Ульяна Соболева - Одержимость
— Ты, русская сука, могла не угрожать мне, а попросить. Я вспомнил тебя.
Достал из кармана салфетки «сано» и вытер кровь на моем подбородке. Я тяжело дышала, с трудом смотрела ему в глаза. «Ничего тварь…потом рассчитаемся…потом мать твою…когда-нибудь я спляшу на твоей могиле».
— На меня будешь работать. Мне нужна такая умная и красивая сука, как ты. Я и тогда предлагал, но ты отказалась. А теперь ты в заднице, Кукла. В полной заднице. Я все узнал о тебе. Да, мои парни быстро работают. Так вот…никто за тобой не придёт. Тебя слили. Теперь ты принадлежишь мне. С сегодняшней ночи. Отработаешь.
Я посмотрела ему в глаза и судорожно глотнула. Болело горло, пекло кожу головы, они повыдирали мне волосы клочьями. Меня все ещё тошнило, а по спине стекал холодный пот.
— Под кого скажу под того и ляжешь. Не бойся, платить буду хорошо. Очень хорошо. Я все ещё помню, что ты там болтала про диск. Откажешься, тут и сдохнешь. Похороню тебя на дне этого озера. Здесь тебя не скоро найдут. Теперь ты будешь добывать информацию для меня у своих русских.
Словно в доказательство его слов меня снова ударили по рёбрам, и я обмякла в их руках.
— Ну как, Кукла? Согласна?
Захотелось послать его матом и сдохнуть. Сейчас. Просто сдохнуть. Выживать уже не хотелось, медленно начиналась истерика, я сдавала позиции. Пыталась отстраниться, но не получалось. А если просто сейчас впиться в горло Ассулину и выдрать пальцами его глаза? Они убьют меня на месте. Разве так плохо умереть? Мёртвые не плачут. У мёртвых не болит сердце. На секунду подумала о Мишке. Увижу ли его снова когда-нибудь? Хоть раз в жизни? Не только на фотографии…а вживую. Услышу ли его голос? Я обязана выжить…ради него. Все на что я пошла. Разве это было сделано впустую? Я не умру сегодня…я постараюсь не умереть завтра. Миша меня ждёт.
— Да, мать твою, согласна, — прохрипела я и закрыла глаза.
— Вот и хорошо моя милая. Верное решение. Умное. Достойное, такой девочки как ты. Мы ещё сработаемся. Вот увидишь. В машину ее. Везите на Виллу. Приведите в нормальный вид и ко мне.
Я не плакала. Только закрыла глаза и стиснула зубы. Я переживу. Я живучая, как кошка. Я точно переживу…Бл…как же хреново. Просто на душе на несколько шрамов больше. Если у меня все ещё есть душа. Ведь была когда-то…когда-то я даже умела любить…Воспоминания резанули по нервам. Я слишком слабая чтобы не думать…меня сломали. И сейчас у меня нет сил собрать себя по кусочкам. Но я соберу. Обязательно. Немного времени…Я ещё дам сдачи. Больно, до крови.
Кукла. Россия. 2001 год.
Босиком далеко не убежишь по влажному асфальту. Обернулась и увидела, как Лёша сел в машину и уже через минуту его «шевроле» скрипя покрышками стал поперёк дороги, отсекая все пути к побегу. Я остановилась, тяжело дыша. Он вышел и яростно лопнул дверцей, ударил кулаком по крыше автомобиля.
— Детский сад какой-то.
Я отвернулась, скрывая триумф в глазах.
— Скажи мне, что происходит? Не понимаю. Я идиот, наверное.
— Нет, просто пословицу не знаешь, — бросила я, так и не поворачиваясь. Ветер трепал мои волосы, ноги замёрзли.
— Какая нахрен пословица?
Боковым зрением заметила, что он сел на капот машины и обхватил голову руками.
— Про благие намерения, Лёша. Ну или про зло и добро.
Нервный смешок. Закурил. Быстрые и глубокие затяжки.
— Это я что ли зло?
Не выдержала, рассмеялась.
— Нет, Лёша — я.
Он мне не поверил, а зря. Меня начало слегка морозить.
— Ты мне никто, Никитин. Засунь своё благородство в задницу. Я пошла. Жила как-то раньше и сейчас проживу. Так что садись в свою тачку и вали домой. Тоже мне благодетель. Я тебя нахрен просила?
Он резко спрыгнул с капота машины и подошёл ко мне, взял за лицо всей пятерней. Смотрит в глаза ноздри раздуваются, на скулах желваки играют.
— Тон смени, Кукла. Никуда ты не пойдёшь. Все. Этот вопрос закрыт. Не хочешь в школу-интернат? Значит запишем в обычную школу.
Я отбросила его руку и прошла мимо задев плечом, облокотилась о капот машины, выставив зад в сторону дороги. Нам тут же посигналили и Никитин выматерился, снял пиджак и накинул мне на плечи. Я засмеялась, нагло с вызовом.
— Я ничего не хочу. Благодетель ты наш.
Схватил за руку и притянул к себе. Ничего себе меня подбрасывает от его прикосновений? Или я заигралась?
— Я не понимаю одного, Кукла. Что тебе надо? Чего ты, мать твою, хочешь? Что ж ты изводишь меня?
— Руки убрал! — тихо прошипела я, а меня током шибануло от прикосновения. В двести двадцать. Понравилось, но от этого и отрезвило сразу. Он продолжал стискивать мою руку.
— А ты чего хочешь, Никитин? Я тоже не пойму. Ты и правда такой лох? Не трахаешь, ничего тебе в замен не надо. Так на кой я тебе? Вроде в папочку еще рано играть. Вон женись на кобыле своей, и она тебе дюжину таких кукол нарожает.
Пальцы сильнее сжали моё запястье, а я даже не поморщилась.
— В машину, быстро. Не зли меня. Насильно запихаю.
— Попробуй, — я провокационно с вызовом посмотрела в его серые глаза. Мне нравилась провокация в любом проявлении. Особенно с ним. Ломать его стереотипы, выворачивать наизнанку. Внутренняя борьба отразилась на его лице.
— Убери руки и вали домой. Хватит, наигрался в папочку и в старшего брата.
В этот момент он сгрёб меня в охапку и потащил к машине, затолкал на сидение и закрыл дверцу. Сел за руль.
— Я в участок тебя сейчас отвезу пусть там и разбираются, что с тобой делать. Ты права — нахрен ты мне нужна?
На самом деле все происходит так, как решила я, милый. Ты делаешь все как по нотам. Все, чего я ожидала от тебя. Умничка. Черт хоть лезь под диван за конфеткой, как любил говорить наш Глеб Николаевич. Я все же закуталась в его пиджак. Пахнет одеколоном и сигаретами. Его запах. Мне он нравился. Я часто воспринимаю на нюх, как животное. «Вкусно» или нет зависит от запаха. Никитин был «вкусным» во всех смыслах этого слова. Я его хотела. Меня ломало от его взгляда, от его голоса. От оттенка его кожи, от мускулистого и твёрдого тела. Но я списывала это на профессиональный интерес. Или на химическую реакцию и гормоны. Всем рано или поздно хочется. Значит пришло и моё время. Мастурбации в душе или под одеялом становилось мало. Захотелось мужских пальцев…его пальцев.
Он вел машину молча, стараясь на меня не смотреть, а я приоткрыла окно и как всегда закинула ногу на торпеду. Повернула голову и увидела, как сильно стиснуты его челюсти.
