Портия Коста - Плоть
– Не хотите ли чаю, мисс? Пока будете письмо читать.
Беатрис подавила улыбку. Полли, конечно, безнадежна, но сердце у нее доброе. Эта девушка находилась в услужении у Беатрис долгое время, и обстоятельства соединили их узами гораздо более крепкими, чем те, что обычно связывают служанку и госпожу. Беатрис испытывала искушение рассказать обо всем Полли, но прежде ей нужно было самой ознакомиться с содержанием письма и понять, что именно в нем говорится. Она не хотела, чтобы горничная отвлекала ее.
– Да, спасибо, Полли. И нашим посетителям можешь также предложить чаю.
Полли присела в реверансе и забрала у Беатрис серебряный поднос.
– Не разбудить ли мне в таком случае мистера Чарльза? – Она немного помолчала, глядя на хозяйку проницательным взглядом, потом спросила: – Или вы одна со всем разберетесь?
Вмешивать во все это Чарли сейчас значило еще больше усложнить и без того непростую ситуацию. Он, конечно, хотел бы исполнять роль «хозяина дома», как на его месте поступил бы любой брат, стремящийся оберегать свою сестру. Однако Беатрис сочла, что будет лучше поставить Чарли перед совершившимся фактом, когда все финансовые вопросы уже будут улажены. Прошлой ночью, когда они возвращались домой в экипаже, Чарли был странно рассеян и почти все время молчал. На лице его при этом бродило мечтательно-расслабленное выражение. Поэтому Беатрис сочла, что будет гораздо лучше оставить его пока в неведении – пусть наслаждается тем, что привело его в такое умиротворенное расположение духа. Если брат узнает, что Ритчи нанес им визит, то очень разозлится, а если ему сообщить об истинной причине этого визита, то он и вовсе придет в бешенство – и не без оснований.
– Нет, Полли, дай мистеру Чарльзу поспать. И не говори ничего о наших посетителях, предоставь это сделать мне.
Кивок Полли красноречивее всяких слов свидетельствовал о том, что она думает по поводу отношений между ее работодателями, и Беатрис кивнула в ответ, слегка пожав плечами.
Но стоило горничной сделать шаг по направлению к двери, как Беатрис окликнула ее:
– Этот мужчина… ну, «тот, что главный» – его светлые волосы вьются ли немного? – Руки ее дрожали, когда она внимательно рассматривала собственное имя, выведенное на конверте из дорогой плотной бумаги твердым размашистым почерком.
– Ну да, мисс Беатрис, а откуда вы узнали? Это в точности он и есть.
Беатрис поддела кончиком ногтя печать на обратной стороне конверта.
– А не удалось ли тебе, случайно, перехватить его взгляд? У него ведь глаза синего цвета, не так ли?
На губах Полли появилась лукавая улыбка, еще более любопытная, чем прежде.
– Именно так. Темные как ночь, почти черные. Я бы сказала, цвета индийских чернил.
Беатрис поспешно разорвала конверт и выхватила вложенный в него один-единственный лист бумаги, от которого исходил едва различимый, но очень знакомый аромат одеколона. Она задрожала всем телом, будто бы обладатель этого запаха стоял сейчас прямо у нее за плечом.
*
Предложение было совершенно нелепым.
«Вы покупаете мое тело сроком на один месяц, мистер Ритчи, – гневно подумала Беатрис, – а не мою душу на веки вечные!»
И дело было вовсе не в щедрости Ритчи, которая, напротив, вводила в искушение. Хотя Беатрис не являлась алчной стяжательницей, она не могла не признаться, что ей очень нравится вести комфортный образ жизни: покупать книги и журналы, понравившиеся платья и обувь. Ей доставляло удовольствие жить в хорошо обставленном доме и наслаждаться сытной едой, посещать светские мероприятия, на которых можно было предстать в новом наряде, или принимать гостей у себя. Да, все это очень ей нравилось, хотя она и не гналась за ослепляющей, почти недопустимой роскошью высшего общества. Она жаждала вести спокойный образ жизни, не отягощенный долгами и мыслями о судебных приставах и кредиторах.
Но чтобы столько тысяч? И это помимо того, что все их финансовые неурядицы будут улажены и они с Чарли станут до конца дней своих получать ежегодное денежное содержание? Немыслимо! Чтобы отплатить за подобную щедрость, женщина должна быть одновременно наделена качествами Клеопатры, Далилы, мадам де Помпадур и знаменитой миссис Лангтри, а у Беатрис не было времени даже на то, чтобы изучить хоть малую толику их приемов соблазнения. Для этого ей потребовался бы доступ ко всем продающимся незаконно на Холиуэл-стрит книгам, и не только к ним, чтобы соответствовать экстравагантным вкусам Ритчи.
«Интересно, не согласится ли София преподать мне пару уроков?» – подумала Беатрис.
Она испытала бы огромное смущение, задавая своей старшей подруге вопросы столь интимного характера и, более того, вынужденная раскрыть, для чего ей это нужно, но, понаблюдав вчера за мастерским выступлением Софии в оранжерее, Беатрис утвердилась в мысли, что та действительно искушена в искусстве любви.
Помимо этого, у Беатрис имелась Полли, осведомленная, кажется, в любых вопросах.
Но, даже располагая столь глубокими кладезями мудрости, Беатрис понимала, что ей будет невероятно трудно отработать деньги, предложенные Ритчи. Особенно принимая во внимание тот факт, что она до сих пор оставалась девственницей, невзирая на то что произошло у нее с Юстасом и с Ритчи прошлой ночью, когда он столь мастерски раскрыл ей некоторые секреты ее анатомии.
Нет, ей следует настоять на уменьшении суммы. Хотя Эдмунд Эллсворт Ритчи и был распутным и привыкшим манипулировать другими людьми негодяем, она не хотела его обманывать. Беатрис решила, что согласится взять ровно столько денег, чтобы хватило на погашение нынешних долгов, имеющихся у них с Чарли, плюс скромную сумму, на которую они станут жить, пока ее брат не найдет себе работу, жалованье за выполнение которой не оскорбляло бы его джентльменских чувств, но и не позволило бы ему в будущем снова погрязнуть в пучине финансового хаоса. Ну и, помимо этого, еще немного, чтобы хватило на обучение машинописи и основам секретарского дела – это уже для ее персонального личностного развития.
«Хорошо. Вот разумное решение, – обрадовалась Беатрис. – Оказывается, я умею сохранять хладнокровие перед лицом кризиса».
Беатрис прищурилась. У нее не оставалось никаких сомнений по поводу того, кем является один из ее посетителей – тот, что высокого роста. Но зачем, ради всего святого, ему понадобились подобные ухищрения? Уж не пытался ли он таким образом выведать подробности о ней у слуг? И отыскать еще какой-нибудь скелет у нее в шкафу, с помощью которого он сумел бы оказывать на нее дополнительное воздействие? Это казалось вполне в его духе.
