Юрий Перов - Прекрасная толстушка. Книга 2
— А это он как узнал?
— Я все время безумно ревновал его. А это, как сама, наверное, знаешь, скрыть нельзя.
— Тогда почему же он не попытался соблазнить тебя сам?
— Он-то ко мне равнодушен до сих пор, — обыденным голосом сказал Лека.
И столько в этой обыденности было тоски, что у меня сдавило горло.
— И потом, если б он первый подошел ко мне, — продолжал Лека, — то значит, проявил бы заинтересованность. Так за что бы я ему платил? Так он думал своими вывихнутыми мозгами, не понимая, что я готов отдать ему все что у меня есть, лишь бы он был человеком. Если б он относился ко мне хотя бы в одну четверть того, как я к нему отношусь… Но это невозможно. Он шлюха от рождения. Да и не деньги для него в этом деле главное…
— А что?
— Не знаю… — пожал плечами Лека. — Развлечение, может быть… Хотя деньги ему, конечно, постоянно нужны. Он ведь к ним относится как к друзьям — бросает направо и налево не считая… Он ничего не бережет… — На его глазах опять мелькнули слезы, но на этот раз он отворачиваться не стал.
— Как же такого можно любить? — тихо спросила я.
— Любовь зла… — горько усмехнулся он.
У меня в глазах тоже защипало, и я, подойдя к нему, при жала его голову к своему животу и стала поглаживать его по модно подстриженному затылку:
— Ах ты мой бедный, мой несчастный, мой сладкий ежичек… И у тебя ни одной женщины так и не было?
Он помотал головой и потерся носом о мой живот.
И тут мне в голову влетела мысль, стремительно и нежданно, как шальная пуля в форточку. «Я должна его спасти! — пронеслось в моей голове. И с визгом зарикошетило по углам: он ведь не пробовал женщины!.. А если б не Иван? Ему не нравились! Ну и что? Не все нравятся! Никто из-за этого не стреляется… Он сам накрутил себя, что стал бояться женщин. А я ему нравлюсь! Мне он доверяет. Пусть пока не хочет! Захочет! Неужели я не сумею его возбудить! А если получится? Раз, другой… Не обязательно со мной… Я же не для себя. Просто жалко, что человек пропадает. Ведь если не я, то кто? Ведь он от любой убежит. А тут сидит, уткнулся, как котенок мордочкой… Пригрелся… А если вот так потихоньку…»
Все это пронеслось в голове в долю секунды. Не переставая приговаривать всякие ласковые глупости, я опустила руку пониже и стала гладить его по плечам, по спине, потом залезла к нему за ворот рубашки…
Я твердо знала, что делаю это для его будущего счастья, для семьи, детей, для нормальной жизни…
7И у меня все получилось. Я не буду тут расписывать, чего мне это стоило и к каким уловкам и ухищрениям пришлось прибегать. Я думаю, помогло и то, что он был слегка пьян от коньяка и «Шартреза», и то, что он сам завелся от своих воспоминаний, и то, что я действительно ему нравилась, пусть даже чисто эстетически, но так или иначе, все случилось и было хорошо, даже превосходно.
Тело у него оказалось прекрасным, как у молодого греческого бога. Стройное, совершенной формы, вполне мужское, но без этой грубой мускулатуры. Кожа была изумительна. Он оказался дивным любовником — нежным, чутким, трогательным в своем постоянном удивлении.
Утром, едва проснувшись, он позвонил Марику и долго выяснял с ним отношения. Я вышла из комнаты и даже не стала спрашивать его ни о чем. Он тоже не стал мне ничего объяснять. Все было ясно и так.
Эта ночь была единственной за все время нашей с ним дружбы. А дружим мы и сейчас. У него все хорошо. Его пластиночный бизнес принес в наше время неожиданные плоды. Теперь он один из самых крупных продюсеров в мире шоу-бизнеса. Ворочает невообразимо громадными деньгами. Просто настоящий воротила. Его имя знает вся страна. Времени у него не так уж и много, поэтому мы видимся довольно редко. Но приезжает он всегда на длиннющем «линкольне», и его телохранители несут за ним корзины цветов и шампанского.
Приезжает он каждый раз с новым красавцем. С Мари ком он давно порвал. Так что спасти мне его не удалось, о чем ни он, ни я ни капли не жалеем и любим пошутить на эту тему, повспоминать о том, как я бросалась на пулемет и словно Жанна д'Арк всходила на костер во имя нормальной любви. А когда он мне звонит, то представляется все время одинаково:
— Алло! Киска? Это твой сладкий ежик тебе звонит…
Конечно, у него есть и машины, и дома, и яхты, но дарить он мне их не собирается, хотя в тот же день моего шестидесятилетия он подарил мне сережки ничуть не хуже колечка, которое я получила с таинственным письмом.
Не вспомнить я его не могла, так как с Академиком по знакомил меня он. И мне все равно пришлось бы объяснять некоторые моменты, необъяснимые, если не знать того, что я только что рассказала…
Семнадцатый
(1957–1958 гг.)
Через три дня после той глупой ночи, в четверг ровно в шесть часов вечера мне в дверь позвонил крепыш-охранник Академика.
Я уже была готова. Специально к этому вечеру я сшила черный элегантный костюмчик. Прямая облегающая юбка с небольшим разрезом сзади, и очень сильно приталенный, подчеркивающий фигуру короткий пиджачок с закругленными полами. Придумывая фасон, я почему-то вспомнила Нику, которая на защиту диссертации сшила себе безупречно строгого фасона костюм из кричаще-красной ткани. Я решила поступить наоборот.
К этому костюму я надела тонкую батистовую блузку с закругленным же воротничком и черный шелковый галстук в мельчайший белый горошек. Узел галстука я украсила дедушкиной жемчужной булавкой.
Накинув на плечи свое любимое габардиновое пальто с широким и сильно удлиненным шалевым воротником, я вышла вслед за охранником.
Перед нашим подъездом стоял сверкающий черный ЗиМ, стекла которого были задрапированы серой материей. Охранник предупредительно открыл передо мной заднюю дверцу. В полумраке салона я разглядела Леку. На нем было шикарное верблюжье пальто с огромными плечами и длинный белый шарф. Когда я села рядом с ним и машина тронулась, он сказал мне вполголоса, так, чтобы не слышал шофер:
— Академик мне сегодня уже телефон оборвал. Все спрашивал: сможешь ли ты, не переменилось ли чего? Ты его сразила наповал. Поздравляю! Чтобы не мешать твоему счастью, я сказал ему, что ты моя двоюродная сестра.
— Даже если ты прав и он действительно мной заинтересовался, — так же тихо ответила ему я, — то о моем счастье говорить еще рано.
— Почему? — искренне удивился Лека.
— Для этого нужно, чтобы и он мне понравился…
— Ты что — дура? — горячо прошептал Лека. — Ты посмотри на него, какой шикарный мужчина! Ты же с ним как сыр в масле будешь кататься!
— Я и так не бедствую, — пожала плечами я. Лека даже присвистнул от возмущения:
