Капкан (ЛП) - Раш Одри

Но не я.

Я использую запасной ключ, который висит над задней дверью Ремеди, и захожу внутрь. Вентилятор жужжит в её спальне, а белый шум не дает ей уснуть.

Ее грудь поднимается и опускается в ровном темпе. Фиолетовое полотенце лежит на подушке у ее головы, словно она заснула сразу после принятия горячего душа. Однако на ее прикроватном столике стоит пустая бутылка вина.

Принять ванну и выпить столько вина?

Неудивительно, что она потеряла сознание.

Я осторожно стягиваю с нее одеяло, ткань скользит по ее телу. В воздухе витает горький запах алкоголя. Она морщит нос, как делала в течение дня, затем снова погружается в сон, так и не открыв глаза.

Ее губы светло-розовые, без привычного макияжа. Когда одеяло окончательно соскальзывает с её тела, я тру свой член о штаны.

Она обнажена, ее коричневые соски напряглись, а ареолы усеяны красными царапинами от моих ногтей. Ее ноги раздвинуты, половые губки блестят. Татуировки с кружевным рисунком тянутся по ее животу и ложатся под каждой грудью, затем спускаются вниз по ее холмику, смешиваясь с шелковистыми подстриженными волосами на ее киске.

У меня текут слюнки. Она такая естественная. Уязвимая. И моя. Черт, она великолепна. И это трансакционный² процесс. Она подчиняется мне, а я в свою очередь, не сдаю ее полиции. Это равный обмен.

Во всяком случае, она опережает меня.

Вот почему мне нужно, как можно скорее уехать из Ки-Уэста. Найдите более холодный климат. Место, где я могу работать и наслаждаться своими интересами. При моей работе нельзя надолго оставаться на одном месте. Вы остаетесь здесь достаточно долго, чтобы утвердиться, а затем переходите к следующему месту. И, черт возьми, я хочу заставить ее кончить.

Но идея остаться и наблюдать за тем, как меняется Ремеди по мере развития нашей игры, привлекает меня. Она даже сильнее, чем я ожидал. Более дерзкая. Она может сказать, чего хочет в сексуальном плане, зная, что я ее заклятый враг. Это затруднительное положение чертовски интригует.

В конце концов, я подставлю ее.

Все вокруг нее умрут, и вскоре полиция поймет, что она — последний человек, с которым они разговаривали. Даже ее босс уйдет.

Однако, прямо сейчас я хочу попробовать ее на вкус. Я провожу кончиками пальцев по ее икрам, затем между бедер. Ее кожа гладкая и влажная, как будто она нанесла лосьон перед сном. Кончиком пальца я обвожу ее половые губки, и мой член дергается в штанах. Она промокла насквозь, словно у нее марафон мокрых снов.

Я поглаживаю свой член через штаны, облизываю губы и провожу пальцами по её половым губкам. Ее шелковистые волосы. Ее гладкая кожа. Ее тепло, исходящее из дырочек.

Я хочу уничтожить ее своим членом.

Я ложусь между ее ног, затем беру в рот столько ее клитора и половых губок, сколько могу, позволяя языку проникнуть между ее складочек, пробуя на вкус острую сладость.

Я знаю ее вкус, потому что слизывал его со своих пальцев, но это первый раз, когда я пробую ее прямо из источника.

Мой член наполняется для нее, отчаянно нуждаясь в ее тепле. Я провожу языком по её комочку нервов, играя и кружа вокруг него. Он наполняется кровью, ее чувствительность возрастает. Она еще шире раздвигает свои ноги для меня. Во сне.

Она без сознания. Совершенно беспомощна. И такая чертовски милая. Я хочу, чтобы она осталась в таком состоянии, скованная своим собственным сонным параличом, но я так же хочу, чтобы она проснулась. Желаю, чтобы она боролась со мной.

Я больше ничего не могу с собой поделать. Я лижу ее, как голодный зверь, от клитора до её задней дырочки, пока ее тугое кольцо не сжимается и расслабляется для меня, готовое к большему.

Я трахаю языком ее задницу, прижимаясь к кровати, и ее возбуждение заливает мое лицо, как сироп. Ее мускусный аромат окружает меня, и я быстро приподнимаюсь, чтобы одной рукой схватить ее за попку, а другой сжать в кулак, приподнимая над кровью.

Я посасываю ее клитор, вращая языком резкими движениями. Она задыхается, и это лишь сильнее подпитывает меня. Я трахаю пальцем ее тугую, маленькую попку сильнее, и вскоре добавляю второй палец.

Ее задница гладкая и чертовски восхитительная, мои глаза закатываются, когда я представляю, как ее задница заглатывает мой член целиком. Ее бедра подаются вперед, затем ее ноги обхватывают мою голову.

— Какого чёрта?! — кричит она.

Затем заезжает ногой мне в губу, но я все еще возвышаюсь над ней, прижимая ее к кровати своим телом. Её лицо окутывает похоть, я вижу это в ее глазах. Она смотрит на то, как ее сперма сияет на моем лице, а так же видит ненасытный голод в моих глазах.

Она чувствует, как мой член вонзается в ее бедра, подобно кинжалу. Она знает, как отчаянно я хочу ее киску и задницу. Это ошеломляет и расслабляет её тело.

Когда я убеждаюсь в том, что она будет послушной, я дотрагиваюсь до своих губ. Капля крови капает мне на палец. Я засовываю этот палец ей в рот, и она не колеблется.

Она облизывает его дочиста, как будто мой палец — это член. Её глаза исчезают в глубине черепа, поглощая эту каплю металлической жидкости.

— Чем сильнее ты будешь сопротивляться, тем сильнее сопротивляться буду я. — предупреждаю я. — И, черт возьми, Ремеди, мне нравится ставить тебя на место.

— Почему ты здесь? — спрашивает она хриплым голосом.

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

Она кипит от злости, но не произносит ни слова и не говорит мне остановиться. Потому что она тоже борется с этим.

Она знает, что хочет этого, знает, что хочет меня. Чем бы ни была эта гребанная похоть между нами, она владеет нами обоими.

И она не может отрицать этого.

Я наклоняюсь и кусаю ее за ухо.

— Я не могу перестать думать о твоей сладкой, маленькой киске. — говорю я.

Ее живот напрягается, а глаза блестят. Ей нравится, как грязно я с ней обращаюсь. Моя маленькая, грязная куколка.

— Мне нужно было попробовать тебя. Я хотел поглотить каждую твою гребаную частичку. Потому что ты моя, Ремеди, и я хочу тебя. Я собираюсь разорвать тебя на части.

Я опускаю свое тело, скользя вдоль ее нежной плоти, чтобы она могла почувствовать, что делает со мной. Мой твердый член скользит по ее животу и бедрам. Я провожу языком по ее клитору, и она обмякает. Она двигается не так, как раньше.

Я приподнимаюсь. Ее глаза пусты. Ее внимание сосредоточено на потолке. Только не на мне.

Теперь она отдаст мне всё своё внимание.

Я наклоняюсь и беру в рот столько её плоти, сколько могу, затем сильно прикусываю. Мои клыки вонзаются в её киску и она кричит. Её бедра пытаются оттолкнуть меня. Я рычу, глядя на нее сверху вниз, мой член с каждым разом жаждет ее всё больше и больше.

— Скажи мне, что ты моя. — прорычал я. — Вся, блядь, моя.

— Кэш. — шепчет она.

Я шлепаю ее, прямо по месту укуса, и из ее груди вырывается стон, первобытный, дикий и полный удовольствия.

— Скажи мне, что ты моя. — говорю я, снова шлепая ее.

Я облизываю губы, наслаждаясь ее вкусом. Соленый и сладкий.

— Скажи мне, что ты моя, или я уйду, Ремеди. И ты никогда больше, не получишь этого от меня.

— Я твоя! — кричит она.

Возбуждение пульсирует во мне, и я засовываю пальцы обратно в ее попку, и она расслабляется подо мной. Ее бедра извиваются, выгибаясь мне навстречу. Когда я снова беру ее клитор в рот, она шипит.

— Я твоя, но я чертовски ненавижу тебя.

Я дразню ее клитор, едва облизывая, в то время, как продолжаю неистово трахать пальцами ее задницу. Ей нужна эта стимуляция, нужно, чтобы это произошло прямо сейчас. Но я отказываю ей в этом.

Я перехожу к ее бедру, и снова беру в рот ее плоть, кусая с меньшей силой, потому что я уже сделал свое дело. Она мокрая, и укус это тоже самое, что провести по ней ножом для стейка.

Она стонет, и этот звук наполняет меня дикой похотью. Мой член становится больше, он становится тяжелым и неудобным. Мы оба чертовски сильно хотим кончить, но я должен сдерживаться.