Тупак Юпанки - Я умер, воскрес и умер вновь...
— Я готов, — кивает Гарри и встаёт на ноги, а мне хочется завопить «НЕТ!» и утащить Гарри подальше от этого места.
Риддл остаётся стоять на коленях, с интересом смотря на Гарри снизу вверх, а Гарри достаёт из кармана нож… Не знаю, откуда он его взял, возможно, из моего дома. Гарри неуверенно смотрит на Риддла, и на его лице я вижу смесь страха и безумной надежды. Он колеблется какое-то время, а потом бросает короткий взгляд на меня, и по его глазам я понимаю, что он только что принял твёрдое решение. Он проводит лезвием по запястью, и по его руке начинают бежать струйки крови. Капли падают на лицо Риддла, но не проходят сквозь него, как это должно было быть, а остаются на коже, медленно впитываясь.
Риддл закрывает глаза, довольно улыбаясь, и я замечаю, как от него начинает исходить тёплое свечение. Из бледного призрака он на моих глазах превращается в материальное существо. Меня начинает трясти от страха. Гарри просто питает его жизненной силой.
Гарри поднимает руку, отрывает зубами подол рубашки и по-маггловски забинтовывает рану, не вспомнив даже о палочке. Свечение медленно сходит на нет. Риддл поднимается на ноги, а у меня даже в воспоминании начинает слабо жечь Метка. Что же он натворил?! Он наделил силой врага, которого столько лет пытался уничтожить. Если Риддл сейчас достаточно силён, он без труда может убить Гарри!
Но он только приближается к Гарри и снова проводит рукой по его щеке. И я понимаю, что теперь это более чем ощутимое прикосновение для него. Но Гарри даже не вздрагивает, а продолжает стоять и смотреть на него странным взглядом, от которого мне становится тоскливо. На что пошел Гарри ради меня! Как я раньше мог быть таким идиотом? Если бы я рассказал ему всё с самого начала, ничего этого, возможно, и не было бы.
Риддл довольно усмехается и медленно отходит от Гарри, приближаясь к моему телу. Он встаёт на колени рядом со мной и смотрит на Гарри.
— Я не стал человеком, — обращается Риддл к нему. — Для мёртвых невозможно воскрешение. Но сейчас ты увидишь, что может сотворить твоя кровь.
Он наклоняется ко мне так, что наши лица почти соприкасаются, и я невольно вздрагиваю от отвращения. Он ложится на мою грудь своей и делает глубокий вдох. Если бы я сейчас этого не видел, я не поверил бы в то, что происходит. Из моего рта, шеи и груди выплывает какая-то чёрная субстанция, которая перемещается в Риддла. Он, словно дементор, высасывает это из меня. Но это вовсе не моя душа. Это… отрава. Это яд.
Когда последние чёрные пылинки исчезают у него внутри, он кашляет и резко отодвигается, падая спиной на траву. Гарри бросается вперёд… Но вовсе не ко мне. Он подбегает к Риддлу и опускается возле него на колени. На его лице написано почему-то отчаяние.
— Ты сделал это, — шепчет он, — ты сделал…
— Ничто человеческое не чуждо… — хрипло произносит Риддл, улыбаясь.
Гарри несмело дотрагивается до его груди, и Риддл резким движением хватает его за руку и вцепляется в его пальцы так, что Гарри невольно морщится от боли. Словно не веря тому, что творит, Гарри проводит свободной рукой по его кудрявым волосам. Риддл улыбается и закрывает глаза.
Его тело снова издаёт какое-то слабое свечение, а потом начинает медленно пропадать, растворяясь в воздухе. Но оно не исчезает бесследно, а превращается в поток какой-то солнечной пыли голубого, розового, золотого цвета. Пыль обволакивает Гарри, словно кокон — будто Гарри попал в живую радугу. И если бы я не знал, что сейчас происходит, я бы сказал, что это красивое зрелище.
Пыль вдруг резко втягивается в Гарри. Он вскрикивает и падает на спину. Он хрипит и бьётся в конвульсиях, выдирая пальцами траву. Я быстро приближаюсь к нему. Его глаза закрыты, и его трясёт. Когда он открывает глаза, я невольно отшатываюсь — они красные. Он снова хрипит, зажмуривается, и его тело дёргается ещё сильнее. Когда он во второй раз распахивает глаза, они абсолютно чёрные, не видно даже зрачков. Он вскрикивает, переворачивается на бок, и всё резко заканчивается. Его тело больше не трясёт. Он медленно поднимается на четвереньки, тяжело дыша. А когда поднимает голову, его глаза вновь зелёные… Такие же, как и всегда. И я наконец могу облегчённо выдохнуть, потому что точно знаю, что это по-прежнему мой Гарри.
Гарри подползает ко мне и проводит рукой по моей шее. Я и сам теперь замечаю, что вместо красных отметин на моём горле остались только два небольших рубца. Словно рана затянулась уже очень и очень давно, а не лишь два месяца назад.
— Северус, — шепчет Гарри и припадает к моим губам.
Когда он отстраняется, на его лице играет радостная улыбка, а по щекам снова текут слёзы. На этот раз — слёзы облегчения. Гарри так вымотан, что не может даже встать на ноги, поэтому просто ложится рядом со мной, устраивая голову у меня на груди, и закрывает глаза. Я понимаю, что сейчас ему нужно отдохнуть.
***
В глаза мне бьёт яркий свет. И только помотав головой, я понимаю, что я снова в Больничном крыле. Моя рука с палочкой бессильно свисает с кровати. Гарри уже давно разорвал зрительный контакт и теперь сидит, отвернувшись от меня. У меня даже не хватает слов, чтобы что-то сказать ему. Пока что на языке вертится только стандартное «Поттер, вы идиот».
Я ловлю себя на мысли, что не хотел бы знать о том, что произошло. У меня никак не укладывается в голове то, что сделал Гарри. Он не просто впустил врага в своё тело — он дал жизнь человеку (если его можно так назвать), с которым мы боролись семнадцать лет. Впрочем, жизнью это назвать нельзя. Но я также не могу назвать это существованием. Это, скорее, присутствие… Присутствие в теле Гарри красноглазого чудовища! Одна только эта мысль бросает меня в дрожь, и я непонимающе качаю головой. Как он мог? Как Гарри вообще мог допустить такое?! Он буквально свёл на нет всю нашу многолетнюю работу, свою борьбу, свои страдания, свои потери. Он только что позволил Тёмному Лорду взять реванш. Лорд добился того, к чему стремился столько лет. И помог ему человек, который был символом сопротивления в этой страшной войне. Почему он так поступил?
И словно в ответ на мой немой вопрос, кто-то произносит у меня в голове голосом Дамблдора: «Потому что он любит тебя. Эту победу он одержал только во имя тебя». Внезапно поток мыслей так резко обрушивается на меня, что начинает болеть голова. Гарри шёл к победе семь долгих лет. Он страдал, он терял, он терпел и хоронил… И всё это он делал только ради одной цели — победить. Но когда пришло время делать выбор, он, почти не раздумывая, рискнул всем, чего добился, и принёс свою победу в жертву… ради меня.
