Артем Зинченко - Женщины для умственно отсталого
— С какой стати? — опешила она.
— Ну, мы вроде бы неплохо погуляли, пообщались, я проводил тебя домой, и я даю руку на отсечение, что дома у тебя никого нет.
— Оставь руку при себе, ковбой! — улыбнулась она. — У меня есть парень.
— Чего? — теперь уже опешил я.
Я на самом деле оказался в замешательстве. Если у нее был парень, в таком случае, какого черта я провожал её домой? Какого черта это делал я, а не её парень? А? Пиздец…
— А что? Я тебе понравилась? Ну, знаешь, да. У меня есть парень. Мы с ним уже целый год вместе, а ты даже имени моего не знаешь, так что черта с два ты окажешься сегодня в моей постели.
— Тебя зовут Алиса.
Округлив глаза, она недоумевающим взглядом окинула всего меня с ног до головы.
— Чего? Откуда ты знаешь?
— В баре узнал. У тебя на бейджике написано было: «Алиса Стрельцова (Бармен)».
— Все равно — у меня есть парень. Извини.
Она уже собралась доставать ключи от домофона, как я взял ее за руку.
— Иногда просто нужно пойти ва-банк… — причитал я.
— Ты вроде парень умный, — усмехнувшись, начала она. — Не понимаешь что ли? Иди обратно. Набухайся. Оторвись по полной. Вспомни о том, как понравившаяся тебе девушка, в первый же вечер разбила твое хрупкое мужское сердце и выеби какую-нибудь толстуху по пути из бара домой. Только забудь о том, что я существую, ведь если ты продолжишь подкатывать ко мне свои яйца — мой парень их тебе оторвет.
— Понял. Я тогда пойду… — я отпустил её руку. Точнее — она сама вырвалась, не такой уж и сильной оказалась моя хватка.
— Давай, — улыбнувшись в последний раз, ответила она, а затем отвернулась и захлопнула за собой подъездную дверь.
Да — мне разбили сердце. Маленькая рыжая девчонка. Какая-то барменша разбила мое хрупкое мужское сердце, ответила отказом, словно я плебей недостойный красоты её милого лица. Типа я прокаженный. Да — может быть, как друг я составил бы ей отличную компанию, однако черта с два я был готов играть роль друга. Когда-нибудь в другой жизни. Когда-нибудь с другой девушкой. Когда-нибудь, но не в этот раз.
Так или иначе — я вернулся обратно. Оставалось дело за малым — я не нашел ничего лучше, кроме как послушаться её совета. Я должен был нажраться, чтобы забыть про неудачную попытку соблазнения и никогда больше не видеть эту девчонку. Я ненавидел её. Возненавидел практически сразу же, как она захлопнула передо-мной дверь.
Однако самое скверное заключалось в том, что своим грубым ответом, она только усугубила мое положение. После того, как перед моим носом хлопнула металлическая подъездная дверь, я захотел эту девчонку ещё больше. Да — то была дикая смесь. Такой пылкой и столь внезапной любви у меня ещё никогда не было. Она понимала меня с полуслова. А потом послала нахуй. И этим была прекрасна. Возможно, я забыл бы про нее уже на следующий день, окажись я все-таки в её квартире, в тот вечер. Откуда мне знать — этого не произошло.
А что произошло? Я нажрался. Ещё не дойдя до бара. По пути было уж очень много магазинов, и даже один гипермаркет. Изрядно набравшийся, я пришел на гулянку примерно через пару часов, как отлучился. Завидев в баре караоке, я понял, что меня вряд ли что-то уже может остановить. В тот вечер меня было трудно понять, но едва ли был кто-то, кто пытался.
9
Я проснулся под капельницей. Монотонные звуки кардиограммы сверлили мою опухшую голову. Я не знал где я. Не имел ни малейшего понятия. Последнее, что я помню о том вечере в пабе — это то, как я наяривал: «…но мое сердце не останови-и-и-и-и-лось, оно болит, но почему-то до сих по-о-о-о-р…» группы НАИВ. Хорошая группа. Хорошие песни. Хорошо, что в том плейлисте, в караоке, подобных песен оказалось вдоволь. К сожалению, больше я не помню ничего. Просто ничего. Абсолютно. Как будто мне закрыли глаза, вырубили меня битой, завернули в багажник, привезли в больницу и оставили под капельницей. Как иначе объяснить свои боли в голове и теле я, честно, понятия не имею.
— Я в больнице?
Язык заплетался. Я чувствовал, будто во рту вместо языка большой кусок мяса, который очень сложно воротить. Однако со временем, все более-менее пришло в норму.
— Да, — ответила медсестра, что снимала данные с приборов, около моей койки.
— А как я здесь оказался? Что вообще произошло?
— У вас была алкогольная интоксикация. Сегодня ночью вас доставила неотложка. Её вызвала некая… — медичка потянулась в карман халата. Достала небольшой блокнот. — Савушкина Маргарита Васильевна.
Видимо, я уж очень сильно нажрался, если Рита была вынуждена вызвать скорую. Признаться честно, со мной подобное было впервые, и я понятия не имел, что делать дальше. Понятие пришло чуть позже, когда я вспомнил про утренний эфир на станции.
— Мне нужно идти. Сколько времени? Я уже наверняка опоздал на работу…
— Лежите. Вам нельзя сейчас двигаться. Через полчаса придут анализы вашей крови и мочи. Наверняка, ничего серьезного, но постарайтесь больше не пить. По крайней мере, не так сильно.
— Хорошо, как скажете, — опустив голову на подушку, ответил я.
— Кстати, мы выпишем вам счет. Полиса у вас нет. Медицинской карты тоже. Вам нужно будет оплатить все анализы и койка-место.
— И много там? — удрученно, спросил я.
Она показала мне счет. Он оказался не то чтобы огромным, но, сука, весьма не маленьким. Плачевность ситуации описать очень сложно. Меня переполняли смешанные чувства. Сначала я был горд за то, что у меня есть такой хороший друг, как Рита. Потом, я был несказанно счастлив тому, что ничего серьезного со мной не произошло, и уже через полчаса я смогу уйти из больницы прочь. В довершение, ко всему прочему, меня охватило отчаянье. Пришлось вспоминать всех людей, у кого я мог бы занять деньги на оплату счета.
Когда мне выдали мою одежду, у меня просто пропал дар речи. Стало очень стыдно. Медсестра, уже другая, на приёмке, отдавала мне все мои шмотки по очереди. Сначала заблеваную футболку, затем грязные кеды. Потом настала очередь самого ужасного — обоссаных штанов. Да — я охуел. По-настоящему, как никогда прежде. Я ведь ничего не помню. Будто память отшибло.
— Это ещё ничего, — подбодрила меня медсестра, — у нас и похуже прецеденты были.
Это сработало. Пусть и не очень сильно, но я все-таки решился забрать все эти вещи домой. Хотя бы отстирать. Едва ли я смог бы одеть их снова.
Я приехал домой ближе к обеду. Выбросив сорочку, что мне выдали в больнице, я залез в шкаф. Достал пару вещей, что когда-то давно покупал на расспродаже, и теперь, вроде бы, оказался совершенно готов для того, чтобы предъявить Рите счет, за оказанные мне услуги. Это ведь она вызвала скорую — вот пусть и разгребает…
