Майя Бэнкс - Вожделение
Миа протянула дежурному охраннику свою идентификационную карточку. Тот позвонил Гейбу и спросил, можно ли ее пропустить. Миа надеялась, что ей не придется подвергаться этой малоприятной процедуре всякий раз, когда Гейб захочет увидеться.
Проводив Миа к лифту, охранник вставил карточку-ключ с номером этажа. Гейб, разумеется, занимал пентхаус. Вежливо кивнув Миа, охранник ушел.
Миа вознеслась на пятидесятый этаж. Лифт доставил ее прямо в прихожую пентхауса Гейба, и тот уже стоял там в ожидании. Он впился в нее взглядом, едва она вышла из кабины. Двери плавно закрылись, и они остались наедине.
Миа не могла отвести от него глаз. Она редко видела Гейба в джинсах, и они ему чертовски шли. Поношенные, выцветшие, явно любимые, которые рука не поднималась выбросить. Джинсы дополняла футболка с эмблемой «Нью-Йорк янкиз», облегавшая его мускулистый торс.
Похоже, Гейб серьезно занимался спортом. Иначе было не объяснить, почему человек, постоянно торчавший в офисе, так хорошо выглядел и имел столь тренированное тело.
Миа вдруг показалось, что на ней слишком много надето, хотя и было-то лишь простое темно-синее платье чуть выше колен. Туфли на высоком каблуке она выбрала неспроста: они прибавляли роста. Но и в них она ощущала себя маленькой.
Он был неотразим даже в вытертых джинсах и футболке. Он подавлял. В нем чувствовалась какая-то неукротимость. То, как он смотрел на Миа, заставляло и ее чувствовать себя значительнее.
Гейб лениво осмотрел ее, и Миа почувствовала тепло, как от физического прикосновения. Встретившись с ней глазами, он улыбнулся и непринужденно протянул руку.
Миа подошла к нему и взяла его ладонь. Гейб стиснул ей пальцы, притянул к себе и поцеловал. Он слегка покусал ее губы, потом стал облизывать, пока она не разжала губы и не впустила его язык к себе в рот.
— Я заказал обед. Ты, наверное, голодная, — хрипло произнес Гейб.
— Ужасно, — призналась она.
— Ты что, сегодня не ела? — нахмурился он.
— Выпила апельсинового сока. Есть вообще не хотелось, если честно.
Она умолчала о том, что накануне перебрала с подругами, не выспалась и до сего момента ей делалось дурно при одной мысли о еде.
Гейб провел ее к элегантному обеденному столу, стоявшему возле огромного венецианского окна с видом на Манхэттен. Панорама завораживала: вечернее небо, темные силуэты зданий и море разноцветных огней.
— Все нервничаешь? — спросил Гейб, усаживая Миа за стол.
— Гейб, я в неизведанных водах, — засмеялась Миа. — Тебе ли не знать.
Он удивил ее поцелуем в макушку и вышел. Через секунду Гейб вернулся с двумя тарелками. Перед Миа оказался ароматнейший стейк, настолько соблазнительный, что у нее немедленно заурчало в животе.
— Больше не смей морить себя голодом, — снова нахмурился Гейб.
Она кивнула. Гейб сходил на кухню и принес бутылку вина. Он сел напротив и наполнил бокалы.
— Я плохо знаю, что ты любишь. У нас будет много времени, чтобы разобраться. Но я подумал, что со стейком не ошибусь.
— Конечно нет, — сказала Миа. — Стейк вылечит что угодно.
— Согласен целиком и полностью.
Она принялась за еду, украдкой поглядывая на Гейба из-под ресниц. В голове роился миллион вопросов, но ей не хотелось его донимать. Он же сказал, что у них впереди масса времени, чтобы узнать друг друга. Большинство стремится сперва познакомиться, а уж потом ложиться в постель, но Гейб, как убедилась Миа, предпочитал действовать по-своему и плевал на то, что и кем принято. К тому же они не были совершенно незнакомыми людьми. Она следила за Гейбом много лет, пусть и издалека.
Ели молча. Миа чувствовала на себе его взгляд и знала: Гейб наблюдает за ней, как и она. Они напоминали двух настороженных противников, изучающих друг друга перед битвой. Правда, Гейб не был неловок и скован. Наоборот, он излучал уверенность, как хищник, приближающийся к жертве.
У Миа внизу живота появилась нервная дрожь, и, чтобы ее уменьшить, пришлось плотно сжать ноги.
— Ты ничего не ешь, — заметил Гейб.
Она посмотрела в тарелку и убедилась, что он прав. Половина жаркого оставалась несъеденной, а кусок на вилке давно остыл. Миа положила вилку и спокойно взглянула на Гейба:
— Гейб, я волнуюсь. Все это ново для меня. Я никогда не оказывалась в подобной ситуации. Я не знаю, как себя вести, что говорить, а чего не говорить. Может, я вообще должна молчать! Ты сидишь и смотришь на меня, будто я десерт. Я даже не знаю, как все это назвать. Обычным обедом? Сеансом расслабления? Помоги, я блуждаю в потемках.
Его губы тронула полуулыбка. В глазах мелькнул веселый огонек.
— Миа, дорогая, ты и есть десерт.
Она тяжело задышала, поняв, что голод в его глазах не имел ни малейшего отношения к стейку.
— Ешь, — тихо сказал он.
Короткое слово, произнесенное тоном, не допускающим возражений. Это был приказ, которого она не смела ослушаться.
— Я не наброшусь прямо за столом. Предвкушение и ожидание делают награду значительно сладостнее.
Миа послушно взялась за вилку и нож, разрезала стейк, но вкуса не почувствовала. Она ела механически, всем телом улавливая сигнал опасности. Гейб явно не собирался церемониться, иначе он не был бы Гейбом. Ему всегда было нужно все, целиком. Это был его стиль, позволивший преуспеть в бизнесе. Гейб намечал цель и шел к ней, не думая ни о чем. Сейчас такой целью была Миа.
Она отхлебнула вина, чтобы заполнить неловкую паузу. Она сама не знала, хочет ли растянуть обед и выкроить себе лишнее время или стремится скорее покончить с ним и перейти к… десерту.
Гейб доел раньше и невозмутимо потягивал вино. Он не сводил глаз с Миа, следя за каждым ее движением. Он казался спокойным и даже отрешенным, пока она не заглянула ему в глаза. Они горели нетерпением и излучали жар.
Оставив совсем немного, Миа отодвинула тарелку и настороженно откинулась на спинку стула. Она молчала, но между ними витало: что дальше? Габриель неспешно окинул ее взглядом и сказал:
— А теперь, Миа, выйди на середину гостиной.
Сглотнув и судорожно вздохнув, Миа встала со всем изяществом, на какое была способна, решив быть уверенной и спокойной. Этот мужчина ее хотел. Ее, а не кого-то еще. Пора вести себя соответственно.
Ее каблуки застучали по паркету. Дойдя до середины комнаты, она медленно повернулась и увидела, что Гейб направился к креслу, стоявшему под углом к кожаному дивану.
Он сел и положил ногу на ногу. Его непринужденная поза показывала, насколько он расслаблен. Хотелось бы Миа сказать то же самое о себе. Она почувствовала себя на аукционе, где Гейб поедал ее взглядом.
