я прекратила дышать.
Дерьмо! Любить? Я что сказала любить? Я имела в виду легко увлечься им.
Я бросила бороться со своими чувствами и осмотрелась.
Несколько небольших самолетов стояли то тут, то там. Мы зашли на борт белого самолета с голубыми полосами по бокам. Очевидно, Ремингтон предпочитает путешествовать с комфортом. Впечатляюще.
— Тебе удобно? — спросил он, как только усадил Адриана напротив нас.
Я кивнула.
— Ты почти как Прекрасный Принц. Я чувствую себя избалованной, Ремингтон.
Он фыркнул.
— Прекрасный Принц? Я уже говорил тебе, что не отношусь к этому типу. Уверен, что даже мои самые скромные мысли до чертиков напугали бы этого твоего принца. Но мне нравится баловать тебя, Принцесса, — он послал мне страстный взгляд.
— Ты не мог бы думать о чем-то помимо секса, когда смотришь на меня?
Он наигранно вздохнул.
— Я, правда, очень старался, но потерпел неудачу. Похоже, когда я смотрю на тебя или в голове проскальзывает любая, даже самая незначительная мысль о тебе, мне напрочь отшибает разум, — он пожал плечами. — Ты муза моих мыслей.
— Вау, не утаивай ничего от меня, Сен-Жермен.
— Я пообещал тебе правду. Всегда, — он улыбался, пока пристегивал ремень.
Несколько минут спустя мы уже были на пути в Прованс.
Как только самолет достиг места назначения, напряжение, сковывающее мои кости, растворилось. Когда мы вышли из самолета, я огляделась, а Адриан метнулся в сторону высокого мужчины с темными волнистыми волосами, который стоял в нескольких метрах от нас.
Ладонь Ремингтона легла на мою поясницу, когда мы отошли от самолета. Мне нравилось то ощущение, которое вызывало прикосновение его руки к моему телу, собственническое и заботливое.
Мы остановились напротив высокого мужчины. Эти глаза и волевой подбородок! Воздух здесь в Провансе, должно быть, творит чудеса с мужским населением.
Он оказался очень симпатичным, с щетиной однодневной или двухдневной давности, прямым носом, полными губами, которые были плотно сжаты, словно он глубоко задумался о чем-то. Он хмурился, и, казалось, пребывал в замешательстве, пока его карие глаза изучали меня. Ремингтон ткнул его под ребра, прерывая его изучающий взгляд.
Боже, как неловко.
Они обнялись, а затем повернулись ко мне.
— Люсьен, это Селена, — представил меня Ремингтон. В его голосе звучала гордость и, пожалуй, обожание. Мне понравилось.
Ах, заядлый гонщик. Мило.
Я видела, как в его глазах отразилась тысяча невысказанных вопросов. Он метнул тяжелый взгляд на Ремингтона, а затем обратно на меня.
Я нервно переступила с ноги на ногу, зная, что он видит то, что увидел Ремингтон, когда мы встретились впервые.
Лицо Люсьена прояснилось, губы растянулись в легкой улыбке, и он быстро притянул меня к себе, обнимая, поцеловал в обе щеки, а затем еще раз в левую щеку.
— Значит, Селена. Неудивительно, что Малыш только о тебе и думал, когда приезжал сюда недавно на несколько дней. Ты чрезвычайно очаровательна. И кстати, зови меня Люк, — в некоторых словах можно было расслышать акцент, но, тем не менее, его английский был идеален. Слишком идеален.
Малыш? Я фыркнула.
— Прекрати льстить ей, Люсьен, — Ремингтон обернулся ко мне. — Этот кусок идиота — мой брат — таким способом демонстрирует свою любовь.
Внимание Люсьена по-прежнему было сосредоточено на мне. Ремингтон сжал губы, и вспышка раздражения мелькнула в его глазах.
— Как поживает Шарлотта? Ну, знаешь, твоя девушка? — спросил Ремингтон, прерывая Люка, пока тот вел меня к джипу, припаркованному в нескольких метрах впереди. Адриан тем временем вприпрыжку помчался к машине и забрался на заднее сиденье. Адель, Жиль и Эрик, должны были ехать на другой машине, поэтому они направились к «Пежо», также припаркованному неподалеку.
Люк рассмеялся и хлопнул Ремингтона по спине.
— Она в порядке, в самом деле.
— Не забывай об этом.
Люк закатил глаза и уселся на водительское сиденье. Я рассмеялась. Так необычно видеть Ремингтона с этой стороны. Словно в тот момент, когда самолет приземлился, он превратился в другого человека, более спокойного и беспечного, пусть и очень властного — особенность, которую я заметила, когда мы снова решили быть вместе.
Люсьен вел машину, как маньяк. Очень уверенный в себе маньяк. Половину поездки я провела, вцепившись пальцами в кожаные сиденья, а мой желудок завязался в узел. Спасибо Господи, что машин почти не было. Адриан взвизгивал, смеялся и хлопал в ладоши, пока я руками старалась удержаться от столкновения с передними сиденьями. Даже езда на мотоцикле с Ремингтоном не напугала меня так сильно.
— В машине мой ребенок и Селена, Люсьен. Не самое подходящее время демонстрировать свое мастерство.
— Боже, а ты такой кайфолом, Ремингтон.
— Это называется ответственность, идиот.
Я усмехнулась себе под нос из-за их дружеской перепалки.
Минут десять мы ехали в тишине на сравнительно невысокой скорости, и я наслаждалась видами из окна машины. Адриан, наконец, начал клевать носом и, прильнув ко мне, тихо посапывал. Ощущение его крошечного теплого тельца рядом со мной отогнало прочь боль, затаившуюся в уголках и трещинках моего сердца и выжидающую, когда она сможет поднять свою уродливую голову.
