Олег Болтогаев - Лопушок
— Хорошо тебе с Толиком? — тихо спросил я.
— А тебе с Ирочкой? — печально ответила она.
— Я не люблю её, — сказал я.
— Зачем же ты сделал это?
— Что?
— Зачем ты её изнасиловал?
— Я её не насиловал.
— А как называется то, что ты сделал?
— Не знаю. Вдул… Опарафинил… — господи! Что я нёс!
— Тебя за это накажут.
— Никто меня не накажет, — мой голос задрожал.
— Жизнь накажет, — прошептала она.
— А тебя? — хриплым голосом спросил я.
— И меня, — Тамара отвела взгляд.
В тот же миг зеркало помутнело.
Тамара исчезла. Мне стало нехорошо.
Я размахнулся и изо всей силы треснул кулаком в центр зеркала.
Затем я снова пошёл по коридору.
Здесь меня ждали. Дверь открылась.
— Подпишите протокол, — сказал мужской голос.
— Какой ещё протокол? — воскликнул я, обернувшись.
— Молодой человек! Вы в прокуратуре, а не на рынке.
— В прокуратуре? — я смотрел и не видел перед собой никого.
— Да. На вас поступило заявление.
— Какое ещё заявление?!
От ужаса я проснулся.
Облегчение от осознания того, что всё это только сон было неописуемым. Наверное, с таким чувством возвращаются с того света, если такое возможно.
«Всё будет хорошо», — успокаивал я себя.
За окном осенний ветер трепал ветви грецкого ореха, и они шуршали, касаясь стены и крыши нашего дома.
Хмурое утро усугубляло моё тяжкое настроение.
Я вышел из своей комнаты и увидел огорчённое лицо моей матери.
«О, боже! Неужели уже всё известно?» — с ужасом подумалось мне.
— У нас неприятность, — печально сказала мать.
— Что? — с трудом выдавил я из себя.
— Ночью лопнуло бабушкино зеркало.
— Как это?
Я подошёл и посмотрел.
Действительно, зеркало, с помощью которого я общался с моей любимой, зеркало, которому я доверял все свои тайны, лопнуло так, словно кто-то бросил камень в его центральную часть.
Я зажмурился и вспомнил всё.
И Тамару, и обоих Толиков, и Ирку.
Мне не хотелось открывать глаза.
Я понял, что уж лучше бы я умер от любви.
