Люсинда Кэррингтон - Девяносто дней Женевьевы
– Почему? – спросила Женевьева.
Последовала пауза.
– Я хотел привязать ее, – сказал брат.
Снова пауза.
– Когда мы с ней были в постели. Нет, не цепями или чем-нибудь в этом роде, я ведь не извращенец, а шарфами. Но не по-настоящему, а так, только для видимости. Все было вполне пристойно. Она бы запросто смогла отвязаться, если бы захотела.
Услышав такое от своего младшего брата, Женевьева почему-то не только удивилась, но и испугалась. Она помнила Филиппа дерзким, нахальным мальчишкой, который любил насаживать на булавки насекомых. Всю эту коллекцию он хранил у себя в комнате. Однажды он даже подарил ей на день рождения паука в коробке.
– Тебя это шокирует, да? – испуганно спросил Филипп. – Ты не думай, я не собирался хлестать ее кнутом или шлепать ладонью. Я просто подумал, что это будет очень эротично, если Петра будет лежать, вся такая беспомощная, это меня заведет, и мы займемся любовью. Я надеялся, что ей это тоже понравится. И я не заставлял ее, не принуждал силой. Просто объяснил, что хочу сделать. Прямо и честно.
– И она сказала, что у тебя извращенные наклонности? – переспросила Женевьева.
– Ну да, так и сказала, – подтвердил Филипп. – И еще много чего.
– Что тебе посоветовать? Я не знаю, как ее вернуть, – произнесла Женевьева. – Может быть, ты попробуешь перед ней извиниться?
– Я не хочу, чтобы Петра ко мне возвращалась, – сказал Филипп. – Она снова начала встречаться со своим бывшим. Я просто хочу узнать, все ли девушки будут так реагировать на мое предложение попробовать что-нибудь… э-э… необычное?
– Конечно, нет, – ответила Женевьева. – Тебе просто попалась не та девушка. Нет ничего ужасного в том, что кому-то хочется немного поиграть в постели в ролевые игры. Но только это должно доставлять удовольствие обоим партнерам.
– Хочется думать, что это правда, – протянул Филипп с сомнением в голосе. – В общем, я знаю, ты не занимаешься такими вещами, но мне кажется, что девушки помоложе все-таки более… ну… раскрепощенные и азартные, что ли.
– Главное, не отчаивайся и продолжай искать. Я уверена, что многие приличные девушки, предпочитающие традиционный секс, просто мечтают встретить настоящего мачо, который заставил бы их подчиняться и выполнять все его желания.
– Жаль, что я ни одной такой не знаю, – вздохнул Филипп.
«Может быть, и знаешь», – усмехнувшись, подумала Женевьева и нажала «отбой». Ей пришлось признать, что ее чрезмерно вежливый и щепетильный братец и самоуверенный и элегантный Джеймс Синклер находятся в разных, если так можно сказать, «весовых категориях». Однако она ничуть не сомневалась в том, что Филипп нравится девушкам и многие из них даже считают его красивым. «Интересно, что сделала бы подружка Филиппа, если бы он не тратил время на пустые уговоры, а просто заставил бы ее подчиниться (применяя, конечно, не грубую силу, а эротический массаж, например)?» – подумала Женевьева.
В том, что тебя заставляют подчиняться приказам, исполнять чьи-то эротические фантазии (особенно если тебе нравится тот, кто отдает эти приказы) есть что-то чертовски возбуждающее. Женщина снова погрузилась в мир фантазий, вспоминая властный голос Синклера, ужин в ресторане и то, что делал с ней этот мужчина у себя дома. Громкий стук в дверь вернул ее к реальности.
Почтальон держал в руках большую, плотно завернутую в упаковочную бумагу коробку. Он попросил Женевьеву расписаться в получении посылки.
Разрезав прочную ленту, которой была перевязана коробка, и сняв бумагу, она увидела конверт. В нем была записка: «ВАМ НУЖНО ПРИВЫКНУТЬ К ЭТОЙ ОДЕЖДЕ. ОСОБЕННО К ТУФЛЯМ. ВЫ НАДЕНЕТЕ ВСЕ ЭТО В ВОСКРЕСЕНЬЕ. ВОЛОСЫ ОСТАВЬТЕ РАСПУЩЕННЫМИ. Я ЗАЕДУ ЗА ВАМИ В ЧЕТЫРЕ ЧАСА».
В коробке лежала косметичка. Расстегнув ее, Женевьева увидела подводку для глаз, тени и красную помаду (она никогда бы не стала красить губы так ярко). Кроме косметички, в коробке лежала пара кожаных туфель с тоненькими ремешками и на нереально высоких каблуках, невероятно короткая черная юбка с длинными молниями по бокам, белая блузка с тремя пуговицами и глубоким, отделанным оборкой вырезом. Рукава блузки, длиной до локтей, были отделаны такой же оборкой.
Женевьева с удивлением разглядывала все эти вещи. Она снова вспомнила слова Филиппа: «извращенные наклонности». Вульгарность и непристойность – вот как можно все это назвать. Она должна привыкнуть к этой одежде? Приложив к себе юбку, Женевьева поняла, что она едва прикрывает зад. В коробке не было трусиков. На этот раз женщина знала, что свои трусы ей надевать нельзя. Она поняла, что фразу «привыкнуть к этой одежде» нужно понимать буквально. Неужели Синклер действительно хочет, чтобы она вышла на улицу в юбке, похожей на широкий пояс, не надев при этом трусы? Женевьева понимала, что именно таково его желание. Но ей ведь нужно будет только дойти до его машины, не так ли? «Если я побегу, – сказала она себе, – то все увидят, что на мне нет нижнего белья».
Она взяла в руки туфли. Сможет ли она в них бегать? Сможет ли она в них хотя бы ходить? Теперь понятно, почему Синклер посоветовал ей привыкнуть к этой обуви. Женевьеве вдруг захотелось их надеть.
Несмотря на то что туфли были ужасно неудобными, выглядели они невероятно сексуально. Женевьева села и вытянула ноги. У нее были узкие, изящные лодыжки, и тоненькие ремешки выгодно подчеркивали это достоинство. Распахнув шелковое кимоно, Женевьева окинула свои ноги критическим взглядом. Неплохо, подумала она. Даже, можно сказать, очень хорошо. Интересно, какие ноги у Джейд Челфонт? Как она будет выглядеть в этих вызывающе эротичных и совершенно непрактичных туфлях? Может быть, ей Синклер тоже покупал такую обувь?
Подобные размышления нарушили ее эротически-чувственное настроение. Женевьева сняла туфли и посмотрела на часы. У нее тут же отпало желание предаваться фантазиям. Пора было идти на работу.
– Не желаешь чего-нибудь выпить? – спросил Джордж Фуллертон, буквально влетев в кабинет Женевьевы.
Подняв глаза, она покачала головой.
– Не сейчас. Слишком много работы. Но спасибо за предложение.
Фуллертон не ушел.
– Тогда я по-другому сформулирую свой вопрос. По случаю дня рождения Пита Хесслера устраивают грандиозную пьянку. Меня пригласили на это мероприятие. Я не хочу идти туда один, поэтому мне нужна спутница.
– Джордж, я терпеть не могу пьянки по случаю дня рождения, – сказала Женевьева. – Особенно если я не знакома с виновником торжества. К тому же у меня действительно много работы. Я не хочу еще и в эти выходные брать работу на дом.
Фуллертон посмотрел на часы.
– Я не предлагаю тебе пускаться в загул и зависать там до самого вечера, – сказал он. – Такси приедет через пять минут. Будь готова. Это приказ.
